Леонид Лушников - След заката

— Опять старые лодки жгут! — ворчал он. — Сколь говорено… Дак приедет Колька или нет?! — мысли неожиданно перескочили на другое. На телеграмму ни ответа, ни привета. Оторванный мужик!

Баня в самый раз поспела. Петр Семенович слегка прикрыл трубу, обдал каменку квасным взваром и выскочил вместе с волной пахучего жара в предбанник.

— Ух, разогрелась! — пот прошиб до ручьев, пока шагал к дому. На стук деда из окошка высунулся Сашка.

— Чего, дед?

— Дуй, некрут, в баню! Я уж последним… после баб. Да ребятню не вздумай с собой брать. Угорят!.. Баня — зверь!..

В калитку заглянула Машка Зыкова, еще больше раздобревшая. Петр Семенович в это время закуривал на крылечке. Увидев буфетчицу, оживился.

— На ловца и зверь бежит!

— Здорово, старый! Все ерохоришься. Вот телеграмма от Кольки. Простите! Николая Петровича!..

— О-о-о, едет! — Березин перевернул телеграмму. — Вчера же пришла?! Гони за просрочку чирик…

— Я что, почтальонша?! — взвилась Мария. — А этого не хочешь? — Она чуть-чуть приподняла и без того короткую юбчонку, круто обтягивающую ее квадратный зад, вразвалку вышла со двора.

— Шалава! — выкрикнул он досадливо вослед. — Корова! — Восходя на крыльцо, оглянулся на прогон, не показались ли бабы. Телеграмма грела и успокаивала больше, чем распитая бутылка.

В третьей декаде апреля секретарь по промышленности Междуреченского обкома партии Николай Петрович Березин получил сообщение от отца о том, что его любимый племяш, старший сын Зои Березиной Сашка, призывается на службу в Советскую Армию сразу же после майских праздников. Телеграмма застала Березина в вестибюле обкомовской гостиницы, где он проживал на правах холостяка уже третий год в двухместном номере, не желая переезжать в предоставленную ему квартиру только из-за того, что самому придется обихаживать жилище. А тут все услуги и свобода.

У парадного подъезда гостиницы его поджидала персональная черная «Волга», положенная по номенклатуре обкомовского работника высшего ранга. В кармане бежевого пиджака лежала командировка в Ленинград и заветная разнарядка на получение первых для области полдюжины мощных тракторов «Кировец». Николай Петрович мог бы не ехать на завод, а послать нужных толкачей-снабженцев, но он знал, как они относятся к делу. Могут им подсунуть по пьяни бракованные машины. Да и самому хотелось подобрать весь навесной инструмент. Машины Березин хотел прямым ходом отправить в Темирязевский лесной комплекс. Хотя сам Мажитов, первый секретарь, прямого одобрения не дал. «Все уравновесится. А после драки кулаками не машут!» — думал он, но его мысли оборвала администратор гостиницы, изящно выбегая из-за солидного полированного барьера, преграждая путь Березину.

— Вам срочная телеграмма, Николай Петрович.

Красивая женщина, избалованная вниманием высоких постояльцев, крашенная в модный ныне у дам бальзаковского возраста пепельный цвет, стрельнула глазами. Она давно положила глаз на влиятельного и красивого мужчину да еще холостого, что бывает редкостью среди обкомовских персон.

— Спасибо! — сухо ответил Березин, быстро пробежав телеграфные строчки, как всегда, с ошибками. «Де-ла-а-а! — мысленно протянул он. — Когда это Сашка успел вырасти?! Хотя…»

Командировку пришлось отложить. Березин выхлопотал к вечеру себе краткосрочный отпуск, накупил подарков и к полуночи вылетел на родину, использовав последнюю за апрель обкомовскую бронь в кассе.

