Виктория Полечева - Рассказы из шкафа

Девчонка зачем-то улыбалась. Зубы у нее оказались особенно дурацкие, с щербинкой. А глаза страшные. Слишком светлые для обычного человека. Такие только у призраков в фильмах бывают.

– Меня Тася зовут, Таисия, – девчонка протянула покрытую мелкими царапинами руку сквозь ромбик сетки.

– Дурацкое имя. – Тимка отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

– А тебя Тимофей зовут. Мне бабушка сказала. Тоже имя для старика. Вот.

– Что?! Да ты…! – Тимка обернулся, пытаясь сдержать возмущение. Но снова Тася улыбнулась, и ему расхотелось ругаться.

– У нас малины много. Нам столько не нужно. Хочешь, иди сюда, будем вместе собирать.

Тимка хмыкнул и раздраженно повел плечом.

– И желтая у вас есть?

– Угу, вон там, пять кустов, видишь?

– Ну, тогда ладно.

Тимка пошел к камышам, туда, где заканчивалась сетка. Он легко переступил невидимую черту, разделяющую их двор от соседского.

Малина у соседей и правда оказалась хороша. Тимка с Тасей сосредоточенно занялись делом. Тимка краем глаза следил за Тасей. Теплый, почти горячий ветер опалял ее бледное лицо, солнце пекло в макушку, но она продолжала улыбаться. Тихо-тихо она шептала себе под нос:

– Иди ягодка, иди, моя хорошая. Это меня бабушка так научила, Тим. Если ягодка сама идет в руки, если кустик готов тебе ее отдать, то это спелая ягодка. В ней само солнце.

Пахло зеленью и раздавленными ягодами, от куста к кусту сновали стрекозы, и Тася то и дело прижимала ладошку к груди, словно стараясь поймать там дух самого лета.

– Эй, а почему ты ешь их сразу? – Тима задумчиво следил за странной девчонкой.

Тася кидала в рот ягоду за ягодой.

– С куста ведь вкуснее, разве нет? – пожала плечами она.

– Не мытая ведь. Заразиться чем-нибудь можно.

– Ну и пусть, – Тася отправила в рот целую пригоршню, и вокруг губ ее выступил розовый сок.

– А если камашку съешь какую-нибудь?

Тася рассмеялась.

– Я заметила, что все насекомые здесь делятся так смешно: те, что с крылышками – мошкара. А те, что ползают – камашки.

Тимофей хмыкнул: он никогда этого раньше не замечал, но все так и было.

– Ты здесь вырос? – неожиданно серьезно спросила Тася.

– Ну, да. – Тиме почему-то стало неловко.

– Вот поэтому ты как слепой. – Девчонка пожала плечами и пошла в сторону яблонь, раскинувших ветви возле дома.

– Эй, подожди, эй! – Тима кинулся следом. – Чего это я – слепой?

Но Тася уже его не слушала. Она склонилась над широкими листьями и взвизгнула от удовольствия:

– Ой, посмотри, какой миленький огуречик!

– Пф. Маленький, горбатый, весь в пупырках.

– Как твой нос, – Тася гневно сверкнула глазами.

Тимкаа задохнулся от возмущения, а девчонка, надменно хмыкнув, ушла в дом.

Тимофей задумчиво почесал макушку и слегка пнул носком огурец.

– Кяк твой нось… – покривлялся он в сторону соседского дома.

– Мам, че там за шум? Полкан разрывается! – Тимофей стянул один наушник, а второй придерживал щекой.

– Не знаю, – мама за компьютером вновь что-то печатала. Ее маленькие тонкие пальчики бегло носились по клавиатуре, сама она была сейчас где-то далеко: Тим знал этот отрешенный взгляд.

– Это соседи уезжают. Погостили чуть-чуть у бабушки и обратно в город, – пояснил отец, распутывающий удочки.

