Дмитрий Нержанников - Красное дерево, или как путешествовали в лихие 90-е

Он привез нас в шикарный отель «Анна», который принадлежал его другу – немцу Фрицу, женатому на турчанке Анне. Слишком красивые имена, чтобы быть настоящими… Энвер снял для нас номер, чуть ли не с джакузи, а вечером вместе с Фрицем устроил нам потрясающую вечеринку на заднем дворе отеля. Жарили барбекю, пили ракию и пели песни. После того, как мы с Юлей-наташей спели на два голоса «В броню ударила болванка», со всех балконов раздались такие бурные аплодисменты, которых я не слышал даже в лучшие свои годы на рок-подмостках. После этого пришла жена Фрица и стала, заламывая руки, кричать, что мы опять спаиваем её мужа, а муж сидел под столом, прижимал указательный палец к губам и просил, чтобы мы его не выдавали… Потом клялся в любви «к этим русским», плакал, кричал «шайзе йоптем!» и тащил из своих потайных винных подвалов одну бутылку за другой.

Наверняка, Энвер, как любой нормальный турок, ждал от нас благодарности за свои благодеяния. Но в силу своей интеллигентности не смог озвучить свои намерения, а сами мы затупили… Так или иначе, после этой ночи он к нам охладел, довёз до Бодрума, как и обещал, и мы мило расстались.

В качестве антагониста Энвера Манчо хочется рассказать ещё об одном турке. Назовем нашего очередного героя Кемалем. Этот персонаж живет в Каппадокии и владеет самым настоящим, как их здесь называют pigeon house. Голубиные дома вырезались в скалах Каппадокии для сельскохозяйственных нужд. Вроде гигантских скворечников. Голуби там гадили, а голубиный помёт местные жители потом собирали в мешки и удобряли им поля. Теперь в таких «голубиных домах-туалетах» живут туристы и наслаждаются местным колоритом. Туристам, естественно, рассказывают, что это бывшие резиденции султанов и падишахов. Даже отели в них заводят. Ночь в таком «пещерном» номере стоит от ста евро и больше.

А вот Кемаль такое жилище сдает абсолютно бесплатно!

Но погодите умиляться. Собственный интерес у него, конечно же, есть…

На первом этаже Кемаль держит очень доходный сувенирный магазин, о котором пишут все путеводители без исключения, а на втором, третьем и четвертом – комнаты для постояльцев. Но Кемаль – не хотельер. Он – филантроп. Потому что пускает туристов ночевать в своих нумерах безвозмездно.

Вы, конечно же, догадались. Кемаля интересует секс. Но не то чтобы совсем уж секс, а то, что в Турции называется – sex-look.

Весь вырезанный в скале дом Кемаля уставлен скрытыми видеокамерами. Он напаивает своих постояльцев халявным вином из «подвалов столетней давности», а потом look, как они занимаются sex.

Мы секс заниматься не стали, но выпили литров пять его стохандредёзвайн и завалились спать на лежалых турецких коврах.

Боюсь, что он был сильно разочарован моей мужской состоятельностью, но это не помешало ему на прощание выдать нам бутылку местного вина и пожелать «ак йол» – белой дороги – счастливого пути по-турецки.

Вино мы выпили этим же вечером, – нет, уже ночью, – на берегу Средиземного моря, в которое я влюбился сразу и безоговорочно. С первого взгляда. Нет. С прикосновения. Потому что взглядывать было некуда, была сквознейшая ночь, непрогляднейшая и по-южному темная. Не было ни неба, ни моря, ни берега. Я вошёл в Средиземное море и не почувствовал его. Вернее, почувствовал, что море и должно быть таким – громадным, чёрным, немыслимым и одушевлённым. Оно набросилось на меня как изголодавшаяся по ласке женщина. Нет. Как тысяча изголодавшихся женщин… Моё любимое с детства Чёрное море тут же кануло в небытие навсегда. Я изменил ему радостно и безоглядно.

Я не помню своего первого совокупления с женщиной. Уж не знаю, почему… Но первое своё совокупление со Средиземным морем я не забуду никогда. Когда я вошёл в него в девственной черноте первобытно-звёздного мира с бутылкой каппадокийского вина в руке и с коричнево-грязной пылью турецких дорог в моих волосах, я почувствовал, что вернулся домой. Совсем домой.

Я нырнул в это море и, похоже, что до сих пор из него так и не вынырнул.

Некоторые особо похотливые товарищи иногда спрашивают меня, как великого путешественника, – а были ли у меня, в моих великих путешествиях какие-нибудь эротические приключения.

Об одном эротическом приключении я уже написал в главе «Как жену украли». Вот, пожалуй, и всё. Ну, нет у меня в приоритете эротических приключений. Даже в Таиланде и на Кубе я умудрился оказаться не в тренде… Если посмотреть на шкалу моих путешественнических ценностей, то тут, прежде всего, будет, какая-нибудь старинная архитектура, никому не известные деревеньки у моря, всяческие заброшенности, нелюдимости, дикая природа с пейзажиками и прочая визуальная красота. Чтоб можно было ходить и поливать из фотоаппарата направо и налево… И, да – самое главное – смотровые площадки, чтобы было видно далеко-далеко…

Но вернёмся к эротике… В бытность свою редактором журнала «Всемирный Следопыт» я часто ездил в пресс-туры. Это такие презентационные туристические поездки для журналистов, организуемые разными странами. Журналистов гламурных изданий возят по главным достопримечательностям, кормят в лучших ресторанах, селят в пятизвёздочных отелях, и всё это бесплатно. А некоторым ещё и командировочные платят. Вот только собственно пишущих журналистов в таких поездках, хоть они и называются пресс-туры, обычно немного. Чаще всего это главные редактора или владельцы издания, которые два слова рядом написать не могут, директора крупных турфирм или вообще левые люди, купившие по дешёвке у турфирмы-организатора (естественно, в тайне от основных организаторов) такой вот халявный тур.

Так, например, в пресс-тур по Исландии ездил директор одного делового журнала. А чтобы отчитаться перед принимающей стороной, он заставил кого-то из своих литературных рабов написать статью про «эту удивительную страну», которую тот бедняга и в глаза-то не видел. А в малазийской «группе журналистов» вообще был директор какого-то колбасного завода с женой. Правда, этот милейший человек, взял с собой целый чемодан своей копчёной продукции и угощал всех направо и налево.

К чему это я про пресс-туры в статье про эротику? А вот к чему… Люди, оторвавшись от своих повседневных забот, и окунувшись в роскошь номеров люкс, которые чаще всего «сингл», начинают предаваться разврату. Тихому и скромному, не на показ, без оголтелости, но всё-таки – разврату. Я же, как человек, предпочитающий сохранять свою совесть чистой, никогда в этом разврате не участвовал, хоть меня и домогались постоянно какие-то журналистки и главредши. Поэтому где-то после второй-третьей такой поездки (нередко бывало, что в них участвовали одни и те же люди) меня даже стали подозревать в голубизне. Правда, в контактах с мужчинами я тоже не был замечен. Но, видимо, отвергнутым женщинам так было легче объяснить мои отказы…