Грэм Симсион - Триумф Рози

Рози кивнула, словно психиатр, выслушивающий пациента. Но Хадсон не стал продолжать.

— Почему? — спросил я.

— Он сделал худшее, что вообще может быть. Взломал ее компьютер.

Я не стал смотреть на Рози. Такой взгляд мог бы стать своего рода невербальным индикатором вины. Я решил, что будет безопаснее сосредоточиться на фактах, а не на моральном аспекте.

— Когда? — спросил я.

— Вчера.

— Каким образом? Полагаю, при помощи психологии, а не технологии?

— Не угадал. При помощи технологии.

Я ощутил совершенно нерациональное раздражение из-за того, что человек, возможно превосходящий меня по части боевых искусств, оказался еще и экспертом по информационным технологиям.

— Продолжай.

— Он поставил камеру в комнате у Бланш.

— Что? — произнесла Рози.

— Это часть системы безопасности. Она там висела, еще когда Бланш совсем маленькая была.

— И Бланш не возражает…

— Теперь возражает. Она ее изолентой заклеила. Так вот, эта камера смотрела прямо на ее стол. И он мог увидеть, как двигаются пальцы, когда она вводит пароль. Это легко, у нее же планшет такой огромный.

Я был впечатлен, однако решил не делиться с Хадсоном и Рози своими эмоциями.

— Хорошо известная методика, — заметил я. — И чрезвычайно безнравственная. Он что-нибудь обнаружил?

— Она искала всякую инфу про альбинизм. А это у них в доме считается — ни-ни. И про вакцинацию. Это было уже довольно давно, но он все равно нашел. Наверное, по автозаполнению. По-моему, ее мама за нее заступилась. Вот почему… — Хадсон внезапно умолк.

Рози подала мне настоятельный знак «рот на замок».

Хадсон, похоже, нервничал.

— Можно мне уже выйти из-за стола? — спросил он.

— Нет, — отрезала Рози. — Думаю, есть кое-что такое, о чем тебе нужно нам рассказать.

Несколько секунд Хадсон ничего не говорил. Мне даже не требовался еще один сигнал, чтобы и самому продолжать хранить молчание.

— Обещаете, что никому не скажете? Что не будет как с кличкой, когда вы все разболтали?

— Нет, — произнесла Рози. — Мы не будем ничего обещать. Есть такие вещи, молчать о которых неправильно. Если ты нам скажешь, что он применяет насилие — к Бланш или к ее маме, — мы обязательно что-то по этому поводу сделаем. Ты понимаешь почему?

Хадсон ничего не ответил.

— Ты обещал, да? — спросила Рози. — Обещал Бланш? Хадсон кивнул. Я узнавал в нем себя — в юные годы. Вероятно, я в то время не сумел бы посмотреть шире, мысленно выйти за пределы правила, согласно которому обещания нельзя нарушать. Даже сейчас мне потребовался бы убедительный противодействующий императив. И у Рози таковой имелся.

— Что важнее — сдержать слово или помешать, чтобы кому-то причинили боль? — спросила она у Хадсона.

Хадсон кивнул. Он переваривал услышанное. В отличие от большинства ситуаций, когда советы ему давал я.

— Я точно не знаю, что там было. Она не особенно объясняла, что случилось. Но только — пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста , не доводите до того, чтобы у нее были неприятности с ее папашей.

Рози хотела обратиться в полицию. После некоторых внутренних споров она решила, что у нее недостаточно доказательств, чтобы побудить правоохранительные органы к каким-либо полезным действиям. Однако на другой день позвонила в школу.

— Бронвин меня выслушала, — сообщила мне Рози. — Как и следовало ожидать. И сказала все, что полагается: спасибо, нам очень важно это знать — и тому подобное. Говорит, они не замечали, чтобы с Бланш что-то такое происходило. Но мне показалось, что она не так уж безумно удивлена. Судя по тому, как ты описал поведение Гэри на плавании, он не очень-то прячет свой гнев.

— Как ты считаешь, нам следует и дальше позволять Хадсону посещать их дом?

— А ты сам как считаешь? Я у них не была, а ты был.

— У меня сложилось впечатление, что отец Бланш с ними не взаимодействует. Хадсон находится там максимум два часа. И Алланна всегда рядом.

— Я заставила Хадсона пообещать, что он мне обязательно расскажет, если его там что-нибудь… встревожит. И, кстати, во всем этом есть плюс. В школе решили на последнюю четверть перевести Бланш в класс к мисс Уоддингтон. И к Хадсону. Они придумают какое-то формальное объяснение, но на самом деле они думают — в случае чего мисс Уоддингтон лучше, чем Кролик, заметит, если с Бланш будет твориться что-то неладное.

Близились школьные каникулы — период, когда я мог проводить больше времени с Хадсоном. Я уже успел познакомиться с двумя его новыми друзьями подходящего возраста.

Однажды я отвез его на машине к Доуву, мальчику с аутизмом. Хотя до жилища Доува вполне можно было добраться общественным транспортом, мне требовалось встретиться хотя бы с одним из его родителей или опекунов и оценить домашнюю обстановку — как рекомендовалось в специальном документе, выпущенном школой. Получилось в каком-то смысле удачно, что я не видел этой инструкции до того, как позволил Хадсону посетить Бланш: мои настояния на осмотре кабинета Гэри могли бы привести к возникновению неловкой ситуации.

По пути к Доуву мы обсуждали машину Фила. Не так давно Филу понадобилась его «тойота», поэтому я снова ездил на «порше». После выправления, перекраски и полировки поврежденных внешних частей последний просто сиял. Фил вынудил меня пообещать, что я не позволю Рози садиться за руль этого автомобиля — кроме как ради спасения чьей-то жизни и если других вариантов не будет.

Доув выказал весьма впечатляющее знание данной модели. Он отметил, что у автомобиля — турбокорпус, то есть он шире стандартного. Теперь у меня имелось объяснение необычайной подверженности данной машины повреждениям при парковке.

В Доуве трудно было заметить что-то необычное — за исключением веса, выходящего за пределы здорового диапазона (приблизительный ИМТ — тридцать), и осведомленности в области автомобилей. В детстве я с таким же увлечением изучал физику элементарных частиц, коллекционировал монеты и разрабатывал шахматную программу.

Мать Доува звали Бекка, и она была в восторге от того, что к Доуву пришел в гости друг. Я произвел осмотр дома, и она сопровождала меня на протяжении всех сорока семи минут, разговаривая главным образом о Доуве. В том, что касалось школьной среды и формирования дружеских отношений, он сталкивался с теми же проблемами, что и Хадсон. У Доува диагностировали аутизм два года назад, после того, как в его поведении проявились некие странности (какие именно, Бекка не уточнила).

— И диагноз был четкий? — спросил я.

— О господи, как бы не так. Наш терапевт направил его к психологу, а та — к психиатру, и нам пытались прилепить все диагнозы, какие только есть на свете: синдром гиперактивности и дефицита внимания, обсессивно-компульсивное расстройство, тревожное расстройство, биполярное расстройство, ранняя стадия шизофрении, расстройство личности. Даже спрашивали, принимает ли Доув наркотики. Ну, теперь-то он, конечно, принимает всякие средства. Они на него обрушили весь арсенал.