Александр Даценко - Заклинание ветра

Отправляю к вам рассвет и день грядущий, встречайте. Проверил— нормальный день. Вполне. Не последний, не крайний даже.

Добра вам, и чтобы Земля вращалась ровно, без рывков и остановок.

9 октября

Грозное зрелище.

В уже слегка разбавленной рассветом темноте длинные тени и мрачные силуэты нескольких буровиков озлобленно спорят о том, какие именно таблетки принимает геофизик. Предметный спор перемежается абстрактными угрозами и восклицаниями о бренности бытия. Не задался сезон у мастера инклинометрии и гамма-каротажа. Прибор за прибором навсегда исчезают в недрах планеты. Бурилы только и делают, что пытаются выудить их обратно. А станки стоят, и метров нет, а значит, нет и зарплаты. Я замер, заслушался. И знаете, может быть напрасно многие из вас осуждают инквизицию. Это ведь не просто тяжкий труд, но и наглядная агитация необходимости совершенствовать профессиональные умения. В крайнем, последнем, заключительном случае — публичное народное развлечение и акт разрядки социальной напряженности.

Поисковый отряд улетел. На удивление хорошие подобрались люди. И рабочие, и геологи. Специально не отбирали, а поди ж ты. Неужто по всей стране началось?

Десять человек со всей страны. Двое держат путь в Воронеж. Хорошей дороги.

Когда-нибудь так же запросто обычные русские парни будут летать к звездам. Скажем, на Пандору. Не ту, что в честь этих ваших голубых дебилов из проходного кинофильма, нет — на ту, где тахорги и структуральнейшие лингвисты. Есть люди, которым предназначено открывать ящики — почему бы не делать это на Пандоре? Может получиться интересно.

К звёздам. В командировку. Ненадолго, на месяц-два. Некоторым придётся пробыть подольше, скажем, пять месяцев, как мне сейчас. Неизведанного всегда хватает на всех, можете спросить об этом у любого алкоголика в России. Брага, икра, неведомые вкусности, дурацкие шутки. Никаких надзорных органов, кроме собственной подвыпившей совести. Стволы Лепажа в руках и фигуры Лиссажу посреди фиолетового в крапинку, стукнутого неба. Молоток, карты, аналоговые планшеты из натуральной кожи, дефицитная крафтовая бумага. Обыденная работа. Отточенный годами навык сетовать на тупое начальство. И то, что устал от новых небес над новыми мирами.

Сегодня Саня-Иркут переходил речку и вляпался на берегу в кучу медвежьего дерьма. Хоть и экзотика, но дерьмо. А вы говорите: «Я бы там жил».

Эх.

Мне надо в Воронеж. Пусть даже и на улицу Лизюкова. Я оттуда сам доберусь, на автобусе, шо.

Добра вам, и пусть странствия никогда не превратятся в скитания.

Доброе утро. Замёрзла вода в шлангах. Остановились работы в кернорезке и лаборатории.

Ну, такое, перекинем насосы в речку, запасы создадим, есть методы.

Кстати, в рейтинг обсуждаемых новостей у нас не попали ни футболисты, ни Чепига, ни мост рухнувший. Вообще все почти известия теперь не обсуждаются, а сопровождаются парой матерных замечаний, безадресных и однообразных. Прохладно.

10 октября

Добрый вечер, вода в шлангах отмёрзла.

Солнце — вовсю. Объелся рыбы, поймали маленько, кажись, траванулся — низкое давление и в животе война.

Можно считать по-разному.

Сейчас я считаю так —

улетаю через один вертолёт.

Через один вертолёт,

через один…

Из ненаписанного…

…напоминать профессиональный спор мерчендайзера и снайпера, причём снайпер явно уступал и улыбался все более задумчиво…

11 октября

Если бы я писал бы книгу о геологии в нашей стране, книга наверняка бы содержала бы огромное количество «бы», да ещё бы и в прошедшем времени. Как «не бывает»?!

Ночью яркие росчерки метеоритов в чёрно-фиолетовом промороженном небе обещали исполнение желаний. Словно стеклянные, полные огнём пули космоса вязли в облаках.

Я долго вглядывался в звезды, сетуя на краткость человеческих дней, зашел в балóк, поел овсянки на воде, лёг на нары, отвернулся к стене, впал в депрессию и спокойно заснул… Приснилось, что читаю результаты своего вскрытия и очень боюсь прочесть, от чего умер, но на глаза попадается строка: «Как часто бывает у людей после инфаркта».

Да вот хрен вам. Никто из родственников у меня от сердца не умирал. Только дядька, но дядьку, когда ему было 10 лет, немец вешал на дереве, верёвка оборвалась… а так — никто.

На повестке дня борьба против гормонального шторма. Вылью жир в бурлящее, шо.

Зима нападала, отступила. Солнце и мороз. Снег летел — не долетел, улетел обратно.

И да, не придавайте большого значения моим жалобам.

Художественное преувеличение.

Ищу, что именно отзывается в читателе, да.

Вот так вот здорово будет.

Отличная версия.

Добра вам, и пусть вас немцы не вешают, пусть вообще сюда к нам не суются, и немцы, и всякие прочие…

всё равно наши вернутся.

15 октября

Люблю ходить по бульварам, смотреть на людей и целоваться с ночью…

Завтра вертухан. Погода пока хорошая. Если завтра не успеем, то зависнем на недельку в метель. Собираю вещи. Тоскливо малость. Впрочем, как и всегда перед прощанием. Пять месяцев. И они ещё не окончились.

16 октября

Собрался, шо. Упаковался. Ночь начинается. Смотрю погоду. Звёзды. Тут можете себе представить, какие звёзды! Грустно. Нервно, но и спокойно. Здоровьем займусь дома. Поспать надо, ночь уже скоро. А утром буду небо слушать. Может, ещё чего подслушаю важного. Вертель, вертель, прилетай.

Снег идёт, однако. Вертолёт не идет. Утро, пушистое, белое до чернильной тьмы небес, и хруст под сапогами. Пойду на завтрак. Манная каша и кисель. А так хочется пива и пельменей.

Ничего, переночуем, еще подождём, но лучше бы это делать в населённом пункте. Честно сказать, достало тут все. А если по закону подлости ещё и в Городе не смогу пробыть пару суток, вообще расстроюсь. Снег идет.

Забыл рассказать: геофизик убил иклинометр. Бурение стоит вторые сутки. Его проклинают буровики, но он достиг просветления и не реагирует, поскольку явно при смерти. Бодхисатва. Или как там его?

18 октября

Вот и окончился ещё один полевой сезон. А по сути, кусок жизни, прожитый определённым образом. Без многого, но со многим. На этот раз его заваливает пушистым снегом, уже выпал метр, и всё сыплет. Приглушает звуки и эмоции. Белым-бело. Едва слышимая Песня синего льда, самое начало…

Главный вопрос, который я задаю себе всякий раз, когда начинаю возвращаться домой: «Зачем?»

То, что делаю, нужно ли моей стране?

На уровне физиологии отвратительно просто зарабатывать, быть винтиком в огромном механизме получения прибылей из ресурсов. До тошноты. Как Греф.