Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга вторая. Звери

За спиной скрипнула дверь – на крыльцо вышла Алёнка. Мельком глянув на Матвея, она прошла к дровянику. Тот был устроен на небольшой полянке, рядом с ним стояла солидная колода из целого кедрового пня. Подойдя к колоде, Алёнка некоторое время удивленно ее осматривала: уж очень та была основательной. Затем водрузила на колоду большой чурбак и взялась за тяжелый колун. Дед Савелий орудовал им играючи, легко удерживая одной рукой. Алёнка же еле подняла его и неловко тюкнула по чурбаку, сбив тот с колоды. Колун вырвался у нее из рук и с глухим стуком упал на утоптанную землю. Матвей поднялся и пошел к дровянику. Алёнка за это время успела еще дважды тюкнуть по чурбаку, но так и не смогла его расколоть. Матвей подошел и молча протянул руку к колуну. Алёнка фыркнула и вновь взгромоздила чурбан на колоду. Затем поплевала на ладони, подхватила колун и с размаху вогнала его в чурбак. Победно посмотрела на Матвея, сдула упавшую на лоб прядку и пошла к дому, задрав нос. Матвей пожал плечами и принялся колоть дрова. Спина сначала неприятно зудела, а после начала ощутимо болеть. Он распрямился, повел плечами, чувствуя, как с болью в мышцы возвращается сила.

Алёнка с крыльца крикнула ему:

– Ну куда ты столько наколол? Чуть-чуть же нужно было. Нельзя тебе пока себя трудить, беречься надо!

Она легко сбежала с крыльца, быстро набрала охапку дров и устремилась обратно в дом, Матвей же снова взялся за колун. Беречься? Зачем? Так он никогда отсюда не уйдет.

Вечером, сидя за столом, Алёнка снова взялась за расспросы, и разговорила-таки Матвея. Он просто не смог молчать, видя ее живой неподдельный интерес и искреннее сочувствие. Она всплескивала руками, охала и зажимала рот ладошкой, слушая его немудреный рассказ. Когда Матвей замолчал, сделав добрый глоток ядреного кваса, она сказала решительно:

– Снимай рубаху, будем твои рубцы умащивать.

Матвей подчинился без возражений. Смущения он не испытывал, да и чувствовал, что после работы едва затянувшиеся раны вновь заболели, засочились сукровицей. Взглянув на его спину, Алёнка всплеснула руками:

– Ой, Матвейка, лежать тебе завтра целый день.

…Утром, наскоро умывшись, Матвей собрался в тайгу. Алёнка, завидев это, напустилась на него:

– Нельзя тебе в тайгу, Матвей. А вдруг свалишься, где я тебя искать стану?

– Не свалюсь – Матвей натянул рубаху и направился к тропинке, что начиналась сразу за дровяником. Алёнка обогнала его, преградила путь, уперев руки в бока, и притопнула ногой:

– Не моги идти, говорю!

Матвей улыбнулся ей обезоруживающе, обошел и двинулся дальше. Серко шел следом, с трудом переставляя лапы. Алёнка развернулась им вслед и крикнула в спину уходящему Матвею:

– Собаку хоть пожалей, коли у самого ума нет!

Потом махнула рукой и пошла в дом, что-то бормоча себе под нос.

…Шаг, еще шаг, и еще один. Взобравшись на самую вершину горушки, Матвей опустился на траву, лег, вытянулся, всем телом впитывая идущее от земли тепло. Хорошо…

