Рут Хоган - Мудрость Салли

У Гидеона есть друг, который продает пластинки, и ему удалось раздобыть для меня ранние записи Фебы – партии Мими из «Богемы» и Изольды из «Тристана и Изольды». По записям понятно, что у Фебы был необыкновенный музыкальный дар, и ее восстановление после его утраты кажется еще более мужественным и удивительным. Я слушала их на граммофоне Китти Мюриэль. После свадьбы Элвис продал дом и переехал к ней в квартиру. Каждый четверг, в половину шестого, я прихожу к ним на коктейли и канапе. Хайзума приглашают тоже, и поскольку пес скользит по полированному деревянном полу, как олененок Бэмби на льду, он находит убежище на роскошном ковре, цепляясь за него, словно за плот посреди бурлящего океана. Ему разрешено съесть четыре канапе. Но только четыре. Розовые стены квартиры Китти Мюриэль почти одного цвета со сливочной помадкой из моего старого кошмара, но Гилберт и Джордж, ар-деко и венецианское стекло совсем не похожи на пластмассовые столы, пластиковые стулья и бледные обои мерзкого дома Хэппи Эндов. У Китти Мюриэль тоже нет детей, которые смогут заботиться о ней в случае старческого маразма, но у нее есть чудесный муж, и она живет очень счастливой и увлекательной жизнью, совсем не похожей на старость, которую с содроганием представляла. Значит, так будет и у меня. Я любуюсь, как мерцает на солнце Пьяное Поле, и вспоминаю Салли. Думаю, она не против. Я скучаю по ней. Но здесь у меня всегда возникает ощущение, что она где-то рядом. Некоторые люди оставляют в нашей жизни неизгладимый след, словно отпечаток моллюска в камне. Салли была таким человеком, она заставила меня понять, что Габриэль никогда не уходил. Его образ сохранился в моем сердце, и я научилась беречь его, а не горевать, что больше ничего не осталось.

Салли была бы в восторге, если бы узнала, что Китти Мюриэль вовсю трудится над «Веселой Вдовой», где, разумеется, исполняет главную роль. Маркусу, ко всеобщему восторгу и игривому веселью, досталась роль графа Данило, ее возлюбленного. Я очень жду премьеры, но боюсь, что перед походом придется выпить успокоительное, чтобы не утратить самоконтроль во время представления. Леди Т., отвернитесь. Я помогаю Китти Мюриэль разучивать партию. Для работы над этим персонажем она обращается к Жа Жа Габор. Не уверена, что Легар имел в виду именно это, но он несомненно бы с ней согласился. В конце концов, режиссер же согласился. В конце концов.

Элвису тоже досталась роль в грядущей постановке. Он гример. В последнее время я заметила, что макияж Китти Мюриэль изменился в лучшую сторону. Стал менее тяжелым и более изысканным. Я сделала ей комплимент, и она с гордостью сослалась на «обожаемого мужа». Оказывается, сотрудник похоронного бюро Элвис много лет предоставлял бесплатную услугу покойникам, оказавшимся на его попечении. Он приводит каждого клиента в порядок с помощью доброй секретарши, Мейбл, которая делает им прическу (если есть волосы), чтобы они как можно лучше выглядели перед друзьями и родственниками. Сомневаюсь, что Хелен согласилась бы добавить это в свой список служебных обязанностей – отвечать на звонки, разбирать документацию, делать стрижки и укладку трупам, – но считаю, что это очень доброе и благородное дело.

Китти Мюриэль рассказала мне, что Элвис и Мейбл делают это даже для тех, у кого нет друзей и семьи, потому что Элвис считает, что они тоже заслуживают хорошего отношения. Для него не существует трупов второго класса. Они все уезжают от него с подрумяненными щеками, розовыми губами, аккуратными блестящими волосами и легким макияжем. Дамам наносят тени (и некоторым мужчинам, если Элвис считает это уместным) и ко всем без исключения относятся с большим уважением. Я прекрасно понимаю, почему Китти так обожает этого мужчину, и очень рада, что он вместе с ней работает над «Веселой вдовой». А если представительницы хора школьниц из «Микадо» попадут в список действующих лиц, он даже не заметит особых отличий от постоянной работы.

