Владислав Погадаев - Линия жизни

Предварительно договорившись в отделе кадров депо о трудоустройстве – а им очень нужны были электрослесари – я подал заявление на увольнение. Пройдя все необходимые собеседования и отработав положенный срок, получил обходной лист.

И вот бегаю по заводу, подписываю обходную и на центральной аллее встречаю Леонида Васильевича. Остановились, поговорили. Мы вообще-то и раньше довольно часто с ним сталкивались, но жаловаться я считал неприличным – человек и так проявил ко мне такое участие! В этот раз он тоже пытался узнать, как мои дела, обеспечен ли я работой, но я увёл разговор в сторону, ведь в кармане уже лежала обходная. На прощание Леонид Васильевич сказал: «Владик, погоди немного. Ты будешь работать в лучшей бригаде завода, я тебе обещаю. И заказы у вас всегда будут». На этом мы разошлись.

Мне было очень стыдно, что я смалодушничал и не сказал Леониду Васильевичу о своём увольнении, а ведь он так старался мне помочь!

До сих пор живу с чувством вины. Когда спустя десять месяцев, уже работая в депо и учась в институте, я позвонил ему, чтобы сообщить о своих успехах, желая тем самым доказать, что выполнил данное ему обещание и становлюсь нормальным членом общества, Леонида Васильевича уже не было в живых – он скоропостижно скончался. Эту печальную новость я узнал от его вдовы.

Но это будет спустя десять месяцев, а пока, уволившись с «Химмаша» я проходил стандартную процедуру оформления на работу в депо. И опять та же проблема: общежитие и прописка. У Ляли и дяди Гани я мог пожить только временно, несколько дней: больше не позволяла совесть, а общежитие ТТУ было забито под завязку, так мне, по крайней мере, сказали. И тут с Платины приехала моя бабуля: чуяло, видно, сердце, что не всё благополучно у её любимого внука!

Рано утром мы с бабулей ринулись в район депо – на улицу имени красного командира Щорса. Там, в верхнем её конце, было много деревянных частных домов, вот в двери одного из них мы и поскреблись.

–А как ты здесь оказался?– на пороге дома возник Саша Старков. Примерно за год до этого он, окончив техникум, устроился вольнонаёмным мастером в ИТК-2, в наш второй цех, где мы, естественно, и познакомились. Надо было видеть Сашкины глаза, когда он узрел на пороге меня с какой-то бабулей. Но ещё больше вопросов появилось, когда из-за его спины высунулась такая же, как моя, старушка и обе они со слезами и невнятными вскриками бросились друг другу на шею, а затем ушли в комнату.

Чуть позже всё выяснилось. Оказывается, ещё в ранней молодости наши отцы были неразлучными друзьями, а наши бабушки – близкими подругами. И вот как довелось им встретиться! Откуда бабуля узнала адрес – непонятно, скорее всего, через кого-нибудь на Платине. Но на этом сюрпризы не закончились: оказалось, что близкая родственница Старковых работает в ТТУ, и где бы вы думали? Правильно! Руководит общежитиями! Как говорится, не было ни полушки, да вдруг алтын: бабушка вела меня в этот дом, чтобы устроить на квартиру, но буквально на следующий день всё завертелось, и я по письму Управления был поселён в общежитие завода им. Калинина на ул. Баумана, 9.

Так, в сущности, по воле случая начались трудовая дружба, любовь и сотрудничество с трамвайно-троллейбусным управлением; и продлились они свыше сорока лет.

В депо все виды ремонта и обслуживания подвижного состава – в зависимости от сложности и объёма – были зашифрованы под номерами. Меня определили в бригаду ремонта №1. Возрастной состав членов бригады был смешанным, бригадиром – Миша Прокофьев, дорабатывавший последние годы до пенсии. Его авторитет был непререкаем.

Стажировал меня Гена Петров, который устройство троллейбуса знал до винтика. У него было какое-то невероятное чутьё: когда машина становилась на ремонт, и Гена знакомился с книгой заявок, то сразу видел, чем «страдает» этот троллейбус – сразу находил узел или узлы, бывшие виновниками отказов.

Бригада приняла меня нормально, и уже через несколько месяцев я стал своим человеком. Одного я не мог понять и принять: как только у мужиков появлялись деньги – а это случалось дважды в месяц, после аванса и получки – они тут же сбрасывались и уже в обеденный перерыв принимали на грудь. В другие дни по очереди занимали у водителей, и повторялось то же самое. Дождаться до конца смены они не могли. Пили на работе и другие бригады. Некоторые работяги, в силу своего хрупкого здоровья, к концу смены нажирались так, что из цеха их выводили под белы рученьки. Это для меня было дико: ведь готовили не грузовые машины, а транспорт для перевозки людей!

За всю свою жизнь я так и не научился пить на работе в рабочее время. После работы – пожалуйста, была бы только компания соответствующая.

Через некоторое время после моего трудоустройства начальником цехов ремонта назначили Владимира Георгиевича Сергеева, человека незаурядного. Его перевели из бригадиров. Таких в коммунальном хозяйстве, а ТТУ относилось к Министерству жилищно-коммунального хозяйства, было два или три на весь огромный Советский Союз. Владимир Георгиевич являлся Кавалером Ордена Ленина и Золотой Звезды Героя Социалистического Труда. При этом оставался абсолютно простым и скромным мужиком. Я был для него просто Владик, а он для меня – Володя, несмотря на довольно большую разницу в возрасте. Вот такие взаимоотношения. А то, что он сыграл в моей жизни огромную роль, просто неоспоримо.

Подходило первое лето моей работы в депо. Лето – пора отпусков, но я пришёл на работу в феврале, и мне, естественно, ничего не светило, да и свой жизненный план – поступать в институт – надо было выполнять.

Однажды Володя пригласил меня в кабинет и предложил поработать в летний период на линии. Если в цехах он ещё как-то затыкал дыры, образовавшиеся вследствие отпусков, то линия – когда у троллейбусов случаются отказы и поломки на маршруте – была раздета. Людей там и раньше не хватало потому, что работа шла в две смены: до последнего троллейбуса, а с наступлением сезона отпусков – тем более. Отказать ему я, естественно, не мог. Мы очень тепло относились друг к другу: Володя знал про мои жизненные зигзаги, но воспринимал это как-то с пониманием.

Работа на линии устраивала меня тем, что, когда не было отказов, я мог сидеть в здании аварийной службы и штудировать учебную литературу. Таким образом, к первому туру экзаменов, который проходил в июне, я упорно готовился на работе и дома: многое было подзабыто, так как школу я закончил ещё на первом году заключения, да и вуз для поступления выбрал один из самых престижных в Свердловске – Институт народного хозяйства, филиал Московского института имени Плеханова.