Тягучими рассветными лучами отсвечивала скрытая за горизонтом зорька, вяло просыпавшаяся на востоке, подсвечивая снизу загадочные и величавые вершины облаков пастельными розово-желтыми бликами. Николай Петрович оторвался от холодного иллюминатора, отделявшего толстым стеклом жуткую бездну от салона реактивного лайнера, утонувшего в слабом розоватом свете ночников. Монотонно и натужно гудели двигатели, сотрясая фюзеляж. Пассажиры в этот ранний утренний час подремывали. В, конце салона со всхлипом плакал ребенок, не слушая ласковые уговоры матери и миловидной бортпроводницы: «А смотри, какого медвежонка тебе дарит дядя летчик! А хочешь шоколадку?» Березин усмехнулся, взял потрепанную пачку газет из кармашка, развернул первую попавшуюся. Сессия Верховного Совета СССР, на которой он присутствовал в качестве делегата, закончилась еще в середине апреля. А газеты все еще не могли уняться и пестрели призывными лозунгами, восторженными статейками, прославлявшими курс партии и правительства. Льстивые отголоски парадных залов Дворца съездов претили Березину. Он давно понял, что крикливые корреспонденты, главные глашатаи решений и указов, исполнявшихся на местах шаляй-валяй. Бой за высокие урожаи, которые партия призывала закладывать сейчас, повышение производительности труда… Да мало ли?! А поначалу Березин верил всей этой суете. И что?! На целинные земли, растерявшие былые урожаи от бездумной обработки земли, так и шла лучшая техника, оголяя по-настоящему перспективные районы. На слуху у всех, от мала до велика, был народный академик Мальцев, обрабатывающий свои поля в Курганской области безотвальной вспашкой, призывая последовать его примеру. А в перерывах между своими сельскохозяйственными статьями клеймил в «Правде» позором певицу Аллу Пугачеву: «Распутство вон из советской культуры!..»

Березин засунул стопку газет обратно. Хотелось не думать о делах партии и государства. Он глянул вдаль салона, уходящего, казалось, в бесконечность. Вспомнилось, как еще совсем недавно летали на старушках-аннушках, ныряя в воздушные ямы до тошноты. Ну а большинство людей мерило километры до области и обратно поездами да еще на паровой тяге. «Да что там авиация! — размышлял Березин. — Человек дорогу в космос проложил и вышел из корабля! А давно ли шарили по ночному небу глазами, выискивая искорки пищавшего шарика?! Все течет — все изменяется… Что-то к лучшему, а что-то покрывается ржавчиной. Встали и тронуться не можем. Нет! Прогресс есть!.. Ну, отчего мы все же топчемся?!»

Березин вздохнул, подумав о том, что так или иначе думы крутятся вокруг хозяйственных и государственных дел. Въелись в сознание! Захотелось покурить. Но в последнее время в полетах курить запретили. Уснуть? Бессонница… Работа в обкоме не сахар, хотя многие считают, что на высоте власти жить лучше. Враки! Раньше он с успехом и со славой управлялся в леспромхозе, а теперь на его плечах все лесное хозяйство области. «Так бы и работал, — с сожалением мелькнуло в голове. — Если бы не перестройки и укрупнения! Зря поддался! А что бы сделал?»

Березин, привалившись боком к высокой спинке кресла, насильно прикрыл глаза и постарался задремать, но сон упорно не шел. Он с завистью посматривал на соседа, толстого и высокого мужчину, безмятежно пускавшего пузыри еще до взлета. «Видимо, жизнь спокойная. Мне бы так!» И опять мысли поскакали, как в калейдоскопе осколки стекла. И как наяву внезапно нарисовался светлый образ Зои Березиной. Нет! Не сегодняшней! С притухшим взором. А той, далекой, ступившей на уральскую землю подневольной, но полной жизни и любви. Отвага — вот ее девиз! А смерть мужа подкосила. Тогда, после гибели брата, выждав чуть больше года, он попытался посвататься. Глупо, конечно! Ничего, кроме позора, не получилось. И все же это был толчок отъезда в область..