Юлия Монакова - Три девицы под окном

Когда Полина Кочеткова появилась в родной хрущёвке под руку с иностранцем, бабушка сначала обмерла, а затем втайне перекрестилась. Вот он, счастливый лотерейный билет, который удалось вытащить её непутёвой дочери! Неужели Полинка наконец-то взялась за ум?! И даже в сходстве имён – Поль и Полина – бабушка углядела божественное провидение, знак свыше.

Всё было очень серьёзно. Поль упал на одно колено и официально попросил у стариков руки их прекрасной дочери. Он был готов стать для Риты самым настоящим отцом и увезти обеих в Париж. Он даже схватил двухлетнюю круглощёкую малышку на руки и весело подкинул вверх, воскликнув что-то типа «о ля ля, бебе», но Рита от шока заревела басом, выпустив из носа огромный переливающийся пузырь.

Пытаясь сгладить неловкость, бабушка усадила всех за стол, налила чаю и торопливо нарезала свежего лукового пирога. Дедушка на радостях полез за домашней смородиновой наливкой, чтобы чокнуться с «товарищем из Парижа», и уже через пятнадцать минут они с Полем в обнимку горланили Марсельезу. Полина наблюдала за этим театром абсурда, высоко подняв тонкие брови, и молчала.

– Улетишь во Францию, – шептала бабушка, – в люди выбьешься, Ритку человеком сделаешь… Только не сглупи, Поля! Не упусти свой шанс! Держись за этого мужика руками и ногами! – а затем смахивала лирическую слезу. – Ах, Париж… Будешь на Эйфелеву башню любоваться, по Елисейским полям гулять…

– …в Соборе Парижской Богоматери молиться, – ровным голосом подсказывала Полина, – в Мулен Руж плясать, лягушек жевать да добра наживать, – и в глазах её начинали плескаться первые искорки протеста.

Бабушка зря возлагала надежды на заезжего французика – ровно через месяц после знакомства Полина его бросила.

– Как! Как ты могла, негодная! – кричала бабушка, патетически заламывая руки. – О себе не думаешь, о дочери бы хоть подумала, о её будущем! Кукушка!!!

– Да ладно тебе, мам, – сказала Полина миролюбиво, пресекая её вопли. – Ну как с таким жить, ты сама подумай? Он же зануден и уродлив. Противный долговязый очкарик…

Как бы парадоксально это ни звучало, Полина Кочеткова могла ложиться в постель с мужчинами только по любви. Или, как минимум, по очень большой симпатии…

Оскорблённый и разочарованный Поль вскоре покинул Союз, и больше Полина никогда его не видела. Подаренное им колечко она сдала в комиссионку, а на вырученные от продажи деньги рванула в Крым вместе со своим скульптором. Жили дикарями – в палатке, готовили на костре немудрёную походную пищу, ловили рыбу, купались и стирали в море. Получилось прекрасное, восхитительное лето – «спасибо французу за это», цинично рифмовала Полина.

Рита, конечно же, ничего этого не помнила – не могла помнить. Но история со сватавшимся французом стала своеобразной семейной легендой. Бабушка любила иногда щегольнуть ею перед соседками и новыми знакомыми, ловко вытаскивая на свет, как козырной туз из рукава. Те охали, ахали и недоверчиво цокали языками. Отказать настоящему французу? Дура Полька, самая что ни на есть дурында.

– Она девка красивая, – притворно вздыхала бабушка. – Мужики такую не пропускают…

– Да она у тебя просто на передок слаба! – не удержалась как-то соседка из первого подъезда, Райка-балаболка. – Вон, моя Зиночка себя блюдёт до свадьбы… А на Польке и пробу уже негде ставить.

Бабушка окинула наглую Райку презрительным взглядом.

– Блюдёт? – насмешливо переспросила она. – Да на твою Зинку никто и не зарится. К такой не то что француз – наш русский Васька не посватается, останется она у тебя в старых девках, помяни моё слово!

– Лучше уж в девках, чем шалавой слыть! – крикнула соседка, отступая, но в голосе дрожала жалобная нотка – бабушка попала прямёхонько в болевую точку.

Повзрослев, Рита изредка размышляла, как сложилась бы её судьба, прими мама предложение Поля. Они жили бы сейчас в Париже, Рита ходила бы во французскую школу, говорила «бонжур, месье» и «мерси, мадам», ела круассаны с горячим шоколадом на завтрак… Картинка заграничного будущего была яркой и манящей, как фантик от дорогой конфеты, но Рита понимала – это не её путь. Совершенно невозможно было представить себя в этих декорациях, как бы ни вздыхала бабушка, вновь и вновь возвращаясь воспоминаниями к той давней истории. Вот же странность: старики, с их яростной приверженностью к социалистическому строю, мечтали отправить дочь и внучку в мир алчного капитализма, где человек человеку – волк…

В общем, наверное, и к лучшему вышло, что Поль Сенье не стал её папой. Во всяком случае, Рита ни капельки об этом не жалела. Она вообще не мечтала об отце – настолько все её детские желания сосредоточились на одной лишь матери.

Хотя иногда она по-хорошему завидовала своим подругам из полных семей – Нельке и Асе. Особенно Асе! Родители Нельки были немного скучноваты и занудны, даже чопорны, зато у Аси дома фонтаном била яркая, буйная, разноцветная жизнь.

Асин отец очень нравился Рите. Он был довольно известной личностью – ведущим одной из развлекательных программ на главном телеканале страны, и водил знакомства с такими именитыми коллегами, как Александр Масляков, Юрий Николаев и Николай Фоменко. Обаятельный мужчина средних лет, улыбчивый, чуть грузноватый, но с красивой точёной линией скул и подбородка, с модной короткой стрижкой, он неизменно приветливо и почтительно здоровался с Ритой, как со взрослой. Жена его – Асина мама – тоже работала в Останкино, но на экране не мелькала, поскольку занимала должность редактора выпуска новостей.

Отец Аси был невероятный весельчак и юморист. Когда Рита с Нелькой приходили к подруге в гости, он угощал их всех обедом – «шоколадным супом» (какао в глубокой тарелке, куда крошились воздушные кусочки зефира, и нужно было хлебать этот «суп» ложками) или «фруктовым супом» (компотом или киселём с ягодами). Это казалось девчонкам страшно забавным: они с восторгом уписывали сладкие лакомства вместо традиционно-опостылевших щей или гречневой каши.

«Да, иметь такого папу, пожалуй, было бы неплохо…» – размышляла порою Рита, но не всерьёз, а чисто гипотетически.

А потом она случайно увидела его в «Елисеевском».

Позвонила бывшая бабушкина сослуживица, обитавшая неподалёку от знаменитого гастронома, и сообщила, что туда внезапно «выкинули» гусей (бегом! ты ещё успеешь! запечёшь в духовке – пальчики оближешь!). Бабушка тут же всполошилась, засуетилась, вдохновившись заманчивой идеей отведать жирной гусятинки вместо надоевшей спинки минтая или мороженого хека. Рита поехала в «Елисеевский» вместе с ней, чтобы помочь дотащить сумку с гусём до дома – старушка в мечтах уже навоображала себе чудо-птицу исполинских размеров и запредельного веса.