Максим Смирнов - Карта памяти

— Солнце моё. Радость моя, ты знаешь, как я тебя люблю? Ты ведь даже не догадываешься, как я тебя люблю. А когда человек любит, то всё возможно, понимаешь, абсолютно всё. Нет ведь ничего, кроме любви большой, светлой, красивой… когда есть любовь, человек способен мир превратить в праздник, в полоски радуги и ничего ему не страшно, совсем-совсем ничего, милый… даже смерть, боль и предательство. Ведь любовь всепобеждающа и всепрощающа, она — самая могущественная сила на свете. Ты меня слышишь? Понимаешь, родной… я — твой мир, я могу дать тебе целую вселенную. Ты еще такой глупый и напуганный, не пускаешь в себя чудесное чувство… знаешь, как она выглядит? Если достать любовь из сердца — это горсточка небесной пыли из самых чистых звезд… будет искриться и исчезнет, потому что только в сердце любовь может жить, в сердце она как галактика, а так — она погибнет. — Читала словно молитву, словно мантры или еще что-то София… влажные глаза блестели… — Давай потанцуем, — вдруг сказала она, прервав свои молитвы неизвестному богу…

Несчастный, он не умеет танцевать. Хотя бы меренгу… Но он как колода. Напуган точно ребенок. Кого испугался? Меня? Меня… Как зря, я тебе ничего не сделаю, а вот остальные… слишком всё запутанно? Кто герой? Кто жертва и кто охотник.. неясно.. слишком много слов и никакого толка? Где сюжет?! Грубо и нежно… нежно и грубо… что будет в конце? Тебе так хочется узнать, что будет в конце, жизненно необходимо узнать. Но ты танцуй. Двигайся. Под тихий джаз. Тихий утренний джаз. Не всегда всё заканчивается утром, милый. Мы с тобой отличились особой оригинальностью… Наш хеппи-энд на подходе, еще одна песня, только одна песня и вот он наш долгожданный хеппи-энд!

Я её вообще не помню, только помню, как она танцевала, как изящно двигалась и молчала, но не глазами. Глаза что-то говорили, но я не знаю их языка. Тщетно пытался разгадать обрывки важных посланий… музыка кончилась, и тишина неожиданно ударила в голову…

— Я сейчас приду. Постой, я за шампанским.

— Ты мне скажешь, что мы празднуем?

— Скажу… — смеясь, лукаво, весело щебетала Соня … — хеппи-энд!

— Хэппи-энд?

Она скрылась за дверью в спальню. Я ей не верил. Я ей никогда не верил. Я пошёл за ней. Окно всё так же открыто, только её не было в комнате. Такса спала на кровати. Туман и снова тихий джаз. В ванной шумела вода. Она опять играет со мной. В этот раз я дверь вынесу, но не позволю со мной играть. Хватит! Хеппи-энд! Я развернулся и отправился в ванную, дверь оказалась открытой, вода выхлестывалась через края. За спиной в спальне включился телевизор. Значит она там. Опять играет со мной… Как же мне это надоело. Что мог я сделать? Игнорировать… я мог сразу зайти в ванную, мог не ходить в спальню…

Он мог не ходить в спальню…

Местный канал. Местные новости. Найдено тело девушки в реке. Тело моей Софии… Я не помню, как она выглядит, помню только голос диктора, как высшей силы».. личность девушки не установлена, всех, кто узнал тело, просьба немедленно позвонить…»

