Люсинда Райли - Семь сестер [litres]

– Наконец-то дома! – счастливо выдохнула Изабелла, увидев спешащих к ним навстречу Фабиану и Сандро. Эта семейная пара присматривала за домом в отсутствие хозяев.

– Сеньорита Изабелла! – Фабиана с радостью заключила Изабеллу в свои объятия. – А вы стали еще красивее с тех пор, как я видела вас в последний раз. Как самочувствие? Все в порядке?

– Да, спасибо. Со мной все хорошо, – ответила Изабелла и добавила, слегка понизив голос: – Думаю, вы будете потрясены, когда увидите маму. Постарайтесь сделать вид, что ничего не заметили, – предупредила она служанку.

Фабиана кивнула в ответ, наблюдая за тем, как шофер помогает Карле выйти из машины. Служанка ласково погладила Изабеллу по руке и пошла поздороваться с хозяйкой. Если кто и может помочь матери поправиться, подумала про себя Изабелла, так это только Фабиана. Уж она станет неистово молиться за нее в крохотной домовой церкви, оборудованной в алькове рядом с гостиной. Но не только! Она примется лечить Карлу всеми народными методами: в дело пойдут самые разнообразные сборы лечебных трав и цветов, которые в изобилии произрастают в здешних местах и уже давно снискали славу за свои целебные свойства.

Краем глаза Изабелла успела заметить Бруно, темноглазого сына Сандро и Фабианы. Он нерешительно топтался позади родителей. Когда они все вместе направились к дому, Изабелла увидела, как Лоен застенчиво улыбнулась парню, а тот улыбнулся ей в ответ.

Изабелла вошла в дом вслед за Фабианой и Карлой. Экономка по-матерински обняла Карлу за плечи. Слава богу, с облегчением вздохнула Изабелла. В этом доме есть человек, который сможет позаботиться о ее матери как должно и со всей ответственностью. Вот и сейчас Фабиана направилась вместе с Карлой в спальню хозяйки, помочь распаковать вещи, уложить больную в кровать. Изабелла медленно прошлась по широким половицам пола в гостиной, обставленной мебелью из красного и розового дерева. Потом открыла дверь в свою детскую.

Окна в деревянных переплетах были подняты вверх, наружные ставни распахнуты. Она оперлась локтями о подоконник, подставляя лицо прохладному ветерку, обдувающему ее со всех сторон, и невольно залюбовалась открывшимся взору знакомым пейзажем, который она обожала с самого раннего детства. На пастбище внизу паслись ее пони Лоти и жеребец отца по кличке Луппа, неспешно пощипывая траву под ногами. Чуть выше виднелся пологий склон горы, на котором кое-где еще торчали старые кофейные деревья, сумевшие чудом выжить и сохраниться, несмотря на то, что долгие годы они оставались без ухода. По склону горы рассыпалось стадо коров, левее – заброшенный пустырь, густо заросший травой, из-под которой местами проступает жирная красно-бурая земля.

Изабелла вернулась в гостиную, а потом направилась к парадной двери. По обе стороны крыльца возвышались две могучие старые пальмы. От них, кстати, и пошло название фазенды. Присев на каменную скамью на террасе, Изабелла с наслаждением втянула в себя сладковатый аромат цветущего гибискуса, которым зарос весь сад. Прямо за садом расположилось небольшое озерцо с пресной водой. В детстве Изабелла купалась там каждый день. Она прислушалась к ровному гулу кузнечиков, порхающих над цветочными клумбами. Две желтые бабочки стали медленно кружить в танце прямо у нее перед глазами. И Изабелла вдруг почувствовала, как спадает напряжение, в котором она пребывала все последние дни.

Лорену здесь наверняка понравилось бы, подумала она, несмотря на то, что уже дала себе слово больше не думать о нем, и в ту же минуту глаза ее наполнились слезами. Умом она понимала, что отказ остаться с любимым в Париже означал конец их отношений, но девичьи фантазии уносили ее в этот благословенный город снова и снова. Интересно, размышляла она порой, предпримет ли Лорен попытку как-то связаться с нею. Каждое утро за завтраком, когда она разглядывала свежую почту, лежавшую на серебряном подносе рядом с местом отца, она вдруг начинала воображать, что среди вороха писем обязательно есть письмо и от Лорена, в котором он умоляет ее вернуться к нему, потому что он не может без нее жить.

Конечно, никаких писем от него не было. Шли недели, и Изабелла даже начала подумывать о том, что все его страстные признания в любви – не больше, чем пустые разглагольствования. Маргарида права. Все это лишь часть хитроумного плана, ставившего своей целью соблазнить ее. Да и вообще, помнит ли Лорен еще свою возлюбленную? Или тот короткий промежуток времени, что они провели вместе, уже давно превратился для него в прошлое? А воспоминания об их встречах выброшены из его памяти и сейчас носятся невесть где, подобно обломкам разбившегося корабля.

Но какая разница, что там на самом деле? В конце концов, она сама подвела жирную черту под их отношениями, когда решила вернуться в Бразилию и выйти замуж за Густаво. Артистическая атмосфера, царившая в кафе «Клозери де Лила», вкус губ Лорена – сегодня это всего лишь приятные воспоминания о былом. Такой счастливый короткий миг соприкосновения совсем с другим миром, в котором она не захотела остаться. А сейчас судьба ее предрешена. Она сама выбрала себе такой путь. И никакие надежды, никакие желания тут ничего не изменят.

Париж, ноябрь 1928 года

– Итак, статуя готова! – Профессор Ландовски с чувством стукнул кулаком по рабочему столу. – А сейчас этот сумасшедший бразилец заставляет меня сделать полномасштабный слепок головы Христа и слепки его рук. Высота головы – четыре метра. Она едва-едва влезет в эту студию. Пальцы рук тоже достанут почти до самых стропил. Между прочим, все мы, кто будет трудиться в мастерской, очень скоро, в прямом смысле этого слова, ощутим на себе Божью длань, – пошутил Ландовски. – А еще месье да Силва Коста сказал мне, что как только я закончу с этой работой, он немедленно переправит готовые фрагменты статуи в Рио-де-Жанейро. Будет доставлять ее к себе на родину частями, словно говяжьи туши. Еще никогда мне не приходилось работать в таком авральном режиме, с такими экстремальными сроками, не говоря уже о таком неожиданном способе транспортировки. Но! – Скульптор тяжко вздохнул. – Приходится безоглядно вверять себя этому безумцу.

– Да у вас и выбора иного нет, – сказал Лорен.

– Пожалуй. Но работа хорошо оплачивается, Бройли. Грех жаловаться. К тому же я не могу принимать никакие другие заказы до тех пор, пока голова и руки нашего Спасителя не покинут стены моей мастерской. Для других работ здесь просто не найдется свободного места. Итак, приступаем. Принеси-ка мне слепки с тех женских рук, которые ты сделал несколько недель тому назад. Надо же мне с чего-то начинать.

Лорен отправился в кладовку, снял с полки слепки рук, вернулся вместе с ними в мастерскую и положил их перед профессором. Скульпторы принялись вдвоем внимательно разглядывать их.