Франц Холер - Стук [litres]

– Да, что со мной? Об этом я и хотел поговорить с тобой, – вздохнул Мануэль. – Мне кажется, что я подхватил тиннитус.

Затем он изложил ему свои симптомы и показал аудиограмму, которую сделала для него заботливая фрау Вайбель, и его дотошный коллега поставил ему ряд вопросов, точно такие же и Мануэль задавал своим пациентам: с каких пор начались неполадки со слухом? это бывает постоянно или время от времени, только ночью или и днем тоже? в каких ситуациях?

есть ли изменения при разных положениях головы? какова степень неудобства, мешает ли это сну, концентрации внимания? есть ли ослабление слуха?.. Мануэль подробно рассказал коллеге о своих симптомах.

– В связи с этим шумом не приходит ли тебе что-либо в голову? – спросил его Антон Манхарт, и морщина на его лбу стала еще глубже.

Разумеется, что-то приходит ему на ум, и, само собой разумеется, Мануэль ничего не сказал об этом своему коллеге, ибо это было делом сугубо личным. Мануэль, который всегда предупреждал своих пациентов, чтобы они честно отвечали на все вопросы, сам отвечал коллеге столь расплывчато и неопределенно, как ему еще никогда в жизни не приходилось.

Его собственный интерес к феномену тиннитуса значительно уменьшился, когда один из его пациентов, музыкант, покончил с собой, так как больше не мог выдерживать дневные и ночные мучения, вызванные шумом в ушах. Этот и другие подобные случаи привели к тому, что Мануэль стал направлять страдающих тиннитусом на консультации к другим врачам, прежде чем приступить к длительной терапии, ведь он заранее знал, что современные средства лечения не гарантируют исцеления.

Даже рак, даже если он заканчивался смертью, был более реальным противником, и пациенты имели о нем больше представления, с этой болезнью даже легче примириться, чем с тиннитусом, при котором приходится бороться с фантомом – фантомом с большой разрушительной силой.

Мануэль вообще считал позором медицины, что она при всех своих достижениях в различных областях в случае с тиннитусом продвинулась не дальше, чем тот француз, который в начале XIX века был первым, кто подробно занимался этой проблемой, – он рекомендовал своим пациентам как можно чаще сидеть у бурно потрескивающего огня камина или переселиться в грохочущую мельницу, чтобы таким образом заглушить назойливые звуки в собственном ухе.

Одно время Мануэль представлял себе, что было бы возможно имплантировать новые волосковые клетки на основную перепонку, но эта идея провалилась из-за крошечности этих волосков. Может быть, нанотехнология, которая в последние годы переживает бум, будет в состоянии решить эту проблему?

И Мануэль в первую очередь работал с маскировкой шумов, снабжал своих пациентов слуховыми аппаратами с частотами, которые приближались к частотам помех; действовал, он, впрочем, всегда прагматически и не отвергал никогда никаких новых подходов к решению. Но как только появлялись публикации о новых методах, где шла речь о двадцати или тридцати процентах пациентов, у которых наблюдалось значительное улучшение, Мануэль тут же пытался применить этот опыт, и обычно семидесяти – восьмидесяти процентам его пациентов это никак не помогало. Он чувствовал себя беспомощным, и если единственное, что он мог сделать для пациентов как врач, это дать рекомендацию смириться с этим злом, это была капитуляция перед фантомом. Такую рекомендацию со временем стали называть ретренингом, и главным специалистом по ретренингу был его коллега доктор Манхарт. И вот теперь Мануэль Риттер, к своему большому удивлению, сидел перед ним, чтобы услышать его мнение по тому поводу, что кто-то снова постучал кулаком по его барабанной перепонке.

Без сомнения, сказал доктор Манхарт, что речь здесь идет о тиннитусе, а именно о субъективном факторе, и внезапность, с которой болезнь проявилась, говорит безусловно о психической подоплеке: не испугался ли Мануэль чего-нибудь в последнее время и нет ли какой-нибудь проблемы, возникшей вдруг и сразу, или той, что существовала раньше и теперь только обострилась?

– Нет, – ответил Мануэль несколько раздраженно, – да и что бы это дало, если бы такая проблема была?

– Тогда, мой дорогой, тебе пришлось бы срочно заняться этой проблемой. Я не знаю, как это было в твоей практике, но я во многих случаях убеждался, что симптомы полностью исчезают, как только пациент начинает решать эту свою жизненную проблему.

– В двадцати – тридцати процентах случаев? – насмешливо спросил Мануэль. – Тогда я буду среди прочих семидесяти – восьмидесяти. Как обычно бывает с моими пациентами, поэтому я и посылаю их к тебе.

Да, честно говоря, Манхарт немного удивился тому, что Мануэль направил к нему этого молодого банковского служащего, ведь настолько уж необычным его случай опять-таки не был.

– Ему нравится его работа, – сказал Мануэль, – и он боится ее потерять.

– Не обязательно.

– Может быть. Попадет в семьдесят – восемьдесят процентов, так сказать. С моими стараниями. А ты, может быть, перетянешь его в область двадцати – тридцати. Пациент надеялся на меня, а я не мог дать ему эту надежду. Вот так, да и после самоубийства моего музыканта у меня отвращение к тиннитусу.

– Тем не менее он теперь проявился у тебя.

– Вероятно, он хочет мне отомстить, – сказал Мануэль.

– И что ты предлагаешь? – усмехнулся Манхарт.

Мануэль попытался улыбнуться:

– Брошюра «Помощь при тиннитусе» у меня уже есть.

– Надеюсь, ты ее прочитал.

– Конечно. Даю ее всем моим пациентам с таким диагнозом. Ничего не имею против нее.

– Итак, поскольку у тебя, очевидно, иммунитет к психологическим недомоганиям, начнем с ударной дозы кортизона. Три раза в день по 500 мг, через пять дней три раза по 250 мг, через десять дней ты снова приходишь ко мне.

– Как? – возмутился Мануэль. – Доза кортизона?

Он был против приема сильнодействующих медикаментов, тем более кортизона. И сам никогда не прописывал их.

– Мне кажется, он не вызывает адаптации, – сказал Манхарт, – и он небесперспективен.

Мануэль усмехнулся:

– Ты думаешь? Хорошо, я полагаюсь на тебя. Надеюсь таким образом перенастроить мое внутреннее ухо.

Если Мануэль не собирается возвращаться на работу, то он даст ему сейчас же одну упаковку с собой, сказал Манхарт и протянул коробочку через стол. К сожалению, он должен попрощаться, так как ему предстоит читать доклад в обществе самопомощи при тиннитусе.

Он готов сейчас поехать вместе с коллегой, пошутил Мануэль, быть может, он найдет там сочувствие.

Когда через какое-то время на парковке у кабинета Манхарта Мануэль сел в свой БМВ, завел мотор и намеревался уже ослабить тормоз, на какой-то момент он задумался.