Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

Матвей услышал злой визг Серко, и тут же его бешеный рык. Он с трудом поднялся и пошел к дерущимся зверям, пошатываясь. Серко прижал рысь к земле и сжимал зубами ее затылок, а ты пыталась вывернуться и дико рычала. Матвей упал рядом на колени и вонзил нож рыси в бок. Она дернулась и вытянулась на земле. Серко, прихрамывая, подошел к Матвею, ткнулся ему в ладони горячим сухим носом и заскулил. Матвей сидел, не соображая ничего. В голове билась мысль: «А как же мама?». И еще одна мысль вспыхнула вдруг: «Кто теперь девчат выручит?»…

Темнота.

…Дикая, невыносимая боль в едва зажившей от ожога спине заставила его выгнуться дугой и хрипло заорать, срывая голос.

– Тише, тише – незнакомый голос пришептывал негромко где-то над головой.

Матвей часто дышал, пот градом катился по лицу, слюна во рту стала вязкой и отчего-то горькой. Тот, за спиной, заговорил снова:

– Сейчас будет больно, так ты терпи. Кричи, но терпи…

«Куда же больнее?» – успел подумать Матвей, и новая вспышка боли швырнула его в беспамятство. Высокий, широкоплечий, массивный как медведь дед продолжал колдовать над спиной лежащего перед ним на лавке Матвея. Растягивая края страшных ран на спине и плечах парня, он тщательно прочищал их от попавших внутрь мелких соринок, шерстинок и ниток от изорванной в клочья рубахи. Прочистив рану, дед промывал ее теплой водой и принимался за следующую. Ран было много, и Матвей приходил в себя от боли, рычал и вырывался, а затем снова впадал в забытье. Дед не останавливался и продолжал кропотливо трудиться. Солнце успело закатиться, и на дворе стояла глубокая ночь, а он все работал и работал. Нельзя такие раны оставлять на потом, нужно сразу обработать. Матвей бился в горячке, нижняя челюсть прыгала от бившего все тело озноба. Дед спешил. Закончив промывать раны на спине, он принялся обрабатывать их живицей, после плотно обернул Матвея чистой простыней и взялся за раны на плечах…

«Как же больно!» – Матвею хотелось кричать, но он мог только хрипло выть – голос давно сорван. Теперь страшная боль терзала шею и плечи, голова гудела, жажда высушила горло. Все тот же голос продолжал приговаривать: «Тише, сынок, терпи. Теперь уже не страшно. Вон сколько вытерпел».

«Да не могу я терпеть!» – хотел крикнуть Матвей. Но не мог. Неизвестный мучитель продолжал терзать его плечи, втыкая в них раскаленные спицы и крючья, выкручивал их и тянул в стороны. «Я встану. И оторву тебе руки» – так думал Матвей, пока был в сознании. Но спасительное забытье не позволяло ему долго строить планы страшной мести неизвестному мучителю…

…«Жарко. Как же жарко! Мне дышать нечем… где я?…Почему так жарко… Ой!» – Матвей попытался перевернуться на спину, и тут же все тело скрутило дикой судорогой боли, заставляя его скорчиться на лавке и снова тихо завыть… Завыть. «Серко! Где Серко?» – эта мысль обожгла его крутым кипятком, заставив даже забыть о боли. Послышались легкие шаги, и в поле зрения Матвея появились чьи-то ноги в теплых даже на вид шерстяных носках. А затем тот же голос откуда-то сверху произнес:

– Очнулся, значит. Это хорошо. Но ты пока не шевелись, нельзя тебе. Только-только раны взялись. Шевельнешься – разбередишь.

Матвей попытался извернуться, чтобы кинуть взгляд наверх, увидеть лицо говорившего. Широкая, словно лопата, ладонь аккуратно легла на его спину и прижала к лавке.

– Тише, не шевелись, говорю же – прогудел он с досадой, а затем легко опустился на пол.

Матвей впился глазами в его лицо. Крупная голова, белоснежные волосы и такая же белая борода, окладистая и аккуратная. Ярко-синие, пронзительные глаза с доброй усмешкой глядели на Матвея из-под кустистых бровей. Широченные, массивные, похожие на речные валуны плечи выдавали огромную силу. Рядом с этим человеком Матвей вдруг почувствовал себя совсем маленьким и беззащитным.

– Где Серко? – прохрипел он.

Брови деда приподнялись удивленно, потом он кивнул, будто соглашаясь с чем-то, и ответил:

– Серко? Так, значит, друга твоего зовут. Порвала его кошка, серьезно порвала…

Матвей дернулся, и дед сказал:

– Да ты не переживай так, живой он. Раны свои зализывает, да моя лайка ему в том помогает.

Помолчал немного, и продолжил:

– Если бы не твой Серко, лежал бы ты не здесь, а в тайге под соснами. Досталось вам крепко, но мясо молодое, зарастет быстро.

Матвей обессиленно опустил голову на лавку, снова разболелись спина и плечи, пить хотелось больше, чем дышать.

Дед так же легко поднялся и неслышно пошел куда-то в сторону двери. Матвей принялся оглядывать дом, насколько мог. Светлые бревенчатые стены, два небольших окна, в углу пристроилась небольшая печь, между окнами – основательный стол. Возле печки умывался большой полосатый кот, так похожий на их Кота. Больше Матвей не мог разглядеть ничего. Меж тем дед вернулся, неся в руках небольшой резной ковшик:

– На-ка, испей, травы здесь добрые.

И, глядя на то, как Матвей жадно припал к отвару, усмехнулся:

– Серко твой сегодня поел. Впервые за седмицу.

Матвей удивленно уставился на деда:

– Седмицу? А…

Дед кивнул:

– И ты седмицу в забытье был. Потому как травами я тебя поил, для сна нужными. Иначе бы ты от боли рассудком повредился.

Матвей снова припал к ковшу. Отвар был горячий, но пить хотелось очень, и Матвей выпил все. Потом вдруг подумал о том, что всю седмицу не вставал с лавки. Это же… это значит, он… Матвей мучительно покраснел. Дед, заметив это, усмехнулся по-доброму:

– Хворому стыдиться нечего. Тебе еще седмицу лежать.

Матвей вскинулся – как еще седмицу лежать? Он же…

– Лежи спокойно, а не то так все лето заживать будешь. Отдыхай пока.

Дед поднялся, повернулся к Матвею:

– Дедом Савелием меня зови.

И вышел из дома. Матвей потрясенно думал о том, что прошла уже целая седмица. Мама там места себе не находит. Ведь он ушел и пропал. А девчата? Иваны пришли и не нашли его. Смогли ли они девчат освободить? И что с бандитами теперь?

От всех этих мыслей голова шла кругом, хотелось вскочить и бежать скорее в деревню. А он лежит. Матвей скрипнул зубами, стиснул кулаки. Седмицу лежать…

…Проснулся Матвей от негромкого скрипа – скрипнула дверь, послышались тихие шаги деда Савелия. Как же тихо он ходит! Такой большой, а неслышно его. Совсем как медведь. Тот тоже по тайге пройдет и ни веточки не потревожит.

– Дед Савелий – Матвей окликнул хозяина.

Тот с негромким стуком свалил у печки дрова и подошел к Матвею:

– Проснулся? Болит спина?

Он поднял простыню, которой был укрыт Матвей, и разглядывал его спину и плечи.

– Ну ничего, ничего. Подживает понемногу. Лихоманка тебя обошла, а остальное заживет. Чего звал?