Хайзум начинает беспокоиться. Прохладный бриз оживил его после жаркого и утомительного подъема, а белки и голуби сами себя не погоняют. Но мне не хочется уходить. Здесь спокойно и открывается восхитительный вид. Все кладбище покрылось зарослями бледно-лимонных примул и полянками солнечно-желтых нарциссов. С такой высоты видны могилы почти всех членов моей Семьи С Того Света. Но я полностью на стороне живых и чувствую себя королевой замка. Ветер усиливается, я встаю и распахиваю руки, чтобы прочувствовать его, как моряк на корабле. Засовываю руку в карман мятого льняного пальто и нащупываю мягкий комок. Едва осязаемый. Зажав кулак, я достаю комок из кармана и поднимаю высоко над головой, как мраморный ангел на могиле Лили Филлис Фебы. И отпускаю. Воздух наполняется белоснежными перьями, они танцуют и кружатся на ветру на фоне синего неба. Я наконец прислушалась к совету Салли и выпустила своих ангелов.

Хайзум не выдерживает и спускается с холма без меня. Он выбирает любимый маршрут, через Пьяное Поле. Видимо, это популярное у местных лисиц место ночной охоты, потому что его нос почти не отрывается от земли. Когда я начинаю спускаться сквозь длинную траву, в пальто становится слишком жарко, и я снимаю его. Беспечность и восторженность Хайзума заразительны, и мне не хочется занимать руки, поэтому я повязываю его вокруг талии. Странно, но я чувствую себя словно бокал шампанского. Вскоре то, что начиналось с вполне невинного «прыг-скок», перерастает в польку Анны из фильма «Король и я» – головокружительный галоп в очень пышной юбке. Хайзум замер и смотрит на меня с видом мальчика-подростка, заставшего мать в коротком топе и мини-юбке. Я на мгновение останавливаюсь, звонко целую его в лоб и приглашаю сбежать со мной с холма – эту инициативу он поддерживает куда охотнее, чем танцы. Мы несемся сквозь высокую весеннюю траву, я хохочу, спотыкаюсь и едва держусь на ногах, а Хайзум скачет у меня под ногами и лает от возбуждения.

Разумеется, в конце концов мы кубарем валимся на примулы, почти в самом конце тропы. Я тяжело дышу, вся перепачкана травой и рыдаю от смеха, а Хайзум услужливо вытирает мне слезы огромным шершавым языком, одновременно пытаясь на меня усесться. Отдышавшись, я украдкой оглядываюсь – может, кто-то застал наше веселье и уже звонит в психиатрическую лечебницу. Я замечаю одного работника кладбища – к счастью, на отдалении, – но узнаю его: он видел меня здесь уже много раз и ничуть не удивится.

Мы останавливаемся поздороваться с Лили Филлис, Салли/Фебой и Чарльзом и рассказываем им о предстоящей постановке «Веселой вдовы» и ее звездах. Могила Чарльза и Фебы покрыта ковром фиалок, и я набираю маленький букетик (они точно не будут против), чтобы отнести вечером Епифании. Епифания и Стэнли пригласили всех нас на ужин. Сегодня годовщина смерти Габриэля, и мы будем его вспоминать. Но еще мы будем праздновать нашу жизнь. Рони придет с новым парнем, Иерихоном, – менеджером колл-центра и шаманом по совместительству. Нам не терпится его увидеть. Хелен пророчит, что у него будет хвост и стеклянный глаз, а Эдвард предсказывает, что он за две минуты выпьет мой «Совиньон Блан». Разумеется, Леди Т. надеется, что мы не забудем о манерах и будем вести себя достойно. Боюсь, она может разочароваться.