Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— А чего это вы меня расспрашиваете, Ти-Боб? Так вы мне и не ответили.

В воскресенье вечером он уехал в Батон-Руж, а во вторник вернулся. Притворился, будто заболел. Проболел он около часа, а потом сел на лошадь и поехал через поселок. У церкви не остановился, а проехал до самого поля, где рубили сахарный тростник. Побыл там недолго, а потом подъехал к лебедке и поговорил с Билли Редом. Когда он вернулся в поселок, дети уже играли во дворах.

Дочка Страта Хокинса Этель рассказывала, что мисс Лефабр оставила ее после уроков решать задачки. И они стояли у доски, когда вошел Ти-Боб. Этель рассказывала, что сначала испугалась — ведь она белых в школе не видела. Она спросила мисс Лефабр, можно ли ей уйти. Но спросила так тихо, что мисс Лефабр не расслышала. А может, расслышала, да не поняла, а может, и поняла, но просто не хотела оставаться с Ти-Бобом одна.

Мисс Лефабр и говорит:

— Чем могу быть вам полезной, мистер Семсон?

Но слово "мистер" она сказала так, как говорят белые при неграх. А не так, словно считала себя обязанной называть человека вроде Ти-Боба мистером. Однако при таких, как Этель, белые всегда говорят друг другу "мистер" или "мисс".

Ти-Боб ответил, что проезжал по поселку и решил зайти узнать, получила ли она дрова. Потом, рассказывала Этель, Ти-Боб взял учебник и стал листать. Долистал до вырванной страницы и спросил у мисс Агнес, много ли учебников уже так истрепано. Мисс Агнес ответила, что много, но она в таких случаях велит детям читать по книжке соседа. Ти-Боб положил учебник и взглянул на шапки и пальто на вешалке у стены.

— А у вас тут тепло и уютно, — сказал он.

— Печка хорошо греет, — ответила Мэри Агнес.

Она спросила, не хочет ли Ти-Боб послушать, как дети читают стихотворения. Они уже готовят к рождеству маленькое представление, и некоторые уже выучили свои роли. Он ответил, нет, не сегодня, а как-нибудь в другой раз. А потом стоял и смотрел на Мэри Агнес, точно маленький мальчик, рассказывала Этель. Сначала она испугалась Ти-Боба, а теперь ей стало смешно. Будь он взрослым мужчиной, она бы знала, что ей там не место, и попросила бы у мисс Лефабр разрешения уйти. Но Ти-Боб не был взрослым. Губы у него были слишком яркие и нежные, глаза слишком большие и печальные. И кожа на лице недостаточно огрубела. И усы еще не росли. Он еще ни разу не брился. И так ни разу и не побрился.

На другой день Ти-Боб уехал в Батон-Руж, но вернулся в Семсон в пятницу вечером до того, как Мэри Агнес уехала в Новый Орлеан. Он уже изучил расписание автобусов. В два тридцать она уехать не может, потому что уроки кончаются в три, и, значит, она ездит в Новый Орлеан семичасовым автобусом. Значит, на дорогу она выходит между половиной седьмого и без четверти семь. В половине седьмого Ти-Боб проехал по дороге на машине. Там был Клэмп Браун и видел его. Клэмп тогда ухаживал за Луизой Ричард и собирался к ней в Батон-Руж. Браун сказал, что Ти-Боб доехал до клуба "Три звезды", развернулся и поехал обратно. Но Мэри Агнес еще не пришла, и Ти-Боб проехал дальше по дороге. Только недалеко — встретиться с этим автобусом он не хотел. Через несколько минут он уже вернулся. Мэри Агнес стояла там и разговаривала с Клэмпом. Когда машина остановилась и Клэмп увидел, кто в ней, он отошел в сторонку.