Дед Савелий размашисто шагал по уходящей в горы тропе. Тропа была старая, давно нехоженая, но удобная. Явные кручи она обходила стороной, пробираясь все больше по светлым еланям. Деревня давно уже осталась за спиной. Когда он уходил, деревня гудела растревоженным ульем: ночью сбежал Жакан. Умно ушел, до росы, найти следы будет тяжело. Как он ухитрился освободиться от цепей, никто так и не понял, но утром Петро обнаружил его пропажу и сразу поднял тревогу. По следу Жакана пошли двое охотников с собаками. Звучали предложения спровадить бандитов как можно скорее, иначе могут бед натворить. Звучали и другие предложения: перестрелять их, и дело с концом. Дед не стал участвовать в спорах, путь ему предстоял неблизкий, да и не дети малые. Сами решат. Он закинул на плечо туго набитый мешок, попрощался с Иванами и их домочадцами и ушел. В правой руке посох, мешок на левом плече. День едва занялся, и дед шагал по росной траве, сбивая босыми ступнями холодные капли. Горы синели в полумраке, солнце едва золотило их верхушки, над уходящей за гору речушкой висела плотная полоса тумана

.С гор тянуло ночным холодом, но дед словно бы и не замечал зябкого воздуха, проникающего под рубаху. Подъемы давались ему легко, он наслаждался дорогой. Наслаждался, но по сторонам поглядывать не забывал, вдруг да и заметит где Жакана? В том, что бандит спешит на встречу с Остальцом, дед не сомневался. Но прав был Жакан, когда сказал, что у беглеца одна дорога, а у погони сотня. Какой дорогой пойдет Жакан дед знать не мог, и потому внимание удвоил. Человека случайного в тайге заметить легко, а Жакан на таежника похож не был. Не было в нем этой основательности и сметки, но было что-то неуловимо опасное, волчье. Впрочем, дед пяток таких Жаканов голыми руками удавить может, так что особенно он не переживал. Шагал легко и неутомимо, спрямляя путь, без опаски забираясь в глухие балки и выходя на открытые места.

День перевалил за полуденный рубеж и понемногу катился к вечеру, но дед все так же шел, поглядывая по сторонам и привычно примечая то одно, то другое. Вот на ветке стоящей у тропы черемухи трепыхается на легком ветерке клочок шерсти. Дед потер его в пальцах, посмотрел на свет – косуля здесь прошла. А вот разворошенный муравейник, и в самой его середине – большущий медвежий след. Муравьи уже вовсю собирали муравейник обратно, и дед в очередной раз подивился их трудолюбию.

…Стемнело, как всегда в горах бывает, сразу. Дед уже в потемках набрал сушняка для костра да обустроил ночлег, натаскав лапника и сложив его у костра. Место он выбрал на берегу ручья, так что недостатка в воде не испытывал. Быстро соорудил себе ужин из припасов, что выдала ему Авдотья, поел и устроился спать. Костер он притушил, чтобы не привлекать в ночи ненужного внимания. Просто спящего человека в тайге пойди найди, а вот если он у костра спит, то и искать особенно не нужно. Спал дед чутко, просыпаясь иногда и чутко прислушиваясь к ночной тайге. Но никто его так и не побеспокоил. Утром он быстро позавтракал и отправился в путь, до вечера он хотел дойти до своего дома.

…Шаг. Еще шаг. И еще один. Сегодня подъем давался Матвею легче, чем вчера. Серко все так же хромал на все лапы сразу, но упорно шел за Матвеем, не желая оставлять одного в тайге, не то снова на рысь напорется или еще в какую неприятность попадет. Так и шли вверх по тропе, к приглянувшейся вчера полянке на самой вершине. Матвей сосредоточился на том, чтобы делать новый шаг, и раздавшийся где-то неподалеку одиночный выстрел стал для него полной неожиданностью. Он остановился и посмотрел в ту сторону. Серко стоял рядом, насторожив уши и принюхиваясь. Бегущего ниже по склону человека Матвей увидел неожиданно. Тот бежал среди деревьев, и именно это движение заметил Матвей. Человек бежал из последних сил, это было видно по его шатающейся походке, по широко разлетающимся в стороны при беге рукам, по склоненной вперед фигуре. И бежал он мимо Матвея, изредка оглядываясь через плечо. Матвей окликнул бегущего: