Йожеф Балаж - Посреди земли

Так мы плыли с моей маленькой подружкой, и всякая всячина приходила нам в голову. Семейка Ы, «Акилло II» и еще — что было бы, если бы однажды зимой мальчики Ы явились вдруг к нам на улицу Ипар в Будапеште.

— Вот бы я, верно, ахнула! — смеялась Аги. Потом проговорила серьезно: — Хотелось бы мне знать, как это папа набрел на них?

— Да здесь же, на Балатоне, и встретил… а может, еще раньше. Может, совсем, совсем не на Балатоне…

— О чем ты задумался, Паскаль Арнольд?

Я хорошо знал этот ее подозрительный взгляд. Ну, что ты еще выдумал, Паскаль Арнольд? Ты ведь хитрец порядочный, думаешь, я тебя не раскусила?

А я — я ничего не придумываю. Нет, правда же! Я еще никогда ничего не выдумал.

— Разве ты не знаешь, что когда-то твой отец был моряком?

— Папа?! Моряком?..

— Он мог бы стать даже помощником капитана. Он все знал про море и ветры, команду знал хорошо. Да, я думаю, никто не знал матросов так, как твой отец.

— Но откуда тебе это известно? Он рассказывал? Тебе?

— Зачем ему было рассказывать? Мы никогда не служили на одном судне, но кое-что о нем я все-таки слышал. Мы, моряки, вообще друг о друге все знаем.

— Вы, моряки?..

— Твой отец, я и капитан Ы. Теперь я уже могу тебе признаться: мы трое знаем друг друга еще по океану. Капитан Ы вечно попадал в бури. Он был отважен, но никакой предусмотрительности! Решал все мгновенно. Иногда удачно, а иногда… С твоим отцом все было по-другому. Вот на кого всегда можно было положиться! И с ним, как со старшим офицером, всегда советовались. Он умел взвесить все обстоятельства. Эх, если бы он не забрел в тот кинотеатришко…

— Кинотеатришко??

— Ну да. Забрел поглядеть, да и застрял там. Он, на кого всегда можно было положиться, просто-напросто забыл о своем корабле. Сидел в этой темной дыре и глазел на полотно. Должен тебе сказать, что твой отец был предан военному суду. Да, военного трибунала ему было никак не миновать.

— Но Арнольд!! — Аги вскочила. Чуть в Балатон не упала.

— Сядь на место! В конце-то концов твоего отца не казнили, не стали с него даже погоны срывать публично. Удовлетворились тем, что он сам подал в отставку. Могу тебе сказать по секрету, это неслыханное попустительство! Даже если мы примем во внимание неоспоримые заслуги твоего отца.

Я наклонился к самому уху Агики.

— В том, что приговор оказался таким мягким, большую роль сыграл капитан Ы. Капитан Ы стоял за твоего отца горой.

— Вот молодчина!

— Молодчина? Не просто молодчина. Капитан Ы свою офицерскую честь поставил на карту.

Аги, задумчиво:

— Капитан Ы, капитан Ы… Где-то он может быть сейчас, этот капитан Ы?.. Ой, Арнольд, смотри-ка!

На берегу, в саду, загорала Ютка Кадар. Возле нее — черная, словно бархатная, лошадь.

— Цыганочка, — сказала Аги. — На этой Цыганочке Ютка училась ездить верхом. Да так и не выучилась, Цыганочка все время ее сбрасывала. Однажды Ютка даже руку сломала. И вот пожалте — вместе лето проводят. Правда, Ютка так и не могла никогда расстаться с Цыганочкой, но целое лето вместе!

Они были целое лето вместе. Ютка Кадар и Цыганочка. Ютка загорала, лежа на раскладушке у лесенки на веранду. На ступеньках — масло для загара, всякие кремы. Пустая бутылка из-под «пепси-колы», стакан. Прямо на земле — небрежно брошенные иллюстрированные журналы.

Цыганочка с мягким укором покачивала головой. Так скомкать журналы! А ведь и я с удовольствием бы их посмотрела. Но разве же кто-нибудь об этом подумает?

