Александр Даценко - Заклинание ветра

Помогает.

Ниже бани — стоянка, там мужики опять чинят ГТСку, на этот раз стартер.

На горе экскаватор бьёт ковшом о дорогу, а бульдозер мало-помалу тащит буровую на новую точку. Буровой начальник очень обижается, когда я называю 170-й «шушлайкой», поэтому и написал «бульдозер», но пусть это слово вас не обманывает.

Солнце, небо, облака и ветер в ассортименте. Вокруг горы, и что там на горизонте — не видать. На горах снег, на снегу следы увяданья.

Теперь вы видели то же самое, что и я.

28 июня

Сегодня по деревне [4] так я называю то, что романтики именуют словом «база», пессимисты — словам «лагерь», а завязавшие люди — словом «участок» , так вот, сегодня по деревне собирали караван к океану. Пятого, вроде как, числа из Петропавловска придёт судно с грузами, караван для встречи выезжает заранее.

Счастливые люди — рыбалка, океан… дрова заготовят с полдороги. Наловят палтуса, камбалы… ну и этой ещё наловят, с икрою… Палтус и камбала это вкусно и полезно.

Странность ценообразования состоит в том, что в Петропавловске, по слухам, цены на местную рыбу — как в Москве. Говорят, кета стоит по триста рублей за килограмм. Не понимаю этого. Сети дошли до промыслов?

Ничего, к осени сами съездим на Океан.

А пока я жду, что с караваном придёт моя посылка. Все мы тут ждём.

И тогда я воздам хвалу людям, её отправившим, Хотя и теперь приношу огромную благодарность. Говоря откровенно, но малость пафосно, не важно, дойдёт ли она до наших рук, потому что уже дошла до душ.

Как сказал геолог Саня, когда узнал про то, что посылку собрали и привезли на самолёте, и пристроили её дальше с нашим снабженцем: «Я думал, такое только в книжках бывает».

В ответ мне удалось сделать умное и просветлённое лицо, выдержать паузу и произнести веско: «На самом деле люди, Саня, такие… очень добрые».

Да вы сами представьте. Никто никого ни о чём не просил. А человек тратит время и деньги, садится в самолёт, везёт за тридевять земель несколько десятков килограммов продуктов, передаёт снабженцу, садится в самолёт и улетает обратно.

Тут волей-неволей будешь стараться быть не зря.

А продукты дальше — кораблём, вездеходом…

Всё-таки перестроечный кинематограф слишком популистский, как журнал «Огонёк». Очень много заклинаний на злобу того дня, как будто проклинать будут вечно.

Но нет. Не ведёт та дорога к храму.

Даже к торговому центру она не вела.

К войне и горю, вот что.

Но люди хорошие.

А нелюди плохие.

И не по сумме грехов, их учёту и самосуду.

Так ведь можно заплутать в определениях и классификациях, а потом сам не заметишь, как окажешься среди плохих. Сначала не спешить судить, а потом и не судить вовсе.

Сначала в общем, потом в частностях, и только если край, вот тогда… но понимать, что грех.

Выбор.

Наверное, это маленький кусочек Православия?

Ведь всё в мире может измениться в любую минуту, а предопределённость вылечивается молитвою или упорным трудом. Так вижу.

Спасибо вам. Люди.

И как вот теперь быть?

Растёт борода. Совсем, вообще не люблю бриться.

И вот почему.

Опасная бритва «Ракета».

Когда-то в детстве мне довелось отвлечься от тоски, что нападает на каждого ребёнка в очереди. Очередь была в парикмахерскую, а отвлёкся я, наблюдая процесс бритья опасною бритвою. Да какой там процесс, настоящее колдовство.

Шик-щик-щик сверкало лезвие по кожаному ремню, ловко крутясь в быстрых, тонких пальцах каким-то неимоверно удивительными способом, загадочные полотенца в горячей воде, отточенные, как та самая бритва, движения, и всё это на фоне удивления и детского страха перед лезвием у горла. Пусть и у горла совсем незнакомого человека. И гора белоснежной пены, и помазок, словно дом белят. И пш-пш-пш свежайшим запахом тройного одеколона из флакона с резиновой грушей.

С тех пор я мечтал бриться именно так, с полотенцами, шик-щик-щик и пшш-пш-пш… с помазком и горой белой пены, обстоятельно, уверенно, даже обыденно, как настоящий взрослый.

И вот когда я уже вырос, а на самом деле только начинал жить, я отправился в самую настоящую экспедицию в самое настоящее Заполярье.

Сначала в посёлок на большой реке.

Всё было необычно — дома, люди, еда, природа. Я даже сходил в магазин в два часа ночи, полярный день — он такой. Шёл и удивлялся, что вокруг пусто, а на магазине замок. Я ел колбаски из жеребятины, ловил удивительную невкусную рыбу каталку, а еще сорожку, окуней, налима и хариуса, купался в заводи, на дне которой видел донный лёд, всё было так, как и должно было быть. Обыденность чудес зашкаливала.

Тихая размеренность подготовки к вылету в поле была прервана эксплозивно. Дверь словно бы взорвалась отлетая в сторону, Геолог Сергеев промчался мимо нас в комнату и там столкнулся с реальностью — раздался грохот падающих предметов быта

— Аааа! Нога! — закричал Геолог Сергеев и заученно отогнал нечистую силу несколькими крепкими словами. — Нога моя!..

Геолог Сергеев был известен тем, что, оголодав в тундре, по случайности подстрелил оленя в упряжке, выскочившей из-за сопки. Подстрелил и, не обращая внимания на крики погонщика, вырезал кусок печени оленя и стал её пожирать. Даже погонщик замолчал.

Поэтому к причудам Сергеева относились с настороженным ожиданием.

— Что ты мечешься?— спросил его Джус, поправляя на носу дужку очков курвиметром. Серьезный и умный Джус не любил беготни, и ещё он не любил, когда его отрывали от расчётов маршрутов по секретным картам. Что не помешало, да, не помешало… но это другая история.

— Пиво! Пиво! Пиво! Где канистра? Запустили завод, сейчас будет пиво! Где канистра? Канистра где? Пиво!

Мы очень быстро нашли пару алюминиевых десятилитровых канистр и рванули к местному невеликому заводику.

Шикарное там продавали пиво, нефильтрованное, аж зелёное, никогда больше именно такого не пил. Взяли мы его двадцать литров на пятерых и уже шли на базу как вдруг Сергеев показал пальцем на бича, что сидел на коробе теплотрассы и наматывал на левую ногу портянку из ярчайше-красной материи.

— Гля шо, бич полотенце китайское на портянку пустил. Значит, магазин промтоварный открылся. Побежали!

И мы побежали в промтоварный магазин.

В магазине творилось изобилие в связи с прилётом грузового борта.

И чего там только не было. Я и сам не помню, чего там не было, потому, что увидел её. Опасную бритву «Ракета».

На пыльном прилавке, под пыльным стеклом, или это витрина такая была?