Константин Ханькан - Кэлками. Том 1

— Мы тоже недавно, буквально перед вами своих нартовых оленей привели. Успели только пообедать, а тут и вы подъехали, — говорит бригадир Павел Мургани, одевая шапку, чтобы выйти на улицу.

Во дворе заскрипели полозья, слышно пощелкивание копыт оленей. Снова возобновился утихший давеча собачий лай. Но вскоре все снова стихло. Лишь детвора, игравшая во дворе, нарушала тишину пастушеского стойбища. На небольшой столик Варвара поставила чашки с блюдцами. А около чайного стола на мягкие хвойные ветки постелила чистенькую скатерть, сшитую из выделанных шкурок оленьих голов. И на эту скатерть поставила продолговатое деревянное корыто, выдолбленное из тополя, до краев наполненное горячим мясом вперемешку с салом оленя. В миски наложила рисовую кашу, заправленную внутренним жиром, и поставила на столик. Затем она разломила на несколько кусков большой кусок лепешки и положила на столик между чашками вместе с колотыми кусочками комкового сахара-рафинада.

«Какой богатый стол, как у русской хозяйки в Наяхане», — подумал Кэлками. У него сразу разыгрался аппетит.

— Подвигайтесь к столу, дорогие гости, будем обедать. Я уже не помню, когда вы были у меня в гостях. Позапрошлой осенью, что ли? Ну да ладно, это не важно, главное, сегодня вы у нас, — сказала Варвара.

Кэлками с Акулиной подвинулись к столу поближе и приступили к еде. Обедала с гостями и хозяйка Варвара.

— Недели две, наверное, будете тут стоять. В сельсовете сказали, чтобы охотники пока тут, на Ирбыке, задержались. В Камешках все гриппом болеют, — поведала о новостях Варвара между трапезой. Сама хозяйка жилья ела немного, в основном поддерживала гостей.

— Да мы уже в курсе дела. Охотники вчера сказали, — ответил Кэлками. — А когда же вы успели повстречаться с ними? — удивилась Варвара.

— Кэлками вчера после кочевки ходил вниз к охотникам узнать в чем дело. И почему те стоят, — ответила Акулина за мужа.

Пока женщины оживленно разговаривали, Кэлками был занят едой. Для него важнее разговор с мужчинами. Они, мужики, новостей знают поболе, нежели женщины. Да и не хотел мешать их общению после долгой разлуки.

— Да, пока я не забыла… Там, на самом краю нашего стойбища, поближе к сопке, стоит палатка, соединенная с юртой. Так это жилье молодоженов наших. Савва Намытькан с женой Ольгой живет. Там, кстати, пополнение у них, дней десять назад дочка родилась. Славная девочка, спокойная, Евдокией нарекли. Бабушка Феодосья роды принимала. Одно нас серьезно тревожит — молока у Ольги мало. Молодая, груди еще не развиты, едва капельками цедит, чтобы дитя накормить. Поэтому Ульяна, жена Прони Нямнилкана, из своей груди подкармливает Евдоньку-то. У нее же тоже грудной мальчуган растет, второй годик пошел. Весенний отел оленей уже не за горами. Вот ждем не дождемся, когда у оленух телята начнут рождаться, чтобы в кружку выдаивать у лактирующих важенок молоко, Ольгину дочурку поить. Тогда у девочки дела в гору пойдут, а сейчас бедняжка, конечно, не доедает. Молоко-то у важенок жирное, не хуже чем умын ( костный мозг), девчушка быстро поправится, — рассказывала Варвара.

Акулина, не перебивая, слушала хозяйку, лишь сочувственно повторяя:

— Ой-ой-ой, ребенок есть, ребенок еду не попросит, как бы он ни был голоден, — сказала Акулина.

— Ако, пока в палатку Ольги и Саввы ходить не следует, чтобы не растоптать здоровье молодой женщины. Таковы правила наших обычаев, ты не хуже меня это знаешь, Ако, — говорит Варвара. — И особенно это касаемо мужчин. Но мы-то с тобой не завтра, так послезавтра можем к ней заглянуть, — заключила Варвара.

— Нам-то, Варя, все это знакомо, мы ведь жизнь прожили, — ответила Акулина.

А вообще эта молодая семья в своем роде была весьма интересной. И вот почему. Оленеводческая бригада Павла Мургани в позапрошлом году проводила весенний отел оленей в бассейне реки Худинры. Вот тогда, в самый разгар важной в оленеводстве кампании, с реки Анюй по насту целым караваном наезжали гости на оленьих упряжках. Табаку, чаю привезли, немного белой муки. Почти неделю анюйские пастухи гостили у камешковских оленеводов и даже успели обучить подаренных им оленей к повадкам, чтобы увести их с собой. А камешковский оленевод Яков Гэрэю пообещал выдать замуж свою дочь Ольгу приехавшему из низовьев Омолона молодому парню, Савве Намытькану. Но с жестким условием: жених должен пройти испытательный годичный срок непосредственно в бригаде, где живут невеста и ее родители. При этом жених, то есть Савва, ни в коей мере не должен ласкать и целовать будущую жену, пока не пройдет год. Просто он должен показать, что готов содержать семью, а потом и детей растить. И покладистый ли он, не ленив ли в делах. Ну и прочие свои человеческие качества жених должен показать. Савва Намытькан с честью выдержал неписаный жизненный экзамен. И родители Ольги по достоинству оценили будущего зятя и, как было условлено изначально, выдали дочь свою замуж. И теперь Савва с Ольгой имеют не только свою палатку с юртой, но и вьючных оленей. Вот и дочку Евдоньку растят. Вот такие дела, — заключила Варвара.

После сытной еды и чаепития Кэлками основательно, с глубокой затяжкой покурил. Поблагодарил хозяйку за вкусный обед и вышел на улицу. Солнце светило ярко и даже немножко пригревало лицо.

«Пока Павел в стаде, дров нарублю», — подумал Кэлками. Он взял топор, воткнутый острием в снег около большой кучи еще не порубленного сухостоя, который натаскал хозяин про запас, и направился вниз по дороге, где белел сухой тонкий листвяк. Кэлками нарубил сухих тонких деревьев и перетаскал на плечах к палатке. А затем на сыром бревне нарубил две большие кучи дров короткими поленьями, чтобы как раз умещались в небольшой печке.

Орава ребятишек, одетых в одинаковые меховые комбинезоны-очака, оживленно играли, очевидно, в пастухов, ловящих своих ездовых оленей арканами. Некоторые из них перегоняли свои «стада» с одного пастбища на другое. Эти изображаемые олени представляли собой округленные топором шарики мерзлой оленьей мочи и речного льда разной величины. Ледяные мячики хорошо перекатывались по накатанному снегу, когда дети легонько пинали их. Ледяных шариков было много, видимо, ребятишки каждый день пополняли свои «стада». А девочки заостренными палочками рисовали на снегу замысловатые узоры, то и дело стирая их. «А ведь и я точно так же играл в детстве», — усмехнулся Кэлками.

Закончив с заготовкой дров, он вернулся в палатку.

— Кэлками, ты один пей чай, а мы с Акулиной к Матурне сходим, пока мужчины не вернулись из стада, — сказала Варвара, выходя из палатки вслед за Акулиной.

— Хорошо, за меня не беспокойтесь, — ответил Кэлками. Есть ему не хотелось, поэтому он ограничился только чаем. Вскоре залаяли собаки.