Леонид Милош - Братья по крови

Тот внимательно пригляделся.　

— Да, ты прав, кончики пальцев дергаются, да и кровь пульсирует.　

Степаныч достал пистолет с длинным стволом. Только потом Вовка догадался, что это ствол-глушитель.　

— Прости меня, грешного, — и с этими словами Степаныч нажал на курок.　

Послышался приглушенный хлопок. Степаныч, отвернувшись, убрал пистолет и коротко скомандовал:　

— Все, уходим.　

Шли долго, молча. До места добрались только к вечеру. Это был обычный, затерявшийся в горах кишлак, который уже давно покинули местные жители. Или они все вымерли, или им помогли. Вот эти самые ребята в темно-серых　комбинезонах. Здесь, в кишлаке, этих ребят было не меньше тридцати.　

Вовка присел. Усталость давила так, словно на него по ошибке наехал КамАЗ, да еще с прицепом.　

— У вас случайно спиртяги нет? — жалобно спросил Вовка у одного из незнакомцев.　

— Есть, но я тебе сейчас кое-что получше дам, — понимающе ответил парень.　

Он зашел в один из домов, вернулся с сумкой на молниях. Достал из нее шприц, ампулу, ловко отчикнул стеклянную верхушку и быстро набрал в шприц кристально-прозрачную жидкость.　

— Что это? — скорее с любопытством, чем со страхом спросил Вовка.　

Парень усмехнулся:　

— Не бойся, штука хорошая, тебе понравится, через десять минут как огурчик будешь!　

Вовка засучил до локтя рукав, подставил руку. Лекарство медленно погружалось ему в вену.　

— Ну вот и все, иди вздремни.　

Вовка двинулся следом за парнем в дом, уже на ходу чувствуя, как тело наполняется чем-то легким, воздушным. Еще несколько шагов, вот и койка. Сознание отключилось, он провалился в какой-то мягкий приятный мир покоя и блаженства.　

Проспал он неизвестно сколько — может час, а может, десять. Проснулся, когда кругом еще было темно. Вовкино шевеление уловил кто-то лежащий рядом. Недовольно проворчал:　

— Спи, еще рано.　

Вовка послушно опустился, расслабился. Голова была абсолютно ясная, а тело свежее и бодрое. Хоть на ринг прямо сейчас — любого чемпиона мира запросто побьет. Нахлынули воспоминания. Спорт, училище, друзья со двора, Маша. Маша! А знал ли он ее на самом деле, и вообще, с ним ли все это было два-три года назад? Может, он родился и вырос в этом долбаном Афгане и сейчас всего-навсего видел какой-то сказочный сон про Машу, про их двор, вообще про ту, другую жизнь…　

Странные мысли лезли сейчас в голову. Казалось, он настолько сроднился с Афганистаном, что никакого прошлого у него и не было. Он всю жизнь был среди этих гор, камней, песков.　

Вовка торопливо нащупал на груди медальон. Медальон был в виде сердечка и открывался на две половинки. А внутри лежала малюсенькая фотография, та самая — посредине Маша, а по бокам он с Серегой. Вовка долго негнущимися пальцами открывал медальон и, наконец, открыл. Вздох облегчения сам собой вырвался наружу — фотка на месте. Значит, все это было. И там, в далекой России, его ждет Маша…　

Вовка лежал и думал. Нет, все-таки было прошлое. Было. Просто здесь, в этой адовой стране, еще не так крыша поехать может! Еще к чертям в рай спуститься захочется. Или в ад? Где там они — эти хвостато-рогатые обитают?　

Незаметно в окно заглянул рассвет, первый лучик солнца еще совсем робко скользнул по потолку домика. Теперь Вовка мог оглядеться. Комната метров двадцать, у самых стен, ближе к окну, мирно дрыхнут пятеро бойцов. Автоматы тут же, наготове. И снова, помимо «калашникова», Вовка с удивлением увидел какие-то заграничные — с длинными стволами, с проволочными прикладами, с оптическими прицелами. Их инструктор по огневой подготовке много показывал им всяких заграничных штучек. Но таких, какие он видел сейчас, Вовка ни разу не встречал. Странно все это.　

