Франц Холер - Платформа №4

— Куклу сюда, немедленно!

— Нет, я ее сохраню. Для отворота, если вы еще раз задумаете навести порчу. Знаете ли, негритянке такое удается лучше, чем какому-то зомби из Устера. Вот ваша папка. Тяжкие преступления через двадцать лет теряют силу за давностью. По-моему, вы можете идти. — С этими словами Зара распахнула перед ним дверь.

Майер недоверчиво обвел глазами всех поочередно и сделал шаг к двери.

Но к нему подошла Изабелла, коснулась его руки и сказала:

— Господин Майер, а вы не хотели бы попросить прощения?

— Что вы имеете в виду? У кого?

— Может быть, у жены Марселя?

— А ей-то что от этого?

И вдруг Майер совершил нечто невероятное.

Он подошел к тумбочке, взял фотографию Мартена, посмотрел на нее долгим взглядом и проговорил:

— Мне очень жаль, Марсель. Страдали мы все.

После чего он, не оборачиваясь, вышел из палаты В-17, и, пока его шаги еще раздавались в коридоре, все хранили полную тишину.

Тишину прервала старуха Маурер:

— Сестра Изабелла, а ведь голова у меня больше не болит.

— Моя бесконечная благодарность!

Вероника, стоя перед паспортным контролем в аэропорту, обняла Изабеллу. Что она бы делала без нее? Сумочку она повесила через плечо, урну с пеплом Мартена поставила рядом на пол.

Изабелла ответила, что рада была помочь.

Хотя это не совсем правда: это был ее долг, сами события не оставляли ей выбора. Вчера она побывала и в похоронном бюро, еще одна трудная минута для Вероники.

Вечером Вероника пригласила ее в мексиканский ресторан на Рыночной площади, там веселая молоденькая официантка терпеливо объясняла им разницу между фахитос и бурритос.

Вместе они попытались восстановить по часам все, что происходило между прибытием Мартена и его смертью, и у них получилось следующее.

Мартен около обеда приземлился в аэропорту Цюрих-Клотен и купил на рекламном стенде одного провайдера дешевенький телефон вместе с зарядным устройством и предоплаченной СИМ-картой. Кстати, этот же стенд они обе увидели, когда шли к регистрации, рекламная акция продолжалась. Зарядник нашли среди его вещей в отеле, но Вероника приняла его за канадский.

Вероятно, он после того отдохнул немного, а уж потом взял такси до дома престарелых, так как сиделка рассказала, что гость приходил к пациентке Маурер днем, ближе к вечеру, она прекрасно помнит этого благообразного господина. Вспомнила она и еще кое-что: выйдя из палаты, он справился об Изабелле, а узнав, что та после больницы сразу уезжает в отпуск и вернется только через две недели, на всякий случай взял ее адрес. Сказал, что он по поручению госпожи Маурер передаст ей подарок.

Тете он привез печенье с кленовым сиропом, оставил ей свою фотографию в капитанской форме, а также номер швейцарского мобильного телефона.

На другое утро он, видимо, пошел к дому Изабеллы, увидел, как открывается дверь подъезда, и, предполагая, что это она и есть, отправился следом и, видимо, как-то нацарапал свою просьбу на листочке — на случай, если не удастся объясниться лично. Сам листок, вырванный из его канадского блокнота, Вероника тотчас узнала, номер Мартен записал еще дома, а просьбу добавил потом — может, действительно и на пути от ее дома — и позже сунул записку во внешний карман ее чемодана прямо на лестнице. Изабелла помнит, как она, поднимаясь, смотрела на табло отправления поездов от четвертой платформы.

Теперь им стало ясно и то, отчего Мартен беспокоился о своей тетушке. Та знала всю правду про несчастный случай в горах, и, если бы на похоронах дошло до стычки между ним и братьями, она поручилась бы за него. Должно быть, именно об этом шел у них разговор в воскресенье. Зная, сколь коварен Конрад Майер, он боялся за Эльзу Маурер.

Но он не знал, что Конрад Майер в то самое утро понедельника, когда Мартен пытался завязать знакомство с Изабеллой Раст, приехал к своей тете в дом престарелых с вопросом, собирается ли та на похороны сестры. Там он и узнал о приезде Марселя, взял швейцарский номер телефона и попытался по нему позвонить.

Мартен, по словам Вероники, в последнее время стал забывчив. Костюм, который он надевал в воскресенье, так и остался висеть в шкафу вместе с билетом на самолет, паспортом, карточкой отеля и кошельком, а в понедельник он ушел в другом костюме, привезенном с собой, и даже не подумал переложить в него удостоверение личности и ключ от номера.

С Изабеллой он заговорил не случайно, нет, он обращался лично к ней. Искал ангела-хранителя для своей тетушки, а нашел ангела смерти для самого себя.

Волнение из-за этой необычной попытки познакомиться, из-за предстоящей встречи со всем несчастьем своей юности — это волнение, соединившись с напряжением полета между континентами, привело к смертельному сердечному приступу.

— Но зато, — сказала Вероника, высвобождаясь из объятий, — я обрела новую подругу.

— Moi aussi, — подтвердила Изабелла, — я тоже.

И в тот миг, когда они уже собрались распрощаться, кто-то крикнул на весь зал:

— Just a minute! Минуточку!

Да так громко, что некоторые даже пооборачивались. Размахивая розой в руке, по лестнице вверх бежала Зара.

Сегодня утром она сдавала устный экзамен и объявила заранее, что в аэропорт не поедет. Но все-таки она успела, расцеловалась с Вероникой и вручила ей розу со словами:

— I wanted to say good-bye to my aunt! [37] Я хотела попрощаться с моей тетей (англ).

Вероника расчувствовалась. Конечно, она гордится такой племянницей, а кстати, как сдан экзамен?

— Да, да, хорошо, я думаю.

Во всяком случае, она знала, кто, когда, почему и какими средствами может вести войны, и про все эти мужские сделки, all these deals between men, знала тоже.

Вероника пошла на паспортный контроль — в правой руке сумочка, в левой — подаренная Зарой роза. Обернулась напоследок и помахала розой, после чего скрылась за перегородкой.

Изабелла, взяв под руку Зару, пригласила ее пообедать в каком-нибудь ресторане в аэропорту.

Чуть позже эвакуировали всех пассажиров из зала паспортного контроля, специальная команда полицейских обезвредила бесхозную ручную кладь с помощью робота, что привело к задержке многочисленных вылетов. Усомнившись в составе порошка и в металлической проволоке внутри сосуда, появившихся на мониторе при просвечивании, урну взорвали в специально предусмотренном для подобных случаев каменном карьере, и пепел Марселя, смешавшись с мельчайшими брызгами струи из задействованного для этой цели водомета, выпал мягким дождем на глинистую почву лесной полянки в той стране, куда он совсем не хотел возвращаться.

Спустя несколько недель Изабелла получила конверт из Канады.

Вероника сообщала: тем ключиком, что Мартен носил при себе до самой смерти, она открыла ящик его письменного стола и обнаружила тетрадку, которую теперь вкладывает в конверт. Тетрадка вся исписана по-немецки, Вероника прочитать ее не может и потому сделала себе копию, а посылает оригинал.