Валерий Верхоглядов - Соло для одного

Вообще на строительстве этого памятника выпукло и зримо прослеживаются все характерные черты проводившейся экономической политики, когда броский хвастливый лозунг подменял трезвый расчет, а командное давление сверху — планомерность работы, иными словами — именно тот хозяйственный механизм, который и был создан коммунистами.

Накладки, неувязки, просчеты, несогласованность действий проявлялись и множились с катастрофической быстротой. Самая обычная производственная операция нередко перерастала в трудноразрешимую проблему.

Вот краткий пересказ одного из документов, хранящегося в Национальном государственном архиве РК.

Уполномоченному т. Бабину, май 1932 года. На о. Гольцы вырублены гранитные блоки (до 15 штук). Вес некоторых из них доходит до 15-20 тонн, перевезти их из карьера на пристань невозможно, т.к. транспортные средства не рассчитаны на такую тяжесть. Кроме того, встает вопрос и о постройке специального судна для доставки этого груза. Работы же на верфи по сооружению плашкоута задерживаются из-за отсутствия сортового железа. В свою очередь строительный трест фондов на металл в настоящее время не имеет. Просим изыскать ресурсы.

Из протокола заседания фракции ВКП(б) Президиума КарЦИКа (гриф «Секретно»): «…обеспечить окончание постройки плашкоута, необходимого для перевозки тяжелых монолитов с о. Гольцы к 25 июля 32 г.». За счет чего — не указано.

При такой организации работы памятник, конечно же, не был открыт и к пятнадцатой годовщине Великого Октября.

Подводя итоги своей деятельности в 1932 году, комиссия по строительству памятника констатировала: отпущенные средства в сумме 244 тысячи рублей были израсходованы к 15 ноября, кроме того, имеются неоплаченные расходы на 77 тысяч рублей и, по предварительным расчетам, потребуется еще 125 тысяч рублей. Если этих денег не будет, работы придется отложить до лучших времен.

8 января 1933 года Президиум КарЦИКа, рассмотрев ход строительства, поручил Совнаркому изыскать 150 тысяч рублей. Половину этой суммы взяли из республиканского бюджета, половину — из городского. А комиссии посоветовали еще раз рассмотреть соответствие монумента окружающему ансамблю, «чтобы не допустить в итоге постройки памятника явного несоответствия его с окружающими зданиями». Словом, подстраховались.

К марту 1933 года все лимиты на возведение памятника были исчерпаны и опять встал вопрос о предположительной консервации строительства.

В апреле еще раз тряхнули бюджет республики и города, кроме того, 120 тысяч рублей было решено изыскать путем сбора средств с населения. Фракция ВКП(б) ЦИКа посоветовала комиссии «произвести разбивку суммы по районам и спустить на места».

Уже начиная с 15 сентября 1932 года, республиканский профсовет стал проводить субботники на строительстве и благоустройстве площади, привлекая ежедневно на эту работу по специально составленному графику до 30 рабочих и служащих из учреждений и предприятий города. Хотя какие же это субботники, если работали каждый день? Зато бесплатно.

К 6 ноября 1933 года монумент вождю был наконец-то готов к открытию.

Бились ли от счастья сердца петрозаводчан, я не знаю.

Но вещь, конечно, получилась значительная. Как писала «Красная Карелия», «памятник замечателен еще и тем, что он является единственным в Советском Союзе и третьим в мире гранитным памятником, изображающим фигуру во всех ее деталях».

…Следующий исторический сюжет связан с восстановлением монумента.

Как известно, оккупировав Петрозаводск в годы Великой Отечественной войны, финны без затей разобрали многотонную статую на отдельные блоки, а на постаменте установили пушку. Во время демонтажа голова вождя была несколько побита, может, нечаянно, а может, и с умыслом.

Существует легенда, что гранитного Ленина финны тщательно спрятали, чуть ли не закопали. Однако документ, который удалось разыскать в архиве, утверждает, что все части монумента были просто сложены во дворе за зданием университета, где и пролежали до освобождения города.

В ноябре 1944 года горисполком предложил скульптору Манизеру изготовить модель новой головы для памятника и заключил с мостопоездом № 63 договор по полному его восстановлению.

Анна Сергеевна Шустова, работавшая после войны заместителем заведующего коммунальным отделом исполкома Петрозаводского горсовета, рассказывала:

— Мастерскую для Манизера поставили там, где сейчас находится центральный рынок (на улице Антикайнена). Вначале он сделал модель головы Ленина из гипса, а затем уже на ее основе отливку из бетона. Камень доставили оттуда же, где брали и ранее, из карьера на Гольцах. Всю его обработку производили каменотесы мостопоезда Викентий Демьянович Подолянин и Андрей Иванович Луканин. Работа для них была очень необычной, а поскольку еще и очень ответственной, то они стали делать сразу две головы. Вдруг камень на какой-нибудь одной из них расколется, тогда был бы запасной вариант. Но все обошлось, заказ был выполнен точно и в срок, а куда потом делась заготовка второй головы, не знаю. Мастерская же, сколоченная на скорую руку для каменотесов, располагалась на углу улиц Энгельса и Гоголя. Всего на восстановление фигуры вождя горисполком затратил свыше 154 тысяч рублей.

16 декабря 1945 года — второй день рождения памятника.

А через две недели двадцать два человека из числа тех, кто принял активное участие в его восстановлении, были награждены Почетными грамотами Верховного Совета Карело-Финской ССР.

…Центр города у нас невелик, и мне часто приходится проходить по площади Ленина. Хочешь не хочешь, а глаза невольно останавливаются на монументе. Иногда вздохнешь: сколько же людского труда вложено в каменную глыбищу.

«Из безвестности приходят наши мысли и уходят в безвестность». Не узнаешь теперь, о чем думали выселенные на голый остров крестьяне, когда рубили серый гранит…

Отдав три года издательству, я снова вернулся в газету.

Это была «Ленинская правда», у которой от ее былой партийной направленности осталось только название. Приняли меня охотно, потому что считался журналистом «со своей темой», что в редакциях всегда высоко ценится. Проработал я там чуть более года и считаю этот период одним из самых продуктивных в своей жизни.

Во-первых, потому что самое время было лихое и потому веселое: то табак во всей стране в одночасье кончится, то статью об авангардной роли компартии из Конституции выкинут. В обществе начали складываться принципиально иные взаимоотношения. Как писал мой любимый Габриэль Гарсиа Маркес, «мир был еще таким новым, что многие вещи не имели названия и на них приходилось показывать пальцем». Счастливая пора для журналистики.