– Как? Уезжают? – Тимка рассеянно опустил наушник, уже не слыша криков команды и не глядя на экран. Его персонаж упал, и только через пять секунд в поле зрения появился противник. Тимку это почему-то не вывело из себя, как выводило раньше. Он просто опустил крышку ноутбука и рассеянно уставился на окно, туда, где плясали под порывами ветра камыши.

– Ну, да, – папа хитро улыбнулся. – А ты не хотел, чтобы кто-то из них уезжал?

Тимофей густо покраснел и отвернулся. Мама подняла взгляд от экрана. Они с отцом многозначительно переглянулись.

Мальчик побрел на кухню, оттуда окна выходили на улицу. Успел увидеть, как дверцы серебристой машины захлопываются. Соседка машет вслед, стараясь сдерживать слезы. Из груди Тимки вырвался тяжелый вздох. Мама, незаметно оказавшаяся позади него, тихо сказала:

– Да, что-то они мало вообще в этом году погостили. Меньше недели.

– За молоком сходить? – Тиме захотелось прогуляться. Просто уйти подальше от дома.

– А хочешь, в булочную еще сходи, да? Давно мы пирожных твоих любимых не брали.

Тима кивнул, взял протянутые деньги и пакет. Он дошел до самого парка и долго бродил по нему, пиная изжарившиеся от жары листья. «Кяк твой нось» – пробормотал мальчик, ощупывая нос, и пошел в сторону булочной.

Возвращался домой он уже повеселевший: одно пирожное заточил на ходу. Вздумал он грустить по дурацкой девчонке с русаличьми глазами, ага, щас.

Тимка не знал, какие глаза бывают у русалок, но, если бы и существовали эти причудливые полурыбы, то глаза всенепременно были бы у них бесцветные как вода, Тасины.

Тимофей вышел на узкую улицу и застыл. Возле детсада, в который он когда-то давно ходил, стояла девчонка с темно-рыжими волосами. Она на носочках тянулась к липе и жадно дышала, закрыв глаза. Тима вдруг вспомнил, что когда был маленький, ему тоже нравилось нюхать сладкую липу, росшую под забором. А сейчас, кажется, она так больше не пахла.

– Привет, – Тася открыла глаза и помахала Тиме рукой. Он кинулся к ней чуть быстрее, чем хотел.

– Я думал, ты уехала, – радостно сказал он.

– Я у бабули еще на целый месяц остаюсь, – Тася сладко потянулась.

– Тимка, – мальчик протянул руку.

– Тася, – девочка улыбнулась, вновь показывая щербинку между зубов.

Тимофей снова ощутил запах липы. Совсем такой же, как в детстве. Мальчик удивленно вскинул голову и сорвал плотную косточку.

– А хочешь, пойдем в парк? – выпалил он. – Там лип очень много, целые аллеи.

Тася кивнула и прижала руки к груди от радости, как ребенок.

Они шли по парку и болтали о глупостях. Тимка хвастался, что сестра его уже совсем взрослая, что мама пишет книжки, а папа уже седой. Тася рассказывала, что живет в сером Петербурге, и мама ее когда-то даже работала кондуктором. А еще мама ее отлично поет, и Тася этому тоже скоро научится.

Домой возвращались затемно, унося с собой из парка запах сладкой липы. Пирожные уже закончились, но Тимка знал, что мама с папой не обидятся. Он сохранил всего одно, для Полинки. Чтобы подбодрить перед экзаменом.

Тася остановилась, прижав палец ко рту. И Тимка вскоре услышал. Протяжное мяуканье, где-то над их головами. Тася бегала под деревом, стараясь увидеть котеночка, а Тимка упорно пытался влезть на ствол. Он чертыхался про себя и злился: никогда ему не удавалось лазать по деревьям.

И тут раздался шорох, короткий писк. Маленький серый комочек шлепнулся о землю совсем близко. Тася вскрикнула и подхватила котенка, он зажмурился и замурчал. Тимка протянул руку и болезненно скривился: до чего ж худым оказался найденыш. Позвонки, как иголочки в пальцы впиваются, лапки – что соломенные палочки.