Ян Стыдобка - Поэтесса в жанре ню и другие рассказы
- Название:Поэтесса в жанре ню и другие рассказы
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Array SelfPub.ru
- Год:2019
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Ян Стыдобка - Поэтесса в жанре ню и другие рассказы краткое содержание
Содержит нецензурную брань. Эта книга – участник литературной премии в области электронных и аудиокниг «Электронная буква – 2019». Если вам понравилось произведение, вы можете проголосовать за него на сайте LiveLib.ru
до 15 ноября 2019 года.
Поэтесса в жанре ню и другие рассказы - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Когда я украдкой спустился во двор, съёжившись, будто ожидая пули между лопаток, пересёк его и проскочил в калитку, моя память оледенела. Зачем я здесь? Ах, да, договорились уехать. Почему? Трудно сказать, но я определённо знал, что Настя не придёт. В те минуты я затруднился бы представить её внешне, лишь смутно помнил: она чем-то особенная, не похожая на других. С нею связано впечатление, которого прежде в моей жизни не было, но какое именно? Возвышает ли её в моих глазах или только всё путает? Кто бы знал… И она не придёт. В какой-то миг эта уверенность заслонила небо, лес, дорогу, но я подумал: не придёт, значит позвонит, вернусь, – и продолжал стоять с рюкзаком, переминаясь с ноги на ногу. Насколько проще всё казалось двадцать минут назад, в углу, где таинственная дверь и высокий сундук с полукруглой крышкой… Может, и лучше, если не придёт, спокойнее?
Из кармана и вправду раздалась песня «Я полечу» старинной группы «Музыка». Я выхватил телефон, уронил, но, изловчившись, поймал-таки на лету и несколько раз перекинул из руки в руку, как горячую картошину. Звонила мама. Веселимся, всё хорошо, заверил я самым естественным тоном. Молодцы, ответила мама и сообщила, что им с папой внезапно достались два билета в Мариинский на «Онегина», так что если я вечером не дозвонюсь, то волноваться не надо, они будут в зале. Тогда не стану беспокоить, сказал я на прощанье и, дожидаясь другого звонка, вытащил из сугроба ветку, заточил карманным ножом, принялся рисовать на снегу лицо, большеглазое, с ямочкой на подбородке и вьющимися волосами.
Вскоре появилась Настя, тоже с рюкзаком за спиной, и, взглянув на рисунок, сказала:
– Ого, красота! Мы успеваем?
– Даже с запасом, – кивнул я, и мы тронулись. По дороге обрушилась метель; ничто с утра её не предвещало, а теперь в самый раз было вспомнить одноимённую повесть Белкина или «Капитанскую дочку». Я вслепую вытянул руку, сомкнул пальцы на тонком Настином запястье и пошёл наугад, на ощупь, не видя ни сосен по сторонам просеки, ни даже собственных ног. Настя двигалась за мной. Бедняга, во что тебя впутал!.. Я старался заслонить её – безуспешно; когда буря так же внезапно утихла, Настя была похожа на того снеговика, да и я, конечно, не лучше.
Мы как могли отряхнули себя и друг друга. Настя вдруг прислонилась ко мне, опустила голову на плечо и сказала:
– Твой портрет замело.
– Ничего страшного, – ответил я, приобняв её за талию.
Мы стояли, пока совсем близко не прогремела электричка, пустив по лесу дробный перестук.
– Это не наша? – спросила Настя, подняв голову.
– Должна быть встречная. Наша минут через десять.
– Тогда идём.
– Секунду… – Я осторожно снял её рюкзак, чуть отпустил лямки и повесил себе на грудь.
– Спасибо…
Остаток пути она держалась за мою руку, перед выходом к платформе ещё постояла, опершись на меня, с закрытыми глазами.
– Извини, что-то я совсем…
– Зря тебя повёл?
Она покачала головой:
– Нет. Андрей… не знаю, что ты думаешь, но я очень рада. Идём.
Андрей?.. Ветер дунул сильнее прежнего, или с веток за шиворот сорвалась лавина? Только через несколько шагов сообразил: она впервые назвала меня по имени.
