Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Дед Савелий вздохнул тяжко, сказал:

– Но ты ложись все же. Тебе сейчас спину нельзя трудить. А что до твоих вопросов… реши для себя – готов ли ты стать зверем? Только не забудь, когда решать станешь, что из человека в зверя перекинуться просто, а вот обратно – никак. Совсем. Это как клеймо каленым железом на душу положить. Спи пока – он поднялся неслышно, уселся у печки и вновь взялся мастерить что-то.

Матвей лежал опустошенный и глядел в темноту. Слова деда жгли его огнем, не давая сомкнуть глаз. Отблески бьющегося в печи огня заставляли тени плясать на стенах, теплый смолистый запах и тихий треск прогорающий поленьев наполняли тело покоем, на ноги вспрыгнул кот, свернулся уютно и громко басовито заурчал…

– Дед Савелий – позвал Матвей.

Тот прекратил работу, но оборачиваться не стал.

– Спасибо…

Дед не ответил, руки его вновь задвигались.

Проснулся Матвей затемно. Дед Савелий спал, негромко посапывая, котяра устроился у деда в головах. Матвей сел, стараясь не тревожить тут же напомнившую о себе спину, опустил ноги на гладко оструганный пол – он был теплым. Ему нужно было выйти из дома, по надобности. Он не был уверен, что сможет, но попытаться стоило. Поднялся, сделал шаг, другой, спина и плечи заболели так, словно его исхлестали кнутом. Сжав зубы, он дошел до двери. Кот поднял голову, чутко насторожив уши. Протянул руку, толкнул дверь и тут же ощутил, как по спине заструилась липкая горячая кровь. Дверь скрипнула, разбудив деда. Он открыл глаза, сел:

– Ты куда это собрался, Матвейша? Неужто силу в себе почуял?

– До ветру надо.

– До ветру ему загорелось – дед заворчал, поднимаясь – а разбудить не догадался поди?

Матвей хотел пожать плечами, но вовремя спохватился – не стоило еще больше бередить раны. Просто молча шагнул за дверь, спустился по ступеням на покрытую травой небольшую полянку перед домом, остановился. Тут же под ноги ему выкатилась некрупная лайка, остроухая, на высоких ногах. Обнюхала его осторожно, ткнулась лбом в колено. Следом за лайкой из-за угла дома прихрамывая на все лапы вышел Серко. Он брел, виновато опустив голову и негромко поскуливая. Забыв про свою спину, Матвей бухнулся перед другом на колени, обхватил его шею руками, зарылся носом в густую шерсть, и принялся гладить его, приговаривая:

– Живы, Серко, уже хорошо. А это все пройдет, я точно знаю.

Серко облизывал ему руки и лицо, легонько прикусывал пальцы. Дед Савелий улыбался, наблюдая за ними с крыльца. Подал голос, глядя как на спине и плечах Матвея набухают кровавые пятна:

– Матвей, шел бы ты в дом. Раны вон опять пооткрывались.

Матвей поднялся и ушел за угол…

В доме уже вовсю горела печь, там запаривался чугунок с отваром из каких-то трав да напревал чай. Дед Савелий, сидя за столом, размешивал в небольшом березовом туеске живицу с медом, это Матвей по запаху определил сразу.

– Будем раны твои умащивать живым медом, так они вернее зарастут, и после шрамы движений стеснять не станут – пояснил дед Савелий – Мед хороший, горный, из Уймона. Там мед белый, как снег. Видел такой?

Матвей отрицательно покачал головой и прошел к своей лавке, силы его совсем оставили.

Дед Савелий поднялся, подхватил из печи чугунок с отваром и присел рядом с Матвеем:

– Ложись-ка на живот.

Матвей послушно улегся, приготовился к новой боли… Но боли не было. Дед смочил чистую тряпицу в отваре, дал ей немного остыть и принялся стирать кровь со спины Матвея. Закончив, удовлетворенно сказал:

– Совсем хорошо, Матвей. Раны подживают. Сейчас умастим и туго тебя спеленаем, чтобы ты ходить мог, себя не тревожа.

Он аккуратно намазывал раны живым медом, стараясь не попадать внутрь. Спина и плечи Матвея окутались мягким теплом, расслабляясь. Дед Савелий плотно обернул его чистым полотнищем, натянул сверху просторную небеленую рубаху:

– Вот так и ходи. Вечером сменим.

Матвей вытянулся на лавке, погружаясь в блаженную дрему…

– Твоя удача, Матвейша – сказал дед Савелий, входя в дом. Следом за ним вошла невысокая хрупкая девушка, чем-то неуловимо похожая на деда.

Дед прошел к столу, опустился на лавку:

– Знакомься, это внучка моя, Алёнка. Сегодня в деревню пойду.

Матвей сел, свесив ноги на пол, и радостно улыбнулся:

– Это очень, очень хорошо.

Затем посмотрел на Алёнку, глазевшую на него с нескрываемым любопытством:

– Здравствуй, Алёна.

Она потупилась вдруг, поздоровалась смущенно:

– И тебе не хворать, Матвей.

Голос у нее был мягкий, мелодичный, будто ручеек лесной по камешкам перекатывается.

Дед Савелий прихлопнул ладонью по столу, отчего тот загудел:

– Вот что, вы пока тут знакомьтесь, а мне собираться надо, путь неблизкий.

С этими словами он поднялся и вышел из дома, аккуратно притворив за собой дверь…

…Алёнка быстро шагнула к печи, вынула чугунок, в котором, судя по запаху, напрела каша, выставила его на стол. Так же быстро достала три глубокие миски, ложки, хлеб. Затем спустилась в подпол и вернулась оттуда с полной миской соленых огурцов и помидоров. Затем открыла дверь и звонко крикнула:

– Деда, обед поспел!

Дед Савелий прогудел в ответ:

– Иду уж, а вы снедайте, меня не ждите.

Но Алёнка заупрямилась, даже ногой притопнула для убедительности:

– Без хозяина за стол садиться не моги, и мы не станем.

Дед рассмеялся в ответ:

– Иду, иду, как тут ослушаться.

Она развернулась к Матвею, улыбнулась с хитрецой:

– А тебе, небось, особое приглашение надо?

Матвей поднялся, но тут же опустился обратно: портков на нем не было. Алёнка прыснула в кулачок, отвернулась, спросила через плечо:

– А портки где оставил?

Матвей не нашелся что ответить. Ситуацию спас дед Савелий. Войдя, он сразу понял причину Алёнкиного веселья, шутливо пригрозил ей пальцем:

– Вот ведь егоза. Нет бы парню портки выдать, она насмешничает.

Открыв незамеченный ранее Матвеем большой деревянный ларь, он поворошил там немного и протянул Матвею штаны:

– Твои кошка подрала, нету их больше.

Алёнка тут же пристала с расспросами:

– А что за кошка? Рысь, да? А больно было? А страшно? А…

– Да уймись ты, трандычиха, дай парню одеться – со смехом прервал ее дед и шлепком пониже спины направил к столу – давай-ка лучше накладывай. Наговоришься еще, пока я ходить буду.

Матвей мысленно вздохнул. Похоже, ему предстояли насыщенные деньки.

Обедали в молчании, хотя Матвей видел, что Алёнку просто разрывает от любопытства. После обеда дед ушел, сказав на прощанье:

– Вернусь через четыре дня.

Матвей удивился – как это дед так быстро обернется? Тут в одну сторону не меньше трех дней идти. Заметив его недоумение, дед подмигнул:

– Кто с тайгой дружен, тот тайге нужен. У меня свои тропки, Матвейша.