Леонид Лушников - След заката

— В этом ты прав, Коля! А ты знаешь, что сразу пошло все наперекосяк после хрущевской оттепели. Веру у людей отняли, а взамен ничего не дали.

— Наверху идет возня. Был в Москве на сессии, — Березин сбавил тон, посмотрел на телефоны, потом встал, поснимал трубки. — Так надежнее…

— Думаешь, меня прослушивают?!

Березин, садясь снова в кресло напротив Назарова, ухмыльнулся:

— Ка-Гэ-Бэ, Анвар Галимзянович, никогда не упустит случая. Так вот о Москве! Вокруг Кремля крутятся разные типы: старые и молодые. Последние особенно нахальны!.. Они еще покажут себя, как только придет время. Первому разные песни напевают, а он уж плохо слышит и не понимает, о чем речь. Кивает, как мерин, головой. Впереди, Анвар Галимзянович, нас ждут большие потрясения. А к власти многие рвутся. Впереди всех Андропов…

— Понятно, почему органы госбезопасности распоясались, как при Берии, — еще больше нахмурился Назаров.

— Дела с комплексом плохи?

— Да! Одно название. Этот год у нас попросту пропал. Бюджет прежний… Крохи! Если бы не областные вливания, кончились бы мы, не дожив до весны. Госплану до лампочки, что мы сжигаем по-прежнему в печах и на свалках горы кусковых отходов, из которых можно производить древесные плиты и массу полезных материалов для мебельного производства. Но нет мощностей! Старье, доставшееся по наследству еще при тебе, не реконструируется. Канифоль добываем мизер. Под ногами гибнет ценное сырье. Исчезли бы пни. А заводы возят капитальный экстракт из Белоруссии. Был у соседей, те только разводят руками. Так приказано. А пустить бы на паях эти деньги в дело?!

Назаров прямо посмотрел в глаза Березину. Тот отвел свой взгляд в сторону, не выдержав сталистых игл, всегда поражающих соперника. Он понимал, что тут лежит и его доля вины. «Покричал! Наобещал людям и в область!» — пронеслась неспокойная мысль.

— Ты у нас появляешься редко. Заступился бы! — жестко продолжал Назаров. — Или ты в их упряжке?

— В какой упряжке?! — Березин резко вскочил. Встал и Назаров, ядовито улыбаясь. — Я за место не держусь!

— Держишься, Коля!

— Нет! И кончим этот никчемный спор!..

— А что же ты на пленуме обкома промолчал, когда отвергли наш план восстановления лесов и отвода под разработку лесов заказника, где местные и заезжие чины развлекаются охотой?

Березин играл желваками скул, молчал, а потом вдруг признался:

— Да сдрейфил! Ну пробили же этот план…

— Ну да, большой кровью! Ладно, Коля, езжай, провожай племяша. А разговор наш не забудь! Люди у нас бессребреники. Вот что спасает. Эх! Жалко, Александр Петрович не дожил до этих дней! Порадовался бы за сына.

— Да, жалко, — как-то поспешно проговорил Березин. — Приезжайте на проводы. Все рады будут.

— Нет уж, Коля. Недавно заезжал. Петр Семенович меня чуть не запарил насмерть в баньке, — с восхищением произнес Назаров, глаза его внезапно подобрели. — Ну, а женщины у вас в семье просто красавицы, — свет не видывал. Да, Зое не повезло! И деревня под стать людям. Красиво в Бересеньке. Умели наши предки подбирать места для поселений. Ну, а ты что не женишься?

— Тут полный прокол! — пошутил Березин, разведя руки в стороны. — Не берут! — голос его слегка подсел. Главную на сей день занозу затронул Анвар Галимзянович. Но больше всего его насторожило восхищение деревней. И тут он понял, что Назаров будет против расширения Айгирского завода за счет деревенских земель. Пятилетний план верстался под этот проект. Проектировщики, изучавшие пойму реки Бересени, спустя год прямо заявили: «Строительство нужно переносить за гриву на место деревни». Хотелось тогда завыть, но было поздно. Областные пятилетние планы обратного хода не имели. Заморозить строительство было трудно, да и солидный куш средств не будет лишним Темирязевскому комплексу.