Мы взошли на платформу. Здесь не было зала для пассажиров, касса представляла собой бетонную будку с глубоким окном на высоте пояса. Окно было закрыто решёткой с большим, как кулак, навесным замком. Метель занесла платформу пушистым снегом поверх старого, утоптанного, вдалеке под навесом стояло несколько человек, новые не подходили.
Настя достала из внутреннего кармана телефон.
– Я позвоню, хорошо? – и выбрала в памяти номер. – Алло, – продолжила в трубку, – да, мам, это я, кто же ещё! Всё в порядке. Ага… Веселимся, на лыжах бегали. За целый год и ещё на два года вперёд…
Обернулась ко мне и почти беззвучно бросила:
– Скажи что-нибудь!..
– Анастасия, идёмте играть в хоккей! – ляпнул я.
– Что-о?! – засмеялась она. – Какой хоккей, дай поговорить!.. Ма-ам, это я не тебе, меня дёргают!.. Ничего, подождут. Как вы там живёте? Хорошо, я рада. Конечно, скучаю! Спит? Не буди, не надо, позже позвоню… Передавай привет. Всё, целую!
Я ни о чём не спрашивал. Когда из-за поворота послышалась металлическая россыпь колёс и вылетела наша электричка, Настя, стоя ко мне в профиль, сказала сама:
– Я старше Тани, мне двадцать три. Уже две недели как двадцать три. И у меня есть сын, ему почти четыре года.
– Это здорово, – искренне ответил я.
– Только не думай, что я легкомысленная мамаша, бросила ребёнка, гуляю…
– Не думаю.
– Впервые в этом месяце. Я отпросилась, и он дома с бабушкой, моей мамой.
– А как зовут?
– Олег.
– Взять с собой не хотела?
– Хотела, конечно! – повернулась она ко мне. – Но мама говорит: зачем он там, что ему делать в вашей компании, оставь, посижу… Я и послушала.
Электричка набежала, остановилась и с шипением раскрыла двери.
– А-а… папа? – рискнул я спросить в тамбуре.
– Мой? Жив-здоров, общаемся.
– Нет, Олега.
– Год назад развелись, точнее год и месяц. А фактически ещё раньше. Не хочу сказать плохого, но когда приходит домой и целый вечер играет на компьютере, в машинки, танчики, во что угодно, а в выходные просто с утра до ночи и забывает даже помыться… – вздохнула и добавила: – Я, конечно, сама не подарок, но так не ухожу в параллельные миры.
В вагоне сидела горстка людей, собравшихся в одном конце. Мы прошли в свободный конец, Настя села возле окна, лицом по ходу, я устроился рядом и поставил напротив наши рюкзаки.
За окном опять замелькали крупные хлопья, слились в один сплошной, струящийся махровый занавес. Настя смотрела на него или сквозь него, я краем глаза видел её и думал: кто это? Неужели едет ко мне? Не может быть, мне всё приснилось. Это попутчица, чужая девушка, на вокзале разойдёмся по своим делам, больше не увидимся, и я никогда не узнаю, чем же она особенная…
В вагоне было тепло, печка грела сквозь жёсткое сиденье. Настя сняла перчатки, положила на свой рюкзак. До середины расстегнула молнию куртки, повела плечами, как бы отстраняя куртку от себя, поправила воротник. Немного подумав, расстегнула совсем, недолго посидела и по одной гибко вынула руки из рукавов. Ещё чуть помедлив, поднялась, повесила куртку на крючок между окнами, сняла шапку, аккуратно разложила на сетчатой багажной полке, села, достала расчёску из кармана рюкзака, провела по волосам, достала зеркальце, посмотрелась и, сказав: «О какой кошмар!..» – убрала зеркальце и расчёску обратно.
Моя куртка давно висела на другом крючке, шапка – в рукаве, перчатки – в кармане. Настя улыбнулась, как при знакомстве, с тем же лёгким смущением, и на меня водопадом хлынула оттаявшая память. Конечно, она едет ко мне! Чтобы так же, с множеством явных и почти неуловимых, пленительных движений, раздеваться у меня дома. Это трудно вообразить, но мы будем пить чай в моей комнате, слушать музыку, разговаривать, останемся вдвоём до утра и, наверное, дальше…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: