Борис Кантор - Побег

— Нет, дорогая! Мне здесь в деревне не до крепдешиновых платьев, — ответила ей мать.

Та взяла в руки мужскую рубаху и стала показывать ее матери.

— Может, вашему мужу подойдет эта рубашка?

Мать примерила ее на себя и сказала:

— Подойдет! Полведра картошки получите. Я своих детей без еды не оставлю.

Затем она налила из ведра молозиво в оба бидончика почти доверху.

— Теперь мы в расчете, — сказала она обеим Марусям. — Больше у нас ничего нет на обмен.

Первая Маруся положила перед матерью три синих майки.

— Дай мне буханку хлеба за эти майки. Они подойдут девочкам, да и старшему. Он у вас такой здоровый.

Мать посмотрела на нее и отдала хлеб.

— Всё! Больше ничего у меня не просите! Вы у наших соседей были?

— Были, но там только дети дома.

— Они оба только что прошли домой на обед. Даст бог, у них что-то найдется. Пойдемте, я вас познакомлю.

— Вы котомку-то донесете? — обратилась мать ко второй Марусе, когда та пересыпала картошку в полотняную сумку, которую вынула из котомки.

— Теперь, когда вы нас покормили, донесу!

Они пожелали нам всего хорошего и вышли из избы вместе с матерью. Девчонки и Ванька стали примерять майки, а я снова надел ботинки. Они болтыхались на ногах. Я нашел свои старые толстые носки. С ними ботинки были почти впору.

Пришла мать и аккуратно сложила майки и рубашку отца. И только тут до меня дошло, что мы все что-то получили, а матери не досталось ничего.

— Мам, а тебе ничего не досталось, — сказал я ей.

— Ничего, в другой раз мне тоже что-нибудь перепадет.

Но матери ничего не перепало. Две Маруси были первыми ласточками среди горожан, пытавшихся обменять одежду на еду. Почти каждый день по деревне ходили женщины и просили пропитания. Нам было не на что менять, мы тоже начали чувствовать недостаток еды. Мать с девочками накопали еще несколько ведер прошлогодней картошки в огороде, которую решили оставить на посадку, а потом стали ходить после обеда на колхозные поля искать картошку, если позволяла погода.

С утра до часу Аня и Валя были школе. Смотреть за теленком приставили Ваньку, но он отказался, потому что корова и теленок бодали его. Мне поручили кормить теленка из бутылки, чтобы он не сосал корову. В первый же раз корова облизала меня и теленка, и всё пошло хорошо. У меня с коровой была давняя дружба. Теленок же оказался бычком и любил бодаться, но я научился успокаивать его, почесав за ушами.

Отец работал с утра до ночи на пилораме и выправил ее так, что удалось увеличить скорость пиления. Привезли второй постав, который он тоже привел в божеский вид. Оставалась проблема обслуживания ручных пил, а их было больше сотни. Кроме того, к зиме предполагалось расширить участок до пятисот лесорубов, потому что темпы стройки Калтанской ГРЭС нарастали и требовалось огромное количество лесоматериалов.

Начальник участка леспромхоза приказал отцу создать бригаду пилоправов, которых нужно было обучить правильной заточке и разводке пил. Отец пропадал на работе с утра до ночи, но за это ему выделили особый паек, который включал говяжий жир, мясные консервы, крупы, макароны и даже муку. Но всё это выдавалось нерегулярно и помалу. Нельзя сказать, чтобы мы очень голодали, но досыта не ели никогда.

Мать сходила в сельсовет с бумагами на всех детей и с медалью «Материнская слава» второй степени, и ей обещали выдать медали первой и третьей степени, которые по ошибке не выдали в сорок четвертом году. Эти медали, помимо единовременного пособия, давали право на увеличение приусадебного участка, За день до Пасхи ударил проливной дождь, который продолжался почти до утра. У нас протекла крыша. Утром снова сияло солнце, а со стороны реки начал раздаваться грохот. К нам прибежали соседские дети Коля и Надя и позвали на реку смотреть ледоход. Река поднялась метра на три, и по ней ползли огромные льдины, которые иногда упирались в берега и поднимались вверх. Мы пошли вдоль реки мимо скотных дворов. За свинарником на повороте образовался затор, и вода начала быстро приближаться к свинарнику, заставив нас отступать. Вдруг затор с треском разорвало, и льдины помчались, кувыркаясь и разбивая берега. В первый раз я видел ледоход, и его сила испугала меня.

Мы пошли обратно домой, так как Коля забеспокоился, что вода отрежет нам дорогу у скотного двора. И правда, там вода и льдины уже подходили к коровнику, у которого толпился народ, обсуждая, надо ли уводить коров. Здесь мы встретили мать, которая несла воду в ведрах на коромысле. Она сказала, чтобы мы далеко не убегали, так как она затопила баню. Она еще несколько раз сходила на реку по воду и наполнила большую кадку в бане, где было очень жарко и дымно, так как баня топилась по-черному. Мы мылись из шаек, наливая горячую воду из железной бочки, вделанной в каменку, и разбавляя холодной водой из кадки. Мыла у нас почти никогда не было, а потому мылись мы щелоком из золы.

Церкви у нас в деревне не было, празднование Пасхи не поощрялось, и, чтобы как-то отвлечь людей, в клубе в центре деревни показывали бесплатно кино с самого полудня. В тот день крутили «Тарзана», «Веселых ребят», «Броненосец „Потемкин“». В клубе были мальчишки и девчонки только с нашей стороны, так как утром вставшая на попа льдина ударила в подвесной мост в центре деревни и разбила настил. Поэтому люди с заречной стороны не могли перейти через реку. Деревню разделило.

В клубе мы познакомились с другими детьми, которые расспрашивали нас, откуда мы приехали. Аня и Валя убежали на луг, где дети постарше и взрослые праздновали Пасху. С погодой повезло, и они катали по доске яйца, играли в ручеек, в лапту, хотя там было еще сыровато после дождя. К вечеру гуляла вся деревня, на улицах много пьяных мужиков, орущих песни, кое-кто с гармошкой или балалайкой. Но драк не было. Ребята объясняли нам это тем, что на нашей стороне не было зареченских.

Отец пришел под вечер с туеском, полным клюквы и колбы, и с двумя буханками хлеба. Клюкву и колбу он набрал в согре недалеко от бараков лагеря. Отец помылся в бане, и мы пошли к соседям, куда нас пригласили еще два дня тому назад. Дядя Коля обещал удивить нас. Мы взяли с собой приготовленную матерью капусту с клюквой и тонко нарезанной колбой и хлеба.

Когда мы пришли к соседям, отец вытащил из кармана бутылку водки.

— Наградил начальник за ударный труд, — сказал он. — Наконец-то выправил эту проклятую пилораму. Как люди могут так изуродовать оборудование!

— Так ведь не свое же, — откликнулся дядя Коля. — У нас коней мордуют до полусмерти, а чего уж о машинах говорить. Давайте забудем на сегодня дурных людей и отпразднуем Пасху. Вы верующие?

— Да теперь уж трудно сказать! — ответила мать. — Мы все крещеные, кроме Вани да Володи.