Ютка Кадар не думала ни о чем. Она загорала.

Их сад у самого Балатона. Только что не сползает в воду. И куда ни глянь, в зеркале Балатона — сады, сады. Крошки-домишки словно всплывают из глубины.

В соседнем саду Петер Панцел. Переминается у забора. Сонно щурится. Зевает.

— Пе-етер! Петер Панцел!

Аги помахала ему рукой.

Петер не помахал ей в ответ. Он глядел на нашу шлюпку так, словно никогда прежде нас не видел.

— Что это с ним стряслось?

— Какое нам до него дело!

Калитка одной из вилл отворилась, из нее вышли беловолосая тетенька и беловолосый дяденька. Тетенька в темном платье, в широкополой шляпе. Дяденька в бежевом костюме и соломенной шляпе. Он запер двери, проверил, хорошо ли закрыто. Ключ положил в карман. Подал руку тетеньке. И они пошли к озеру.

— Это дядя Бикич и тетя Бикич, — сказала Аги. — Прежде мы жили каждое лето у них.

Дядя Бикич и тетя Бикич медленно, не спеша брели в Балатон. Сперва исчез низенький дядя Бикич. Тетя Бикич в своей широкополой шляпе — словно раскачивающийся торшер. Она огляделась, словно бы чуть-чуть удивленная. Поправила браслет на запястье. Потом исчезла и она. На воде покачиваются две шляпы. Весело покачиваются две шляпы.

Аги смотрела на меня, широко открыв глаза.

— Арнольд, послушай!..

— А, пустяки. Решили пожить на дне озера.

— Смотри, вон «Акилло II»! — закричала Аги. — «Акилло II»!

«Акилло II» подходил все ближе и ближе, его белые паруса кренились. Он явно не боялся затонуть. Ну, окатит водою палубу, что ж такого. Да хоть и капитана Ы окатит у мачты, и загорающую на палубе маму Ы, и Карчи Ы, и Лаци Ы. Может статься, все семейство Ы уйдет на минутку под воду. Но это никого не удивит. И тем более не испугает, об этом и разговору нет.

Лаци Ы оседлал нос корабля. Завидев нашу шлюпку, он встал и замахал обеими руками.

— Аги! Арнольд! Я заново набираю экипаж!

Я не совсем понимал, чего ради ему понадобилось заново набирать экипаж. Мятеж на борту? Но кто же взбунтовался? Мама Ы? Почему? Нет, в самом деле, почему? Или Карчи Ы побросал в воду свои книжки? Что, на этой жалкой посудине уже и почитать нельзя?

Нет, все это невозможно. Так в чем же дело?

Ясно одно. На «Акилло» рассчитывают на нас. Набрать экипаж заново без нас просто немыслимо.

Аги махала руками, кричала. Я греб.

Мимо нас промчался зонтик. По воде мимо нас вихрем промчался перевернутый зонтик. Доктор киношных наук крепко держал его ручку.

— Эге-ге-ей, спешу, спешу! Капитан Ы, старый товарищ!

Нас он даже не заметил, не удостоил взглядом, летя навстречу «Акилло».

Капитан Ы размахивал фуражкой. С борта корабля сбросили веревочный трап.

В мгновение ока доктор киношных наук был на палубе. Должен отметить, вскарабкался он ловко, как кошка. Бывший морской волк и капитан Ы обменялись крепким рукопожатием. Доктор киношных наук помог подняться на борт Аги. Вслед за маленькой моей подружкой вступил на палубу «Акилло» и я. Отдал рапорт:

— Капитан Ы! Экипаж готов!

И вдруг с берега — вопль:

— Иштва-ан! Это немыслимо! Ты же знаешь, это немыслимо!

Мы так и замерли на палубе. И, замерев, смотрели, как с берега, словно беспокойное облачко, в белом платье летит к нам мама…

Над Арнольдом кружилась Йоланка-Барахлянка, фея пыли!