Борис Кантор - Побег

— Папа, а что это там гудит? — спросил я отца, указывая на деревянный сарай с железной крышей на высоком берегу речки ниже моста.

— Дизельная электростанция. Видишь, от нее идут столбы с проводами на другой берег?

— Как в Калтане?

— В Калтане она больше. Там шесть дизелей, а здесь только два.

— А почему у нас нет электричества?

— Не провели еще линию до деревни. Электричество только для лесоучастка.

Мы подошли к мосту, который представлял собой два натянутых между берегами каната, к которым был подвешен настил из досок, провисавший дугой. Мои руки были слишком короткие, чтобы держаться за оба каната, поэтому отец посадил меня на плечи. Длины Ванькиных рук хватало, чтобы держаться за канаты, и он мог идти по настилу самостоятельно. Когда мы шли — впереди Ванька, а за ним отец со мной на плечах, — мост раскачивался, и мне стало страшно. Я видел, что у Ваньки тоже трясутся ноги.

— Иван! Не смотри на воду! Смотри прямо и шагай смело, — подбодрил его отец.

Я тоже стал смотреть на другой берег, и мой страх пропал. Стало даже интересно.

Сойдя с моста, мы вышли на разбитую дорогу от речки к участку. Отец сказал, чтобы я надел чуни. Через несколько минут мы пришли на участок. Первым строением оказался магазин. Дальше шли несколько бараков и большие палатки. Еще три барака были на разных стадиях строительства. Откуда-то справа доносился шум пилорамы.

Люди из очереди в магазин показали нам, где находится контора. Отец оставил нас у кучи ошкуренных бревен и пошел в контору один. Мы сели на бревна и стали рассматривать, что происходит вокруг нас. Людей на участке было немного, все немолодые и одеты кто во что горазд. Из одного барака вышло несколько военных. В очереди у магазина стояли женщины и несколько детей постарше нас. Они тоже были одеты в старье. Наши новые шаровары и рубашки совсем не вписывались в эту картину.

Отец долго не появлялся, и мы решили пойти в контору искать его. Только подошли к дверям барака, как вышел отец с человеком, одетым в военную форму, но без погон. Они направились к лесоскладу, и мы за ними. Здесь было не так грязно — всё засыпано опилками. Лесосклад представлял собой штабеля досок под крышей — стен не было. Сразу за лесоскладом стояла пилорама тоже под крышей, но с двумя продольными стенами. Несколько человек укладывали бревна на тележки, которые катились по рельсам к пилораме, а другие отгружали распиленные доски. Отец что-то сказал человеку в военной форме, и тот пошел к одному из рабочих. Когда очередное бревно распилили, рабочий выключил пилораму. Сразу стало тихо.

Отец подошел к пилораме, начал ощупывать и осматривать пилы, переговариваясь с рабочим.

— Николай Федорович, у вас второй комплект пил есть? — спросил отец военного.

— Был, но его отправили в Калтан для правки, а там сейчас нечем править — вальцовочный станок сломался, а вы здесь. Без станка только вы и умеете править. А что с этими пилами?

— Тупые и побитые зубья, и полотна уже повело, поэтому всё перегревается. На одном полотне наметилась трещина. Можно ожидать аварии в любой момент, тогда и другие полотна могут треснуть.

— А вы можете без станка их отладить?

— Полотна нужно вальцевать. Я могу попробовать выправить их на наковальне, но это займет не меньше двух дней. Зубья неправильно заточены, всё нужно перетачивать. Лес-то сырой, растаявший, поэтому развод нужно увеличить, тогда нагрузка будет меньше, а значит, и вероятность трещин ниже. У вас есть мастерская?

— У трактористов есть кое-что. Пойдем, посмотрим.

Мы пошли за ними. Только теперь Николай Федорович заметил нас.

— Это ваши? — спросил он отца.

— Мои самые младшие.

— А сколько у вас всех-то?

— Девять. Старшие-то уже отошли кто куда, а четверо с нами.

Мастерская оказалась недалеко в сарае. Там было несколько станков, верстаки с тисками и наковальней, а посередине стоял большой чугунный горн с подвешенными рядом мехами и большой наковальней. Два человека что-то ремонтировали. Отец поздоровался с ними.

— Меха-то работают? — спросил отец.

— Работают только вручную, — ответил один из них.

Отец долго осматривал все инструменты.

— Небогато, — сказал он. — Придется мне свой инструмент принести. Здесь даже напильников и молотков подходящих нет, не говоря уж о разводке. Завтра принесу, и начнем.

— А сегодня нельзя начать? — спросил Николай Федорович.

— Сегодня мне надо отоварить карточки. У нас в доме шаром покати, есть нечего, а здесь вон какая очередь. Да и одеться мне во что-то рабочее надо.

— Ну, насчет этого не беспокойтесь! Сейчас всё устроим и спецодежду выдадим. Не завтра, так послезавтра нагрянет начальство, а пилорама, не дай господи, сломается. Шишек не оберешься. У вас карточки с собой? Пошли в магазин!

У магазина всё еще стояла очередь и за время, что мы были здесь, кажется, не сдвинулась.

Отец с Николаем Федоровичем постучались в заднюю дверь магазина, и их впустили. Минут через десять они вышли с нахмуренными лицами. Котомка отца была почти пустая.

— Он у меня еще попляшет, — сказал Николай Федорович. — Третьего дня было завезено много продуктов. Куда всё подевалось? Ты не отчаивайся, — сказал он отцу. — Сейчас что-нибудь получим у охраны, а потом с ними рассчитаемся.

Отец велел нам посидеть на бревнах и подождать, а сам пошел следом за Николаем Федоровичем в сторону барака, где мы видели военных. Через некоторое время они появились снова. На этот раз в котомке что-то лежало. Отец махнул рукой, чтобы мы шли за ним, и направился вместе с Николаем Федоровичем к стоявшему поодаль у реки дому с большой трубой. Около дома сидел на скамейке человек в грязном халате с красным вспотевшим лицом.

— Ну что, Ильич, выпечка готова? — спросил его Николай Федорович.

— Только что разгрузил печь. С сердцем у меня опять неладно. Думал, что не отдышусь. Помощник мне нужен.

— Я пришлю тебе помощника сегодня же.

— Сегодня уже не надо. Вечерней выпечки не будет. Муки хватит только на две завтрашних выпечки. А помощник мне нужен завтра к девяти часам.

— Ждем подвоза муки после обеда. А теперь помоги-ка мне вот в каком деле. Нифон Васильевич мне позарез нужен сегодня на пилораме, а ему нужен хлеб, кормить детей. Будь любезен, выдай ему буханки три, а я распишусь.

Отец протянул пекарю карточки.

— Так вам больше полагается по карточкам — три дня не получали, — сказал пекарь, — но всё я выдать сегодня не могу — народ хай поднимет. Сегодня выдам три, а завтра добирайте остальное. Тогда и карточки подпишу.

— Спасибо большое! — сказал ему отец. — С переездом не смогли отоварить.

Пекарь, отец и Николай Федорович вошли в пекарню и вскоре вышли. Котомка отца была полной. Пекарь нес в руке два кусочка хлеба, которые он протянул мне и брату. Мы взяли хлеб молча.