Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Питер ушел с середины грамматического диктанта. Он не думал, что в жизни ему когда-нибудь пригодится умение определять, подчиняется ли прилагательное существительному или глаголу. Хоть бы они все провалились – причем желательно до того, как ему придется вернуться в класс. Свое дело Питер уже сделал и теперь просто тянул время. Проваливать диктанты ему было не впервой. И боялся он не гнева родителей, а их взглядов, полных разочарования оттого, что младший сын мало похож на старшего.

Питер услышал, как открылась дверь туалета и вошли двое парней. Через щель под дверцей кабинки Питер посмотрел на их кроссовки. «Найк».

– Я потею, как свинья, – сказал один голос.

– Это потому, что ты жиртрест, – рассмеялся второй.

– Ну и чё? Зато на баскетбольном корте я сделаю тебя одной рукой.

Питер услышал шум воды в кране.

– Эй, не брызгай на меня!

– Это же освежает! – сказал первый голос. – Теперь я не такой потный. Зацени-ка мой причесон. Похож я на Альфальфу?

– На кого?

– Ты чё, отсталый? Альфальфа – это такой чувак из «Маленьких негодяев». У него кок, как будто корова лизнула.

– Вообще-то, ты выглядишь как педик.

– Ага… – Опять смех. – Немного смахиваю на Питера.

Услышав свое имя и почувствовав глухие удары сердца, Питер вышел из кабинки. Перед умывальником стоял его родной брат с каким-то футболистом, чьего имени Питер не знал. Мокрые волосы Джоуи стояли торчком на затылке. У Питера тоже иногда так бывало, как он ни боролся с этим с помощью маминого геля.

Джоуи бросил на него пренебрежительный взгляд:

– Исчезни, извращенец!

Питер выбежал в коридор, спрашивая себя, может ли исчезнуть человек, которому почти никогда и нигде не позволяют появляться.

Двое мужчин, стоявших перед судейской скамьей Алекс, жили в дуплексе, но терпеть друг друга не могли. Арлисс Андергрут, монтажник конструкций из гипсокартона, брил череп, весь пестрел от татуировок и пирсинга – в здании суда даже сработал металлоискатель. Родни Икс, банковский кассир, был вегетарианцем и коллекционировал записи премьерных постановок бродвейских шоу. Арлисс жил внизу, Родни – наверху. Несколько месяцев назад Родни принес тюк соломы для мульчирования своего экологически чистого огорода, но руки до этого все не доходили. Солома так и осталась лежать на крыльце Арлисса. Арлисс попросил Родни освободить крыльцо, но тот не торопился. Потеряв терпение, как-то ночью Арлисс и его девушка взрезали оплетку и рассыпали солому по газону перед домом.

Родни вызвал полицию, и Арлисса арестовали за преступное причинение вреда имуществу: вскрытие тюка соломы.

– Почему деньги налогоплательщиков Нью-Гэмпшира расходуются на судебное рассмотрение подобных дел? – спросила Алекс.

Полицейский, выступавший на стороне обвинения, пожал плечами.

– Меня начальство попросило, чтобы я довел это до суда, – ответил он, но потом закатил глаза.

Он исполнил свои обязанности, представив доказательства того, что Арлисс действительно вскрыл тюк и разбросал солому по газону. Если бы Алекс вынесла обвинительный приговор, на Арлиссе навсегда осталось бы клеймо судимого. Этого он не заслуживал, хотя соседом, возможно, действительно был паршивым.

– Сколько потерпевший заплатил за солому? – спросила Алекс у полицейского.

– Четыре доллара, Ваша честь.

– Подсудимый, у вас есть при себе четыре доллара? – (Арлисс кивнул.) – Хорошо. Дело закрывается без вынесения решения при условии, что вы возмещаете ущерб. Достаньте из бумажника четыре доллара и отдайте сотруднику полиции, а он вручит их потерпевшему, присутствующему в этом зале. – Посмотрев на своего секретаря, судья Кормье добавила: – Объявляю пятнадцатиминутный перерыв.

Зайдя к себе в кабинет, чтобы снять мантию и взять сигареты, Алекс спустилась по служебной лестнице на нижний этаж и, закурив, глубоко затянулась. Бывали дни, когда она гордилась своей работой, но сегодня ей было непонятно, на что потрачено ее время.

Лиз, женщина, следившая за территорией, граблями собирала листья с газона перед зданием.

– Я принесла тебе сигаретку, – сказала Алекс.

– Что случилось?

– С чего ты взяла, что что-то случилось?

– Ты уже не первый год здесь работаешь, а до сих пор не приносила мне сигареток.

Алекс прислонилась к дереву и посмотрела на опавшие листья, яркие, как драгоценные камни.

– Я только что убила три часа на дело, которое не стоило выеденного яйца. У меня раскалывается голова. В моем туалете закончилась бумага, и мне пришлось просить, чтобы принесли из подсобки.

Лиз подняла взгляд на крону дерева, с которой ветер сбросил новую порцию листьев. Они упали на только что очищенную граблями траву.

– Алекс, можно вопрос?

– Конечно.

– Когда у тебя в последний раз был секс?

Алекс разинула рот:

– Какое отношение это имеет…

– Обычно люди, которые работают, считают, сколько времени им осталось до того момента, когда они вернутся домой и займутся чем-то, чем действительно хотят заняться. У тебя все наоборот.

– Неправда, мы с Джози…

– Как вы развлекались в прошлые выходные?

Алекс сорвала листочек и разодрала его на мелкие клочки. В последние три года Джози постоянно болтала с кем-то по телефону, ночевала у подружек, ходила с какими-то ребятами в кино или тусовалась с ними в подвале чьего-нибудь дома. В это воскресенье она ходила по магазинам с Хейли Уивер – девочкой, которая уже получила водительские права. А сама Алекс написала два решения и разобрала в холодильнике ящики для фруктов и овощей.

– Я организую тебе свидание вслепую, – сказала Лиз.

Некоторые фирмы в Стерлинге нанимали подростков для подработки во второй половине дня. Работенка была в основном отстойная, такая, на которую других желающих попросту не находилось. Питер понял это после первого же лета в копировальном центре. Там он в основном делал копии учебного материала, который преподаватели колледжа раздавали своим студентам. Питер умел уменьшать документы в тридцать два раза и заправлять картриджи тонером. Когда клиенты расплачивались с ним, он любил по одежде и прическе угадывать, что человек достанет из кошелька. Студенты чаще всего протягивали ему двадцатки, мамаши с колясками – кредитки, профессора – мятые однодолларовые бумажки.

На работу он устроился, поскольку хотел купить новый компьютер с хорошей видеокартой. В последнее время они с Дереком увлеклись созданием игр. Питер не переставал удивляться тому, что можно взять внешне бессмысленный набор команд и, как по волшебству, получить на экране меч, или рыцаря, или замок. Ему нравился сам принцип: за тем, что казалось несведущим людям белибердой, скрывались потрясающие яркие образы. Нужно было только уметь это увидеть.