Лана Барсукова - Счастливые неудачники [litres]

Для этого эпохального события Игорь Львович выбрал свой кабинет и старомодную позу, называемую в романах «преклонив колено». Кабинет давно нуждался в ремонте, а колено – в мази от боли. Изольда увидела одним глазом облупившуюся штукатурку, а вторым подметила, как скривилось от боли лицо, когда коленный сустав достиг опасной кривизны. Декорации этого эпохального события слишком сильно контрастировали с мечтами, чтобы Изольда сказала «да». Она ограничилась туманным «я подумаю».

Игорь Львович понял это как отказ. И был прав. Следовало вставать с колена, что оказалось непросто. И тут Изольда допустила серьезный промах, недопустимый для изумительной женщины. Вместо того чтобы стремительно выйти из кабинета, сыграв душевное волнение и смятение на фоне переполнявших ее чувств, она деловито протянула Игорю Львовичу руку, чтобы помочь разогнуть чертово колено. Один этот жест перечеркнул ее будущность в театре.

Когда на следующий день она увидела на доске объявлений сообщение о том, что ее роль передана другой актрисе, то в бешенстве, дрожа от возмущения, влетела в кабинет Игоря Львовича и потребовала вернуть роль. На этот раз он сидел в удобном кресле, и колено его не беспокоило, потому на лице играла полуулыбка, сквозь которую пробился полуответ: «Я подумаю».

Изольда поняла, что он сравнял счет. Но не догадалась, что это только начало разгрома. Нет, Игорь Львович не был жестоким или мстительным человеком. Просто он очень подробно видел в своих мечтах их будущую с Изольдой совместную жизнь, новую и радостную, как последний припадок молодости. Все мелочи были продуманы, все детали подогнаны одна к другой. И халатик гейши, и свернутое валиком одеяло нашли свое место в его подробном плане грядущего счастья. Словом, для воплощения мечты нужно было только встать на одно колено, с чем, как он и предвидел, могут возникнуть проблемы. Но без этого нельзя. Игорь Львович был консервативен и сентиментален. К тому же в таком возрасте хорошо работающее колено, по его мнению, выглядело вполне эротично. И когда эта, самая трудная часть плана благополучно разрешилась, услышать «я подумаю» было немыслимо и оскорбительно. Но это еще он мог бы пережить, сделав вид, что почувствовал в ответе возлюбленной какую-то недосказанность. А потом повернуть все так, будто в ожидании решения Изольды он уже передумал сам. Дескать, не воспользовалась его минутным порывом, не успела, опоздала, теперь кусай локти. И вопрос был бы снят. Но протянутая рука перечеркнула такой сценарий, лишила «я подумаю» недосказанности, обнажив отчетливое «нет». Это было почти оскорбительно. А оскорбления он, как человек исключительно благородный, не прощал.

Оскорбленное благородство на время прервало фонтан его красноречия. В театре он еще вынужден был пускаться в пространные объяснения того, почему Катерина боится грозы, а Анну Каренину страшат гудки паровоза. Но дома выглядел подавленным и задумчивым, чего прежде с ним не случалось. Алевтина, не зная истинных причин этой молчаливости, готовилась к худшему. Стоило мужу поднять на нее глаза, как все в ней холодело от дурных предчувствий: «Начинается…» Вот сейчас прозвучит страшная новость о том, что он принял решение о разводе и что изумительная женщина Изольда займет ее место.

Но время шло, и по разным мелким приметам, а еще больше по театральным объявлениям о перераспределении ролей Алевтина начала догадываться, что травоядная лань боднула ее отважного охотника. Высокое чувство негодования охватило Алевтину. В этом была косвенная пощечина ей самой. Получалось, что она охраняет объект, на который никто не посягает. Как сумасшедший сторож ходит вокруг пустой коробки. Пока Алевтина видела в Изольде соперницу, она ее ненавидела и боялась. Теперь страх ушел. Осталась только ненависть. Отделавшись от страха, ненависть несказанно похорошела. Вместо темных кругом под глазами у этой новой ненависти появился румянец, она порхала, окрыленная безграничными перспективами, потому что теперь ничто и никто не мешал бронепоезду мести покинуть запасные пути. Алевтина решила выкинуть из пирамиды Изольду, сократив геометрию до классического треугольника: она, муж и театр.

И главным союзником в этой войне на уничтожение стал трудовой коллектив театра. Алевтине даже не пришлось интриговать или как-то иначе склонять коллег на свою строну. Труппа сделала выбор сама, выступив не за Алевтину, на которую всем было глубоко наплевать, а исключительно против Изольды.

Молодая фаворитка главного режиссера раздражала всех той легкостью, с которой к ней приходили роли и успех. Те, кто всю жизнь играл массовку и роли второго плана, увидели в Изольде причину своей несложившейся творческой биографии.

– Меня в свое время один очень известный режиссер, – имя я не могу назвать, сама понимаешь, – на роль Офелии пробовал. Как он со мной репетировал! Мы с ним понимали друг друга с полуслова, с полувзмаха ресниц! А пришла фифа, вроде нашей Изольды, и все закончилось, – делилась воспоминаниями актриса предпенсионного возраста.

– И не говори, из-за таких, как эта профурсетка, я в свое время не получила роль Дездемоны.

И хотя это «свое время» было очень давно, когда Изольда ходила в детский сад, тем не менее вина возлагалась на нее. Виновной стала Изольда. Она не могла перейти дорогу возрастным дамам с несложившейся творческой судьбой, однако олицетворяла то, что загубило их блестящую будущность. Ей мстили так рьяно, словно это именно она не дала сыграть Офелию и Дездемону нынешним виртуозным исполнительницам ролей блохи и бабушки-пчелы в «Мухе-цокотухе».

У тех же, кто имел главные роли и приличные доходы, Изольда вызывала чувство соперничества и тревоги, как будто она, как магнит, могла перетянуть славу и успех на себя. Известные актрисы считали, что их признание вполне заслуженное, чего нельзя сказать об Изольде.

– Как я работала! До душевных мозолей! Сколько пота и слез я пролила, прежде чем стала тем, кем стала.

– Да-да, мы все имели влиятельных возлюбленных, но никто нам не помогал, мы бы такого не допустили, это унизительно для искусства. Все сами, исключительно собственным трудом и талантом. Нам помогал только господь Бог, – делилась с подругами почти официальная любовница бывшего министра культуры.

Он оказался бы приятно удивлен, если бы узнал, что был для кого-то Богом.

Словом, партер и галерка актерского мирка объединились против Изольды. Прежние претензии друг к другу остались в прошлом, потому что ничто так не объединяет людей, как общий объект для травли.

Пока Изольда была в фаворе, коллеги не смели проявлять свои чувства и обнажать зубки. Вдруг она пожалуется Игорю Львовичу? Так и роль блохи потерять недолго, не говоря уже о бабушке-пчеле. Потому первую ласточку в виде отстранения Изольды от спектакля приняли сдержанно. Вдруг это «милые ссорятся – только тешатся». Коллектив притих и перешел в режим напряженного ожидания. Гадали, как станут развиваться события. Но когда через неделю на доске объявлений появился новый приказ, лишающий Изольду еще одной роли, все сомнения развеялись. Наступила приятная ясность. Свершилось! Изольда низвергнута. Похорошевшая Алевтина в театральном буфете за рюмкой чая подтвердила эту версию.