Йожеф Балаж - Посреди земли

— Пойдем со мной, перекусишь чего-нибудь. Ведь ты из-за меня не пообедал.

— Нет, нет, спасибо, господин инженер.

— Зови меня дядей Габи!

Волна обедающих схлынула, в маленьком ресторанчике почти никого не было, официант взял меню и старательно пометил звездочками блюда, которые уже кончились. Бартош заказал мальчику гуляш, а себе пива.

Вблизи мальчик на лето выглядел не таким уж ребенком, у него пробивались усы и борода. Кожа у мальчика была белая, черты лица тонкие, на первый взгляд он мог показаться неженкой, белоручкой. Отец у меня каменщик, сказал Лаци, он строил многие здания, которые проектировал институт. От отца Лаци и узнал, что самые стоящие проекты разрабатываются здесь, в институте, потому и попросился сюда. К строительному делу он чувствует призвание, немного знаком с ним и на практике — в качестве доказательства юноша протянул Бартошу ладони, пальцы у него были крепкие, сильные, наверно, часто приходилось работать вместе с отцом.

— Так что кое-какие практические навыки у меня есть, и я надеюсь, дядя Габи, что в вашем институте к ним прибавятся и теоретические знания, — закончил он.

Бартош пробормотал что-то невнятное в ответ, потом машинально задал еще несколько вопросов, но слушал мальчика невнимательно. Лаци во второй раз уже говорил ему, что пора идти и хорошо бы сегодня же со всеми познакомиться, раз им работать вместе, но Бартош и это пропустил мимо ушей. Он тянул время не потому, что наслаждался обществом этого парнишки, просто оставшаяся часть дня пугала его своей незаполненностью, он не мог придумать, чем ему заняться.

— А сейчас что вы проектируете, дядя Габи?

— Образцовый коровник для одного госхоза. Самый современный коровник в стране.

— Вы не расскажете о нем немножко, какой он будет?

Бартош в общих чертах обрисовал образцовый коровник: отдельные помещения для убойных телят, для волов, для дойных коров, помещение для машинной дойки — оттуда молоко сразу перекачивают на переработку, — автоматические кормушки вместо традиционных яслей и — что самое важное — двойной пол.

— Двойной пол? — воскликнул юноша, и в его серо-зеленых глазах вспыхнул неподдельный интерес. — А зачем двойной пол?

— По соображениям гигиены. Нижний пол — это такая движущаяся лента-конвейер, по которому весь навоз направляется в выгребную яму. Спроектировать его сравнительно легко. А вот с верхним полом дела обстоят гораздо сложнее: надо, чтобы он и навоз пропускал, и чтобы животные могли свободно ходить, передвигаться. На одной английской ферме вопрос этот решили, применив решетку, но многие телята в том коровнике порезали себе копыта, у других копыта застревали в ячейках решетки… Неумелое обращение с животными понизило продуктивность…

Не зная, как убить время, Бартош пошел провожать Лаци до остановки трамвая, хотя тот и протестовал: ведь это недалеко, он сам дойдет. Когда ждали трамвая, мальчик сказал:

— Я очень рад, что попал к вам, дядя Габи.

— И я рад, сынок.

— Может быть, я смогу помочь вам и при расчетах. Я умею пользоваться логарифмической линейкой и…

Подошел трамвай, Лаци вскочил в вагон, а Бартош пешком отправился домой. Разбросанные в пустой квартире вещи Эмёке и тяжелый запах косметики в ванной комнате — как все это неотъемлемо теперь от его жизни.

Бартош достал из холодильника пива, закурил, сел в кресло у открытого окна. Не такой представлял он себе раньше свою жизнь, свою семейную жизнь во всяком случае. Бартош вырос в многодетной семье, и после всегдашнего оживления и суеты он, крестьянский парень, оказавшись в городе, почувствовал себя ужасно одиноким. Он там чуть не свихнулся от одиночества. И когда ему предложили поехать работать в провинциальный город, он с радостью согласился, потому что любой, даже большой, провинциальный город все-таки ближе к деревне. И уж совсем оттаял сердцем, когда поселился в квартире у Шимонов, родителей Эмёке. Если бы потом все было так, как он хотел, сейчас он гладил бы по головке свою дочку или ждал бы сына с футбола. А тут…

Бартош вздохнул и положил ноги на стол.

Когда утром он вышел из ворот и взгляд его упал на машины, стоящие возле дома, лицо его сразу помрачнело. Но в конторе оно снова посветлело, едва он увидел мальчика на лето. Лаци был понятливым, исполнительным, добросовестным и к тому же все делал быстро. Сначала Бартош послал его в библиотеку за специальной литературой — он все принес и захватил еще несколько книг, которые нашел в каталоге. С расчетами, какие Бартош поручил ему, он успешно справился. А в конце первой недели принес свой проект верхнего пола для хлева, разумеется, всех проблем он не разрешил, но вкус к такого рода работе у мальчика, безусловно, был.

Бартоша радовало, что парнишка работает у него. Вообще-то все в отделе его полюбили, Лаци был не похож на других мальчиков на лето, он работал не только ради денег, — чтобы купить велосипед или гитару, — строительство образцового коровника в самом деле очень заинтересовало его.

С проектом этого коровника была большая гонка, все работали не разгибая спины, только о нем и говорили.

Тем не менее проектирование театра тоже не было заброшено, время от времени работали и над ним. То одни чертежи доставали, то другие, и вот однажды, вернувшись от директора, Бартош увидел, что у стола его стоит Лаци и на лице его растерянность и изумление.

— Что случилось, Лацика?

— Я не понимаю, дядя Габи, а зачем в коровнике подвесное устройство?

Бартош покраснел, откашлялся, потом оглянулся, ища хоть какой-нибудь поддержки у коллег, но встретился только с ехидным взглядом Мишкатаи.

— Ты, наверное, слышал, Лаци, что коров привязывают к яслям? В современном коровнике это одна из самых сложных задач…

Он и сам понимал, что говорит что-то невразумительное.

— А тебе не кажется, Лаци, — сказал Мишкатаи, — что в нашем коровнике и суфлерская будка будет?

Лицо Бартоша залила краска.

— Зачем ты… — начал было Бартош и тут же умолк. Мишкатаи уже было не остановить.

— Твой мудрый наставник, милый Лаци, вероятно, в двух соснах заблудился. То, что ты видишь, это подвесное устройство над сценой. На эти веревки вешают декорации, а не коров. Уж ты поверь мне.

Все так и покатились со смеху. Мальчик растерянно переводил взгляд с одного на другого. Инженер-конструктор продолжал:

— Параллельно с проектированием коровника мы работаем и над проектом театра. Но с точки зрения интересов народного хозяйства строительство коровника важнее строительства театра, вот мы и занимаемся театром как бы между делом. Я потому тебе это говорю, что если в один прекрасный день твой взгляд случайно упадет на кульман Иренке, так ты уж не спрашивай у нее, зачем в театре электродоилки. Понимаешь?