— Раньше говорили молодым, что женилка не выросла, — смешком перебил березинские мысли Назаров. — Ты смотри, как бы она не состарилась!

Березин густо покраснел. Заметив смущение друга, Назаров похлопал его по плечу, но ничего не добавил. Да и сам Березин чувствовал, как уходит былая лихость, не разбиравшая стежек, проторенных случайными встречами, короткой любовью, сразу же забытой, слинявшей с души и сердца без всяких сожалений, вроде курортного романа.

Назаров раскуривал свою знаменитую трубочку с обгрызанным мундштуком, поглядывал на задумавшегося Березина исподлобья и со скрытой усмешкой.

— Что же, Анвар Галимзянович! Тронусь я до дому. Хочу еще заскочить к Кедрову. Да вот еще что! Жалуются на тебя химзащитники… Заявку на обработку лесов не даете…

— И не дам обрабатывать! — твердо заявил Назаров. — Видел я эти обработки. Птички дохнут и все живое, а клещ еще жирнее становится. Зенитку бы!..

— Зачем? — удивился Березин.

— А кукурузников сбивать, если они залетят на нашу территорию.

— Ха-ха-ха! — деревянно засмеялся Березин, поняв, что Назаров не отступит, а ему придется голову ломать, находясь меж двух огней. — Мажитов лично контролирует это дело. Не любит он такую категоричность, идущую против его замыслов.

— Ну, Мажитов еще не главная страшилка! — Назаров пыхнул дымом. — Вот когда его поддерживают по глупости — это уже навевает грустные мысли…

Разговор опять покрылся холодком. Заметно было, что Назаров с неохотой провожает секретаря до машины. На площади все еще суетились рабочие. При виде высокого начальства застучали на сооружаемой деревянной трибуне молотками еще сильнее. Художники готовились развешивать по периметру портреты членов политбюро и правительства, на флагштоках уже развевались на ветру флаги. Портрет Брежнева, красивого и молодого, поднимали первым.

— Пока, Коля! — Назаров торопливо взмахнул рукой.

— Я загляну на обратном пути. Поговорим основательно насчет развития комплекса. А ты пока вопросики подготовь, — сказал Березин, садясь в машину.

Пока водитель разворачивал черную «Волгу», Назаров, не трогаясь с места, проговорил:

— А деревню-то ты зря задумал сносить. Как отцу скажешь?!

Березина словно кипятком обдало. Он судорожно вдохнул жар разогретого асфальта, но ничего не успел ответить. Машина, разрезая встречный воздух, помчалась по улице. Березин оглянулся. Назаров, чуть ссутулившись, медленно удалялся в здание райкома. Вдали, в синем мареве постепенно разогревающегося солнца, поднявшегося ближе к зениту, маячили горы, темные от лесов. Ждал этого Березин. Но фраза Назарова испортила настроение. Пейзаж родных мест мелькал обыденно. «Выходит, тут уже все знают. Ну, Назарову, может быть, по долгу службы положено. А если батя?!» — теперь уж спину обдало холодком, как будто стоит он на морозе голышом.

Темирязевское открылось неожиданно ровными рядами домов с почерневшими тесовыми крышами, набором деревянных бараков, построенных еще в войну. Старье! А Березин раньше этого не замечал. Только центр сиял новыми кирпичными постройками. Особенно много появилось коттеджей, спрятавшихся за березовой рощей на берегу Бересени, делавшей тут большую петлю. С моста в омут прыгали пацаны, обнаженные и успевшие уже загореть. Другие сидели на деревянных перилах, словно воробушки, встречая каждую машину свистом и улюлюканьем.