Пространство… неведомое, неизученное до конца человеком явление… Теперь я знаю, что оно может менять площадь, меняться на глазах. Комната уменьшилась до размеров холодильной камеры морга… Всё ещё шумела вода в ванной… Она не просто шумела… Она тихо разговаривала с тихим джазом. Рассказывала ему о Софии. Говорила, как та хороша в лунном свете и прекрасна в утреннем тумане… джаз тоже стал говорить с водой… он говорил, как София хорошо танцует меренгу и танго… Вода звала… Я открыл ванную комнату… вода лилась на пол… Я всё понял. Назад нет пути. Это я убил Соню. Убил её еще до того, как она утонула в Неве. Она умерла, когда полюбила меня… жалкого… писаку, а ведь я считал себя корифеем… я просто старый бумагомаратель.. и маратель чужих жизней за одно. Она была святой. Была. Теперь все будут оплакивать её волосы и её танцы под тихий джаз… её так любили собаки и листья… её любили соседи и торговцы фруктами. Её любил джаз и вода. Все, кроме меня. Я знаю, что делать. Я хочу помнить её, помнить, как она выглядит. Я не смогу загладить свою вину, но смогу знать о ней больше. Молю, чтоб вода приняла именя. София мудрая женщина, она все приготовила для меня… мы празднуем хеппи-энд! Счастливого хеппи-энда! Когда тело полностью погружается в воду, то шум уже слышен по-другому. Всё тише и тише. Спокойнее и спокойнее. Она красиво багровеет. Кровь медленно мешается с водой, придавая ей оттенок розового шампанского. Но это уже не важно…

Слово — краеугольный камень моих воздушных замков. Колыбель моих идей. Могила моих страхов. Мои смыслы облечены в буквы. Радости — плещутся в песнях. Слезы — укутаны в молитвы.

Слово — мой свидетель, адвокат и судья. Мое противоядие от пошлости и нищеты. Моя маска и моя нагота. Мое любимое безумие. Мой потешный полк. Мой блудный сын. Мои ладан, золото и смирна. Мой крест и моя пустая гробница.

Слово — стамеска моего Бога. «Калашников» моего Ганди. Скальпель моего Амосова. Роскошь моего Гэтсби. Остров моего Крузо. Камень в праще моего Давида.

Слово — моя сладкая шизофрения: быть всеми людьми. Человеком и Богом. Адамом и Евой. Стариком и морем. Чайкой. Матерью. Мессией. Парфюмером. Алисой. Питером Пеном. Идиотом. Оводом. Фаготом. Тобой. Собой.

Слово — мой единственно правильный глагол: им — Рождать. Строить. Гореть. Находить. Смешить. Открывать. Менять. Делиться. Умирать. Возрождать. Учить. Верить. Петь. Следовать. Преображать. Греть. Достигать. Вести. Поить. Взрывать. Целовать. Плакать. Любить.

Слово — мой писклявый металлоискатель Смысла. Надежды. Цели. Причины. Будущего. Призвания. Пользы. Радости. Качества. Следствия. Принципов. Верности. Страсти. Перемен.

Слово — оперативная память моей жизни. Одуванчик в руке сына. Звезды в Карпатах. Улыбка незнакомца. Запах осени. Ласточки за окном. Нос собаки в ладони. Дождь по щекам. Закат. Дорога. Книга. Кофе…

Меня нет вне Слова.

Я не пишу. Я следую основному инстинкту.

Инстинкту самосохранения.

А мир бежит дальше. И все идет по заведенному кругу. И небо не падает на землю. И жизнь продолжается непрестанно после чьей-то, так часто, частной одинокой невыносимой беды. Общая жизнь все равно не перестает. Не перестает слушать попсу, есть шпинат, бродить по лесам, писать в твиттер, собирать нарциссы. Не перестает кричать, петь, спорить, шептать, плакать… И тишина, кажется, никогда не наступит…

Но ты завернут в безмолвие по горло. Укутан в него, упакован, замотан, как ребенок в двадцатиградусный мороз. Инфантильно? Но это твоя терапия. Возможно, твое лицемерие. Может быть, твое спасение. Скорее всего, твое бегство, твой стыд, твой страх. Но, вполне вероятно, твоя мудрость… Слишком много тех, кому есть, что сказать. А что это изменит? А что сказать тебе? А кому тебе говорить?