Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды: Ранняя проза

В.В.П.: – Иван, кажите нам сюжет, небесный вы апологет!

Камера вновь меняет ракурс, отворачиваясь от беснующегося священника, вопящего «Лети, лети отседова, нечистый!», вылетает в раскрытые храмовые врата и устремляется к небесам. Некоторое время зритель может наблюдать сменяющие друг друга далеко внизу пейзажи, начиная от лесных массивов и заканчивая бесконечными, казалось бы, дорогами, уводящими неведомо куда и, главное, неведомо зачем, а затем начинается традиционное резкое пикирование, а перед зрителями раскрывается картина загородной свалки. Огромной, знаете ли, свалки – можно даже сказать, картина всеобщего свалища. Отчетливо видно, как к свалке выстроилась целая колонна машин, соревнующихся друг с другом в праве опорожниться как можно быстрее. При «облегчении» очередного мусоровоза становится отчетливо видно, как из его кузова выкатываются и сваливаются в итак уже изрядно большие кучи какие-то таблетки всех форм и расцветок, какие-то пакетики с порошками, какие-то, наконец, баночки и колбочки с всевозможными микстурами и настоечками. Все это лекарственное барахло дружно стекает вниз с вершины кучи, на которую происходит выгрузка, звеня и как будто цокая невидимыми копытцами. Картину довершают шествующие тут и там пешком огненосцы с факелами, которые настойчиво и методично стараются отправить все это выгруженное барахло на съедение огню.

Федор: – Гори-гори ясно, чтобы не погасло!

В.В.П.: – Глянь-ка в небо – Ваньки летят, и пробирочки звенят!

Федор: – Как приятно вспомнить детство, годы духа малолетства, и узреть сейчас уж вновь к сим лекарствам всю «любовь»!

В.В.П.: – Друг друга лечат люди наши, и медицинской им параши не нужно более уже, почти яиц как Фаберже!

Федор: – Яиц знатна, конечно, тема… но в медицине перемена, гляжу, однако же, видна – и даже, право, не одна!

В.В.П.: – Способна вера исцелять! Ошибки только лишь понять свои обязан каждый был – и в вере Бог их исцелил. Теперь и любят, и поют – иную жизнь совсем живут!

Федор: – Как рад за них, однако, я! Любима тема то моя… Как и они, я вновь в дороге и счастлив думать я о Боге.

В.В.П.: – Мы знаем, Федор, с вами это – была больна сия планета, но исцеляться начала… Та перемена не мала. Век обновленья все ж грядет…

Федор: – …Но кто ж его переживет?

* * *

В.В.П.: – Колитесь, Федор, как дела?

Федор: – Нас снова, вот, судьба свела!

В.В.П.: – Ага, я вижу… это клево! Смотреть сюжеты будем снова?

Федор: – Да можно просто поболтать, что происходит – рассказать!

В.В.П.: – Весна идет, там что-то тает…

Федор: – А дух мой снова уж летает!

В.В.П.: – Как высота? И скорость как? И видишь ль неба личный знак?

Федор: – Как высота, увы, не знаю. Но скорость, вроде, набираю…

В.В.П.: – Я рад за то, мой друг-поэт, что с вами снова тет-а-тет!

Федор: – Да ладно вам, не стоит льстить… Нам нужно спящих пробудить.

В.В.П.: – Вещать решили вновь стихами, маша все крыльями-руками?

Федор: – Такой вот век, такое дело… Нам Муза в прошлом не допела, мы с каждой песней больше знаем – и сказ наш вновь мы продолжаем!

В.В.П.: – Мы для того как раз вдвоем. Ну что, потоп для них прольем?

Федор: – Потоп грядет святого рода… Катарсис это и свобода!

В.В.П.: – Смотри за речью, зритель-друг. Жизнь совершает новый круг!

Федор: – Но на иной уже ступени. И от огня там пляшут тени…

В.В.П.: – Но без огня лишь был бы мрак.

Федор: – Дается братьям нашим знак. Река времен течет весной и всех тревожит их покой.

В.В.П.: – Куется вечности дорога. А сколько их?

Федор: – Довольно много!

В.В.П.: – Могло быть больше ведь, наверное?

Федор: – Могло быть больше, это верно…

В.В.П.: – Сражаться будем тем, что есть.

Федор: – И да прольется в мир сей весть!

В.В.П.: – Давай же, камера, живи! Иван небесный наш, лети!

Федор: – Иван уходит вот на взлет как истребитель-самолет…

В.В.П.: – Он истребитель суеверий!

Федор: – Вот только нет на нем все ж перьев.

В.В.П.: – Ага, увы, и крыльев нет – но все ж небес апологет.

Федор: – Получит крылья в Тонком Мире и искупается в эфире?

В.В.П.: – Пусть стать как Ангел все же сложно, но у Творца ведь все возможно!

Федор: – Для недостойных крыльев нет?

В.В.П.: – Иван, кажите нам сюжет!

Камера вместе с Иваном (или все же Иван вместе с камерой?) устремляется прочь из съемочной студии, длительное время петляет по коридорам, на ходу уклоняясь от снующих тут и там сотрудников, которые при виде камеры (или все же Ивана?) весьма недвусмысленно улыбаются и уступают дорогу, а затем, наконец, пролетает в раскрывшуюся дверь на открытый и чистый воздух. Отчетливо видно, как камера разворачивается полукругом, набирает скорость и начинает петлять улицами столицы, поднявшись на уровень третьего-четвертого этажей домов, дабы уклониться от побочных эффектов возможных столкновений с еще менее двусмысленно улыбающимися ниже ходящими прохожими. Спустя какие-нибудь три минуты перед телезрителями раскрывается вид недавно отстроенного торгового центра и камера, аккуратно вписавшись в образовавшийся при раскрытии входных дверей проем, наконец-то как будто в нерешительности застывает на месте.

Перед зрителями раскрывается картина поистине эпического масштаба: весь зал, насколько хватает взору, заполнен галдящими и снующими туда-сюда людьми, на спинах которых закреплены пары крыльев белого, черного, розового, зеленого, оранжевого, серо-буро-малинового-в-крапинку цветов. Многие девушки кокетливо примеряют на себя очередные крылышки, грациозно красуясь перед зеркалами. Как будто в отместку некоторые юноши пытаются их за эти самые новообретенные крылья пощипать. Тут и там слышны возгласы в духе: «А как мне вот эти беленькие?», «А розовенькие я подарю подружке!», «В них ты больше похож на черта!», «Приветствую тебя, Эмо-Ангел!», «Дайте два!» и все в том же духе. Картина интригует и завораживает.

Федор: – Что они там вытворяют?

В.В.П.: – Крылья Ангелов скупают!

Федор: – Им хотят подобны быть, в небеса все воспарить?

В.В.П.: – Почти каждый то желал, рядом коль Иван летал!

Федор: – А что кричат они там все?

В.В.П.: – Да в основном лишь «дайте две!»

Федор: – И черны крылья тоже есть?!

В.В.П.: – Для тех, чей дух не принял весть.