Андрей Клепаков - Опекун

— Я боюсь немножко, — Машка жалобно на меня посмотрела.

— Не бойся, Маш, мы можем остановиться в любой момент. Пока тебе надо только принести мне банку с его отпечатками пальцев, не поставив своих. Давай поцелуемся и иди.

Маша ушла, я сидел и смотрел ей вслед. Она шла не оглядываясь.

«Извини, Аркаш, — подумал я, — ничего личного. Просто ты не вовремя про дочку вспомнил. Плавал бы себе и плавал. И ничего бы не было. Или хотя бы палки мне в колеса не совал. И я бы спокойно ждал эти долбанные восемь лет. А так… Как там? „Тварь ли я дрожащая или право имею?“ — я засмеялся. — Права я никакого не имею и, скорее всего — действительно тварь. Но вот точно не дрожащая».

Я вышел из машины. Ночевать я сегодня намеревался на съемной квартире. Кокаин был у меня с собой.

На следующее утро я следил за домом из своего наблюдательного пункта. Я поставил тачку так, чтобы она была не видна из окон квартиры.

Вот появилась Аня. Она прошла с недовольным видом, не обратив на меня никакого внимания. Минут через десять из дома вышла Маша. Она была бледнее, чем обычно, и походка у нее была очень напряженной.

Я опустил стекло. Проходя мимо, Машка сунула в окно пакет и шепнула:

— Он брал, — пройдя еще несколько шагов, она побежала.

Я включил музыку и налил себе кофе из термоса.

«Жаль, не курю, — подумал я, — сейчас точно бы закурил».

Покончив с кофе, надел перчатки, расстелил на пассажирском сиденье кусок полиэтилена, достал из бардачка кокаин и осторожно пересыпал в банку, принесенную Машкой.

Банка оказалась почти полной.

«Сколько же здесь бабла! — по старой памяти подумал я. — Ничего, Аркаш, для тебя не жалко. Хранение в особо крупных размерах».

Особо крупный размер — это всего от одного грамма кокаина, независимо от наличия примесей. Здесь же было больше полкило.

«Пипец!» — прочитал я приговор.

Я аккуратно свернул полиэтилен, запихнул его в пустую банку из-под кокса.

«Выброшу не здесь, где-нибудь подальше», — решил я.

Конечно, я мог сам подложить кокаин. Но не хотел заходить в квартиру. Обязательно какая-нибудь сука заметит. Нет, лучше уж не рисковать, слишком много поставлено на карту.

Четыре часа ожидания пролетели незаметно. Аркадий из дома не выходил. Уже захотелось в туалет. Поглубже натянув на голову капюшон от куртки, я словно бомж помочился за мусорными бачками.

Вскоре появилась Маша. Она шла вместе Аней и тщательно отворачивалась от моей машины. От Ани я нырнул под приборную панель, на всякий случай.

Еще через полчаса из дома вышел Аркадий. Не глядя по сторонам, он быстрой походкой направился к метро. Почти сразу же позвонила Машка:

— Он ушел. Что мне делать?

— Возьми что-нибудь, все равно что, хоть банку, хоть книжку. Оденься, выйди на улицу и выброси в мусорный контейнер. Банка для тебя стоит на земле рядом с левым баком. Она в пакете, внутри еще пакет. В том ее в бачок и опустишь, его уже голыми руками не трогай.

Прошло еще несколько минут. Из подъезда выбежала Машка, она была без шапки, в расстегнутой куртке. Она тащила пустую трехлитровую банку. Даже из машины было видно, что банка очень пыльная.

— Где она ее нашла? На балконе, наверное, — подумал я.

Банка дзинкнула, разбившись в контейнере.

Машка подобрала пакет и, не взглянув мою сторону, быстрым шагом пошла домой.

Через несколько минут зазвонил телефон. Я снял трубку.

Машка взволнованным голосом сказала, что не может снять крышку бачка. Кнопка не отворачивается.

— Черт! Мое упущение, этот момент дома не отработали, только в «Шоколаднице».

Я открыл дверцу машины, замер на мгновение и снова захлопнул.

— Ничего страшного, Машунь. Черт с этим бачком. Спрячь просто в книжный шкаф за книжки. Только не в своей комнате.

— Так можно?

— Можно, можно, только не высоко, чтобы собаке было удобнее нюхать.

— А что, собака придет?

— Может.

Машка дала отбой.

Еще через пять минут перезвонила,

— Я засунула в шкаф, в глубину. Спереди книжки.

— Хорошо, будем надеяться, что ему не приспичит почитать на ночь. Все, Машунь, молодец, теперь иди гулять, или к Ане зайди. Дома только не сиди.

— Мы правильно делаем?

Я секунду помедлил.

— Я считаю, что правильно. Я хочу, чтобы ты жила со мной. Поэтому и делаем.

— Я тоже хочу жить с тобой.

— Хорошо. Перчатки выбросить не забудь. Целую, солнышко.

— Я тоже тебя целую.

Теперь мне показалось, что я просидел целую вечность. Взглянул на часы. Прошло всего десять минут, как Машка перебежала из подъезда в подъезд. Пошла к Ане.

Я нервно побарабанил пальцами по рулю, вздохнул и достал телефон. Заменил симку на левую, набрал 02, дождался, когда ответит девушка оператор и включил запись, сделанную на Курском вокзале.

Сам звонить в полицию я не хотел. Черт его знает, какие у них возможности идентификации голоса. Поэтому мне наговорила текст заявления в ментуру бомжиха с вокзала. За штуку. С третьего раза ей удалось сносно прочитать с бумажки на диктофон. По крайней мере, адрес хаты, где хранятся наркотики, был слышен достаточно четко.

Запись закончилась, я снова поднес телефон к уху. Оператор потребовала, чтобы мой диктор представилась. Я усмехнулся и нажал отбой.

Потом удалил запись, вытащил симку, протер носовым платком (уже паранойя), открыл окно и щелчком отправил симку в помойку.

Все. Теперь оставалось только ждать, клюнут менты или пошлют мой донос нах.

Я завелся и поехал домой. На душе не кошки скребли, динозавры. Было одновременно и страшно, и очень противно.

— Бедный ребенок, — думал я, — ей-то каково сейчас.

Мне уже хотелось, чтобы менты не прореагировали.

Но они клюнули. Машка позвонила в четыре утра и задыхаясь от плача сказала, что папу забрали в полицию. Потом в трубке послышался мужской голос, представился каким-то капитаном, я не запомнил, и спросил меня, знаю ли я такую-то девочку. Я ответил, что это моя племянница.

Капитан предложил мне приехать сейчас и забрать ее, потому что ее отец только что задержан по подозрению в хранении наркотических средств. И что потом со мной свяжутся и скажут, что делать дальше.

Спать я не ложился и через полчаса уже был у Машиного дома.

Машка бледная и с красными от слез глазами одетая сидела на кухне. Рядом с ней на полу стояла спортивная сумка. Кроме нее в квартире находился мент в камуфляже без знаков различия и с автоматом.

Я представился. Он посмотрел мои документы, удивился, как быстро я долетел, и велел написать заявление, что я готов временно взять ребенка к себе. Он записал мои координаты, я подхватил Машку на руки. Мент закрыл и опечатал дверь, предупредил, что, пока идет следствие, в квартиру без разрешения заходить нельзя.

На мое робкое предположение, что это какое-то недоразумение, кивнул, сказав, что разберутся, еще раз напомнил, что со мною свяжутся, и благородно помог донести сумку до машины.