Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Вернулся к костру, развернул хлеб. Чистую тряпицу отложил в сторону, посмотрел на Лешку:

– Погоди еще чуток. Сейчас Колька придет, и возьмемся.

Лешка обессилено кивнул, принимая от Матвея кружку с горячим чаем, котелок успел вскипеть…

Колька возник из темноты, увидел Лешку… Неуверенная улыбка появилась на губах. Шагнул к другу и замер, разглядев его измученное лицо и окровавленную ногу.

Матвей сказал ему:

– Держи его. Крепко.

Колька кивнул и прижал Лешку к лежанке.

Матвей продолжил, обращаясь уже к Лешке:

– А ты кушак развяжи и терпи. Будет больно.

Дождавшись, когда Лешка развяжет веревку, заменявшую ему кушак, Матвей взялся за его штаны и рывком сорвал их с него. Лешка выгнулся дугой, глухо зарычав от боли. Кровь заструилась по ноге. Матвей выхватил из костра головешку, поднес к ране, освещая:

– Нормально, чистая рана. Пусть кровь немного побежит, вымоет грязь, и перевяжем.

Отвернулся, взял дощечку с живицей. Посмотрел на рану, потом на живицу. Мало, всю рану не закрыть. Быстро набрал еще живицы с соседнего кедра, вернулся. Колька уже пережимал Лешкину ногу, задерживая кровь. Отлично. Матвей свел края раны пальцами и принялся наносить живицу не жалея. Потом, все так же удерживая края раны вместе, сверху уложил чистую тряпицу и примотал широкой полоской ткани. Ну все, теперь нормально будет. Но ходить Лешке нельзя несколько дней. Ну ничего, Колька поможет. А он пойдет дальше.

Ночь давно уже опустилась на тайгу. Матвей и Колька сделали себе по лежанке, накормили Лешку оставшейся похлебкой и устроились спать. Лешка скоро засопел ровно, но Матвей уснуть не мог. Как оказалось, Колька тоже:

– Матвей…, – послышался громкий шепот, – слышь, Матвей? Ты сердца не держи, не мог я ничего сделать…

Матвей вздохнул, глядя в звездное небо:

– Да не серчаю я… мне больно просто. Отца я похоронил, мама… непонятно где. Я ее найти должен.

Колька молча слушал, и Матвей продолжил:

– И всех остальных я похоронил тоже. Как же так, Колька? Почему?

– Ухов пропал через день после того, как ты в тайгу ушел. Твой батька забеспокоился….

Матвей только зубы сжал при упоминании отца, спросил:

– А дядька Никодим где? Его среди убитых не было.

Колька приподнялся на локте:

– Он вслед за Уховым в тайгу ушел. Взял винтовку и пошел его искать. Да так и не вернулся…

– А девчата где? Неужто эти….их с собой увели? Но зачем?!

Колька усмехнулся зло:

– Знамо дело зачем…

Матвей спросил его:

– А чего ты тогда следом не пошел?! Хотя бы выследить этих…

Колька вскинулся:

– А ты?! Ты чего не пошел?

Матвей, чувствуя, что разговор заходит не туда, сказал:

– Завтра еще маму поищем здесь, и я пойду.

– Пойдешь?! А я?

– А ты с Лешкой останешься. Нельзя ему ходить еще седмицу. Не бросишь ведь одного.

Колька помолчал, а потом спросил упавшим голосом:

– Как же нам дальше, Матвей?

Матвей ничего не ответил. Он и сам не знал, как ему дальше жить…

…Он шел и шел, временами громко окликая маму и подолгу прислушиваясь. Но тщетно, в тайге не было живых, кроме них с Серко да Лешки с Колькой. Зато были мертвые.