Ти-Боб не стал выходить из машины, а только открыл дверцу. Кпэмп сказал, что всего разговора не слышал, но все-таки понял, что Ти-Боб говорил не о том, как ему нравится Мэри Агнес, а о рождественском представлении, о дровах, о печке, но не о том, как она ему нравится.

Когда подошел автобус, Клэмпу пришлось пройти мимо Ти-Боба. И он говорил, что хоть он и не совсем уверен, но вроде бы перед тем, как водитель закрыл дверь, Ти-Боб сказал: "Мэри Агнес!"

Ти-Боб молчал сколько мог, но ему нужно было кому-нибудь рассказать, и он рассказал рыжему Джимми, сыну Кларенса Кейя. У Кларенса Кейя с братьями была плантация за Байонной, недалеко от Тейнвилла. Так, небольшая ферма, но они называли ее плантацией, чтоб люди считали их аристократами. Ти-Боб познакомился с Джимми Кейя в университете в Батон-Руже, и в конце недели они обычно возвращались домой вместе. Джимми Кейя высаживал Ти-Боба в Семсоне, а сам ехал дальше, за Байонну. Ти-Боб рассказал Джимми о Мэри Агнес недели через две после того, как Клэмп видел, как они разговаривали на дороге. Только с тех пор он с ней виделся еще много раз. Ти-Боб приезжал домой почти каждый день и каждый раз отправлялся верхом через весь поселок до поля, а потом обратно, так, чтобы попасть к школе, когда дети расходились. Если Мэри Агнес оставалась там и после ухода детей, Ти-Боб разговаривал с кем-нибудь в поселке, пока она не выходила. Если он ехал с поля, а она уже шла по поселку, он догонял ее и ехал рядом, а она шла с книжками и тетрадками в руках.

Теперь про них знали все. И в поселке, и в большом доме, и на реке. От Байонны до Батон-Ружа только об этом и говорили.

— Вот почему он и не смотрит на Джуди, дочку Фрэнка Мейджера. Еще не перебесился. Говорят, нашел какую-то на отцовской плантации. Из этих почти белых полукровок, из Нового Орлеана.

Такие вот пересуды шли от Байонны до Батон-Ружа, по обоим берегам реки.

Раз я увидела их у самой калитки. Ти-Боб сидел на лошади, а Мэри Агнес стояла рядом с книжками и тетрадками в руках.

— Как ты себя чувствуешь, Джейн? — спросил Ти-Боб.

— А так же, как час назад, Ти-Боб, — говорю.

Сидит себе на лошади и сердится, что вот я тут и гляжу на него.

— Вроде бы вы в поле поехали, — говорю я.

— А я был там, — говорит.

— Джуди приехала, — говорю.

Приехать-то она не приехала, да только я подумала, что ему лучше у себя дома быть, чем торчать у моей калитки. Он повернул лошадь и ускакал. А Мэри Агнес ни слова не сказал. При мне ему не полагалось прощаться с ней, как не полагалось нести ее книжки и тетрадки по поселку.

— Что тут промеж вас происходит, Мэри Агнес? — спрашиваю. — Конечно, можешь сказать мне, что это не мое дело, если захочешь.

— Ничего.

— Верно? — спрашиваю. — Хоть, конечно, это и не мое дело.

— Да ничего не происходит, мисс Джейн, — говорит.

— Я-то верю, — говорю. — Только лучше от тебя самой это услышать.

— Он еще совсем мальчик, — говорит. — И совсем одинокий.

— Он мужчина, Мэри Агнес, — говорю. — И он Семсон.

— Что же я могу сделать, если он хочет ехать по поселку рядом со мной? — говорит она. — Не могу же я его гнать, когда он тут у себя дома.

— А о чем вы разговариваете?

— Да ни о чем. Школа. Дети. Дрова. Рождественское представление.

— А о вас самих не разговариваете? — спрашиваю.

— Нет, мэм.

— Разве ты не понимаешь, что ему об этом говорить хочется? — спрашиваю.

— Меня этот мальчик не интересует.