Анонiм (Гор Грит) - Спящий бог 018

У Земли гравитационный радиус составляет 9 мм. Это значит, что, если нашу планету сжать в девятимиллиметровый шарик (крупную горошину), далее собственная гравитация сожмет ее в нуль — Земля превратится в маленькую черную дыру. Аналогично и Солнце: если сжать его в трехкилометровый шарик, тоже получится черная дыра, но чуть больше.

Мячик отскакивает от стенки, потому что масса стенки существенно больше мячика. От пылинки мячик не отскочит. Поток фотонов отражается от наблюдаемых объектов, потому что фотон меньше молекул, из которых состоят объекты. Наблюдать объекты меньше планковской величины мы не можем, потому что фотоны больше этой величины.

Чтобы наблюдать объекты планковского размера, направленные на них частицы должны быть пропорционально меньше. Но если пофантазировать и допустить, что фотон будет пропорционально меньше, он достигнет своего гравитационного радиуса и станет микро-микро-черной дырой. И вторая мысль в пользу непреодолимости планковского объема — если допустить настолько малые частицы в роли фотонов, что они отскакивают от объектов, имеющих планковский объем, глаз не сможет их воспринять, и невозможно построить прибор, который бы улавливал производимое этими частицами возмущение. Наблюдать объект ниже планковского минимума невозможно материальными средствами.

Единственный способ науки получать информацию — наблюдение. Без наблюдения нет науки. Наблюдать, значит, улавливать излучения. Например, мы видим стул благодаря отражающемуся от него потоку элементарных частиц (так учит современная физика). Если представить микро-стул размером меньше частиц, наблюдать его будет невозможно — частицы от него не смогут отскочить (большее не отскакивает от меньшего).

Большие трудности с наблюдением самих частиц, которые одновременно и волна, и частица. Из-за такой их природы точно можно узнать или их скорость, или координаты. То и другое одновременно узнать невозможно. Называется это принцип неопределенности Гейзенберга. И преодолеть его наука не в состоянии по ее же собственным принципам.

Дееспособность науки жестко ограничена фундаментальными свойствами материи. Как картинка на мониторе ограничена величиной зерна/пикселя (что меньше пикселя, то нельзя увидеть), так научная картина ограничена квантовыми величинами.

Физик-теоретик только в том случае занимается наукой, когда берет за точку отсчета величины, выведенные из свойств материи. Фундаментальные константы не могут быть выше предела. Например, скорость не может быть выше скорости света. И не может быть ниже предела. Например, порция энергии не может быть меньше планковской величины.

Если ученый строит расчеты, беря за точку отсчета величины меньше планковских, — это не физик-теоретик, а физик-фантазер. Он не научные теории создает, а занимается измышлениями, сочиняя научно-фантастические теории, не проверяемые наблюдением.

Научная теория за границей планковского объема невозможна. Граница научной практики обозначается еще раньше. Сегодня экспериментально фиксируемый минимум времени равен одной аттосекунде: 10 −18 сек. {96} 96 одна миллиардная часть от одной миллиардной доли секунды . Планковское время намного меньше: 10 −43 секунды.

Науке еще далеко до экспериментального наблюдения того, чего она в теории может вычислить. Будем надеяться, что она дойдет до границ, допускаемых ее теорией. Но по ее же словам, невозможно выйти за границы наблюдения в силу законов материи и фундаментальных свойства бытия. Поэтому наука даже не декларирует возможности когда-либо опуститься ниже планковских величин. Таков порядок вещей, и это ее тюрьма.

Если ориентироваться на слова представителей научного и религиозного взгляда на мир, научные границы непреодолимы по сравнению с религиозными. Религия утверждает, что ее границы можно преодолеть в откровении, получаемом в истовой молитве. Разговор не об эффективности этих технологий, а декларации. Наука даже не декларирует. Она утверждает, что обозначенные природой материи границы ей никогда не преодолеть.

Науку можно представить человеком, сидящим внутри бесконечно растягиваемого и непроницаемого шара. Он может надувать его изнутри сколько угодно (опускаю вопрос, откуда он берет воздух). Внутренность шара — это познанная им область. Чем больше он надувает шар, тем больше сфера его знаний. Но сколько бы он ни надувал его, за границы шара сидящий внутри шара никогда не выйдет.

Церковь устанавливала одну границу сверху — небесную твердь. Но не говорила, что за небесной твердью ничего нет. Она говорила, что там иное бытие и оно непостижимо. О нижней границе Церковь вообще ничего не говорила. Было мнение, что существуют неделимые далее первокирпичики. Было мнение, что мир делится вглубь до бесконечности. Но ни одно из этих мнений Церковь не заявляла религиозной истиной, так как в Библии на эту тему ничего нет (в священных текстах других религий тоже).

Наука установила предел в самом большом и самом малом, по сути, создав две тверди — верхнюю и нижнюю. Причем, установленные наукой границы намного жестче и абсурднее религиозных. Верхняя, аналог небесной тверди, следует из заявления, что форма существования (Вселенной) — трехмерная сфера. Нижняя граница существования проходит по планковским величинам. За границами минимума и максимума бытия нет. Оно между верхней и нижней «твердью»: частицы, атомы, молекулы, вещества, планеты, звезды, звездные системы, галактики и скопления галактик. Совокупность всего этого есть существование в целом, которое со всех сторон окружено ничем — не существованием.

Эту заявку спешат обосновать математики. Гильберт в работе «О бесконечном» пишет: «Мы установили конечность действительного в двух направлениях: в отношении бесконечно малого и бесконечно большого»; «…однородный континуум, который должен был бы допускать неограниченное деление и тем самым реализовать бесконечное в малом, в действительности нигде не встречается. Бесконечная делимость континуума — это операция, существующая только в человеческом представлении, это только идея, которая опровергается нашими наблюдениями над природой и опытами физики и химии».

Утверждая, что за границей ничего не существует, наука противоречит здравому смыслу. Само понятие границы означает отличие существующего от существующего, но ни в коем случае не бытие от небытия. Но наука самонадеянно считает предел чувств человека абсолютным пределом. Опираясь на эту догму, в которую она свято верит, как средневековые ученые в религиозные догмы, она отрицает умозрительные истины. Куда чувства человека не могут дотянуться, того нет — вот что говорит наука.