Наконец со двора донеслась команда:　

— Подъем! Гришин, давай кухню разогревай, жрать хочется. Эй, Витек, буди Степаныча, там радист опять подарок для нас принял.　

В комнате зашевелились, заворочались. У входа загрохотали чьи-то сапоги. Вошел незнакомец, приблизился к Вовке:　

— Подымайся, земляк, пойдем к командиру.　

Вовка вмиг поднялся. Разбудивший его недовольно крикнул в сторону бойца, отвернувшегося к стенке и явно не желающего просыпаться:　

— Слушай, старлей, давай вставай и поднимай своих, нечего дрыхнуть!　

Старлей — совсем молодой парень, Вовка никогда бы не поверил, что тот уже старший лейтенант, — нехотя перевернулся, сел.　

— У, вечно поспать не дают, а ведь я сегодня в карауле.　

— Давай, давай, Олежек, подымайся, матрац и так сплющил, — уже более доброжелательно произнес вошедший незнакомец.

Вовку отвели в соседний дом. Он сразу узнал своего вчерашнего спасителя — Степаныча. На нем был комбинезон с лямками, одет прямо на голое тело. Мощный торс, волосатая грудь, мышцы на руках так и ходят при каждом движении. На предплечье левой руки видна татуировка — изображение волка. По бокам комбинезона — рукоятки пистолетов. Степаныч брился, оценивающе заглядывая в разбитый кусок зеркала. Брился ножом — длинным, с пилкой на другой стороне, плавно переходящей в хищный загиб.　

— Садись, солдат.　

Вовка прошел, сел.　

— Ну, как самочувствие?　

— Нормально.　

— А я думал, хорошее.　

— Ну, вообще-то, хорошее.　

— Вот то-то, Вова.　

— Что? Как вы меня назвали? — встрепенулся Вовка. Ведь он же не говорил им своего имени.　

— А разве тебя не так зовут?　

— Вообще-то, так. Но откуда вы знаете, ведь я же вчера…　

— Я все знаю, по должности положено. Мы тебя допросили, пока ты спал. Когда мозг у человека отключен, ответы получаются предельно искренними, придумать ничего не возможно. А твой четырнадцатый полк, старшина Марголин, попал в жуткий переплет, почти треть личного состава уничтожена. Через наших людей я сделал запрос и по поводу тебя. Молодец, воюешь хорошо, уже орден заработал.　

Вовка, пораженный, слушал этого человека с еле заметным косым шрамом на подбородке.　

— А кто вы такие, куда я попал?　

Мужчина усмехнулся, его глаза с прищуром стали чуточку хитрыми.　

— Мы такие же вояки, как и ты. Только перед нами ставят более тяжелые задачи. Понял, десантник?　

— Пока не совсем.　

Мужчина отложил зеркало, поднялся, вытер мокрым полотенцем мыло с подбородка.　

— Первое главное управление КГБ СССР, слышал о таком?　

— Да чего-то слышал… — невразумительно пробормотал Вовка.　

— В ситуацию ты попал хреновую, десантник, сразу скажу. До своих тебе далеко, больше сотни километров. Одному не добраться, а «вертушку» специально для тебя я вызывать не могу. Да и если честно, то по инструкции я тебя должен просто ликвидировать. Потому что, с одной стороны, мы вроде бы есть, а с другой — нас как бы и нет. Мы мертвые души, как у Гоголя. Нас никто не должен видеть. Но за последнее время я и так много потерял своих людей. К чему эти напрасные жертвы. В общем, если согласен, поступаешь в мое личное распоряжение. Впрочем, другого выхода у тебя нет, десантник. На, прочитай и подпиши.