Гийом Мюссо - Ты будешь там?

Однако нельзя сказать, что он прожил жизнь напрасно. У него была дочь, в которой он души не чаял, и Мэт, замечательный друг. Более того, он всегда в своей жизни был кому-то нужен. К тому же Элиот сумел посмотреть мир, ведь он много путешествовал, а также познал, что такое наслаждение…

Но ему всегда чего-то не хватало.

Илена…

С тех пор как она погибла, он словно и не жил по-настоящему, он стал наблюдателем, а не хозяином своей жизни. И последние дни Элиота скрашивала лишь мечта о том, что во время своих путешествий в прошлое он снова увидит Илену.

Но теперь волшебный покров спал, и Элиот был в ярости от того, что поверил обману. «Страданиям приходит конец только тогда, когда перестаешь верить» – гласит народная мудрость.

Но Элиот не хотел страдать.

И тогда, чтобы заглушить ростки надежды, он выбросил пузырек с таблетками в унитаз.

Мгновение колебался…

…а потом спустил воду…

1976 год

Элиоту 30 лет

Элиот остановил машину в Мишн-дистрикт, на Валенсия-стрит. В испанском квартале царило праздничное оживление. Мишн с его дешевыми магазинчиками и фруктовыми лавками считался одним из самых живописных старинных кварталов в городе.

Элиот влился в пеструю шумную толпу и шел, разглядывая фасады домов, украшенные фресками. Несколько раз он останавливался, чтобы рассмотреть эти удивительные картины, в которых чувствовалось влияние мексиканского художника Диего Риверы. Но он пришел сюда не любоваться достопримечательностями, поэтому он ускорил шаг и пошел дальше. Воздух был горячим, будто наэлектризованным, и это нравилось здешней молодежи. Не обходилось и без эксцессов: банды чикано, задирая прохожих, нарушали дружелюбную атмосферу, царящую в городе…

На перекрестке Долорес-стрит, среди клубов сальсы и церковных лавок, Элиот наконец заметил вывеску, которую искал: «Голубая луна: украшения и татуировки».

Он открыл дверь и увидел плакат с изображением Фредди Меркьюри. Переодетый женщиной солист группы «Queen» застыл в неприличной позе, имитирующей половой акт. Из проигрывателя на стойке администратора доносился жизнерадостный голос Боба Марли, который опять входил в моду после того, как Эрик Клэптон в прошлом году исполнил его песню «I shot the sheriff» [20] Я застрелил шерифа (англ.). .

Элиот вздохнул. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но отступать не собирался.

– Кристина, – позвал он, проходя внутрь.

– Доктор Купер, вот так сюрприз!

Перед ним стояла высокая блондинка.

Элиоту ее вид показался отталкивающим: кожаные сапоги, короткие шорты, эротическая татуировка на спине.

Элиот познакомился с ней в больнице. Он оперировал ее приемного сына – маленького китайского мальчика, страдающего от сильных болей в позвоночнике. С тех пор Элиот постоянно наблюдал ребенка, которого Кристина воспитывала вместе с подругой Лейлой.

Еще с первой встречи Элиота поразила ее раскованность. Кристина была прекрасным специалистом по азиатским цивилизациям, но вместо того чтобы преподавать в университете или заниматься исследовательской деятельностью, открыла салон татуировок. Она жила как хотела и открыто заявляла о своей ориентации. В Сан-Франциско это никого не удивляло: в последнее время гомосексуалисты стали так же популярны, как в свое время хиппи. Пользуясь терпимостью жителей города, десятки тысяч геев и лесбиянок поселились в кварталах Кастро и Ной-Валли.

– Я освобожусь через две минуты, – приветливо сказала Кристина.

Элиот сел в кресло рядом с трансвеститом-латиносом, которому прокалывали уши. Немного смущенный, Элиот все же собрался с духом и попросил разрешения воспользоваться телефоном. Он позвонил Мэту, чтобы поделиться последними новостями. Когда Элиот рассказал о результатах дактилоскопии, Мэт не удивился.

– Кроме тебя, этого типа никто не видел, – заметил он, – так что, по-моему, эта история всего лишь плод твоего воображения.

– Как это? – разволновался Элиот. – А зажигалка «Выпуск Миллениум» с моими отпечатками пальцев, я это, по-твоему, тоже выдумал?

– Послушай, старина, наверняка эту зажигалку ты сам купил, но просто не помнишь.

– Ты мне не веришь?

– Нет, – признался Мэт.

– Спасибо за поддержку! – с этими словами Элиот бросил трубку.

– Чем я могу быть вам полезна, доктор? – спросила Кристина, снова приглашая его сесть. – Хотите татуировку на спине в виде ангела или большого дракона?

– Нет, спасибо. Пожалуй, я откажусь от обоих вариантов, – ответил он, закатывая рукав рубашки. – Я хотел бы, чтобы вы сделали мне на предплечье одну надпись.

– Может быть, что-нибудь более красивое? – спросила она, готовя иглу. – Вот, посмотрите…

Кристина вытянула ногу, показывая большую татуировку – японского демона, – которая поднималась по бедру и терялась где-то под шортами.

– Настоящее произведение искусства, – согласился Элиот, – но не совсем в моем вкусе.

– Жаль, вы очень привлекательный мужчина, татуировка вас украсила бы и сделала сексуальнее.

– Боюсь, моя девушка с вами не согласится.

– Женщины любят сюрпризы.

– Хотелось бы верить…

Элиот достал ручку из внутреннего кармана пиджака и нацарапал на обложке журнала несколько слов.

– Вот что мне нужно, – сказал он, протягивая Кристине журнал.

Она нахмурилась.

– Это что, какая-то шифровка?

– Нет, просто послание старому другу.

Кристина проверила иглы.

– Сначала будет немного больно, но потом вы привыкнете. Не передумали? Не будете потом жалеть?

Элиот закрыл глаза. Можно ли установить связь между настоящим и будущим? Это казалось полным бредом, но он должен попробовать и выяснить, что из этого получится. Он вдруг представил себе лицо двойника, когда тот получит его послание.

– Нет, не буду, – уверенно ответил он.

Когда раздалось жужжание прибора, Кристина сказала:

– Тело, доктор Купер, – это средство выражения собственных взглядов и убеждений.

2006 год

Элиоту 60 лет

Уничтожив пузырек с таблетками, Элиот лег на диван в гостиной. Он чувствовал грусть и разочарование. В полдень он был должен встретиться с Энджи и не хотел, чтобы дочь видела его таким расстроенным. Закрыв глаза, он слушал свое тяжелое прерывистое дыхание. Он никак не мог вдохнуть полной грудью. Болезнь постепенно разрушала его тело.

В комнату проникал мягкий свет. Из открытого окна доносились шум океана и щебет птиц. Там, снаружи, жизнь продолжалась, но уже без него. Несмотря на солнце, Элиот чувствовал озноб, верный признак поднимающейся температуры. Внезапно у него заболели плечи. Вообще-то это была даже не боль, а просто какое-то странное ощущение. Элиот потер затвердевшую мышцу, но это не помогло. Он встал с дивана, снял свитер и закатал рукав футболки.