Никодима нашел Серко. Перед неглубоким балком, заросшим елками, пес вдруг ощетинился и пошел осторожно, а затем с рычанием рванулся вперед. Матвей вскинул к плечу винтовку (патрон он эти дни держал в патроннике), шагнул следом. Навстречу ему вывернулась лисица, следом за ней Серко. Матвей шагнул вперед… в нос ему ударил тяжелый смрад мертвечины. Зажав рот и нос рукавом, Матвей отодвинул в сторону ветки и увидел дядьку Никодима. Он лежал на животе, раскинув руки, одна рука была обглодана до костей. Тайга быстро прибирает следы…

По рубахе Никодима расплылось огромное темное пятно, винтовки рядом не было. Не было и ножа на поясе, и сапог на ногах. Убийца обобрал Никодима до нитки. Матвей со вздохом пошел к стану – нужна лопата, да и Кольку на подмогу позвать не мешает…

…Сидя у костра, Матвей отрешенно думал о том, что завтра нужно уходить. По-хорошему ему бы оставить Орлика парням. Лешка на нем до ближайшей деревни доберется, а там и к делу пристроится. Да и Колька приживется. Плохо, конечно, в пришлых жить, да все же лучше, чем в могиле лежать. С другой стороны, в тайге Орлика сложно будет уберечь. И где-то он будет его задерживать, тропы не везде есть. Решено. Орлика он оставит Лешке, а сам пойдет пешком. Ему одному в тайге легче ходить, чем большому отряду, да еще и с женщинами. Нагонит, точно нагонит.

С ребятами они почти не разговаривали. Все были придавлены общим горем, говорить о чем-то, кроме ближайших планов, не хотелось. А особенных планов ни у кого, кроме Матвея, не было.

Колька прокашлялся гулко и спросил у Матвея:

– Уходишь завтра?

– Ухожу – Матвей ответил односложно.

– Куда? – это уже Лешка.

– За ними – Матвей кивнул куда-то в темноту, подразумевая, что будет догонять Ухова с его бандой.

– И что дальше? Что станешь делать, когда догонишь?

Матвей пожал плечами:

– Мне маму найти надо. И девчат по возможности.

Лешка проговорил:

– Ты не справишься один. Их много. Если твоя мама у них, что ты будешь делать?

Матвей зажмурился, сцепив зубы. Он и сам об этом думал все время. Он не знал ответа.

Но отступать он не будет. Сначала нужно их найти, а дальше… дальше разберется.

– Орлика вам оставляю. Тебе, Лешка, он нужнее сейчас. Из оружия нет ничего только, это плохо…

Лешка перебил его:

– Есть. Я тут на стане припрятал винтовку. Патронов, правда, нет.

Матвей просиял:

– Патронами поделюсь. А чья винтовка?

Лешка замялся, но сказал:

– Да это… дед Влас мне из своих запасов выделил. У него, сам помнишь, много всего было. Но патроны я расстрелял давно, а винтовка лежала.

Матвей погрустнел. Деда Власа он нашел одним из последних. Горько было смотреть на него, прикрывшего собой Даренкину мать. Не уберег он ни себя, ни ее оборонить не смог.

Колька спросил:

– А как ты без коня? Как догонять их будешь? Они ведь уже три дня как ушли.

– Да как, ногами. Их много, они телеги с собой тянут. Значит, ищут проезжие пути. А я много где спрямить могу. Посмотрим, в общем. А вы-то куда?

Колька ответил сразу, он уже все обдумал:

– К соседям пойдем, Матвей. Попробуем устроиться. А нет, так до Бийска. Там точно найдется куда себя деть.

На том и порешили. Уснул Матвей сразу: последние два дня основательно его вымотали…

…Орлик ласково фыркал, тыкался мягкими губами в щеку, терся головой о плечо. Матвей скормил ему моченое яблоко из остатков в лабазе. Находники разгромили все и вывезли все припасы. Почти. Кое-что все же осталось.

Потрепал Орлика по шее, сказал:

– Служи Лешке верно, а и меня не забывай.

Развернулся было уйти, но Орлик прихватил его зубами за край рубахи и долго не отпускал. Не хотел расставаться. Но деваться некуда, пора уходить. Колька сунулся было к Орлику, но тот завизжал зло и попытался цапнуть парня за плечо. Колька ругнулся и отскочил в сторону. Матвей взял Орлика под уздцы и повел к лежащему на лежанке Лешке. Подвел, дал Лешке моченое яблоко: накорми, мол. Тот нерешительно протянул руку с яблоком к норовистому жеребцу. Орлик вращал глазами, фыркал и порывался уйти, но Матвей держал крепко, приговаривая успокаивающе: