Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— Я тебе верю, да только ты его интересуешь.

— Это уж не моя вина, — говорит. — Меня мужчины не интересуют, ни черные, ни белые. Я здесь ради детей. Из-за них я из дома ушла.

— Придет время, он тебе скажет, что его интересует.

— Я знаю, как держаться с Робертом.

— Так ты его и называешь? Робертом?

— Да, мэм.

— И он терпит?

— Он сам попросил, чтоб я называла его Робертом, — говорит она. — Да и как его иначе называть?

— А мистером?

— Только при детях, а наедине никогда. Нет, мэм, никогда. Я бы, наверно, сначала задохнулась от смеха.

— И ты думаешь, что умеешь держаться с ним? — спрашиваю.

— Да, конечно, — говорит. — Роберт очень порядочный.

— Он-то — да, ну а все тут вокруг, Мэри Агнес? — говорю.

— Роберт — человек, а не просто белый, мисс Джейн, — говорит она.

— И как долго, по-твоему, ему позволят оставаться таким?

— Роберт хороший, — говорит она. — Вот почему я и не боюсь с ним идти по поселку. В тот день, когда он переступит границу, я скажу ему, что он слишком порядочный человек для этого.

— И ты думаешь, он послушается?

— Да, мэм, потому что он по-настоящему порядочный. Есть такие люди, мисс Джейн.

— Есть-то есть, — говорю. — Да только они сильные. А Ти-Боб не из них.

Как-то раз мисс Амма Дин спрашивает:

— Джейн, что у Роберта с этой девушкой?

— Ничего, мисс Амма Дин, — говорю.

— Я их видела в бинокль.

— Я с ней говорила, — отвечаю. — Между ними ничего нет.

— Мне не хотелось бы, чтобы он думал, будто имеет такое право, — сказала мисс Амма Дин.

Роберт услышал наш разговор и пришел на кухню.

— Какое право? — спрашивает.

Мисс Амма Дин посмотрела ему прямо в глаза и сказала:

— Причинять людям боль.

— А может, она его подманивает? — говорит Роберт. — Ты об этом не подумала?

— Она не ездит каждый день в Батон-Руж встречаться с ним, — говорит мисс Амма Дин. — Она не приходит сюда седлать его лошадь.

— Ей это и не нужно, — говорит Роберт.

— Ты-то, конечно, знаешь! — говорит мисс Амма Дин.

— Кое-что знаю.

— Я с ним поговорю еще раз.

— Оставь его в покое, — говорит Роберт.

— Я не хочу, — говорит мисс Амма Дин.

— Чего ты не хочешь?

— Новых Тимми Гендерсонов.

— Э-эй, Ева! Не трогай этого яблочка! — говорит Роберт.

— Ева или не Ева, но он мой единственный сын, — говорит мисс Амма Дин.

— Мой — нет? — говорит Роберт.

— Нет, — говорит мисс Амма Дин и смотрит ему прямо в глаза.

На другой день она вышла на заднее крыльцо и начала следить за Ти-Бобом в бинокль. Посмотрела-посмотрела и дала бинокль мне. Я увидела, что Ти-Боб повернул с поля обратно. Тут она взяла бинокль и стала смотреть сама, а потом опять дала мне. Я увидела, что Ти-Боб скачет обратно, нахлестывая лошадь. Мисс Амма Дин взяла у меня бинокль и что-то подкрутила. Ти-Боб был уже в поселке, и надо было настроить бинокль, потому что поселок намного ближе поля. Когда она дала бинокль мне, я увидела Ти-Боба и Мэри Агнес. Ти-Боб ехал на лошади, а Мэри Агнес шла рядом, со своими книжками и тетрадками. Я то видела их, то нет, потому что их заслоняли дома, и я видела их только между домами. Мисс Амма Дин взяла у меня бинокль и велела пойти сказать Ти-Бобу, что приехала Джуди Мейджер. Когда я пришла в поселок, они стояли возле моей калитки.

— Приехала Джуди, — говорю я.

— А мне-то какое дело? — говорит Ти-Боб.

— Как? — говорю. — Мне что — вернуться и сказать вашей маме, что вы мне нагрубили, Ти-Боб?

— Да, — говорит.

— Это что же такое, Ти-Боб?

Он ничего не ответил, а отвернулся и стал смотреть на Мэри Агнес. Она попрощалась с ним и вошла в калитку. А я смотрела на него и видела, как ему хотелось, чтобы она осталась тут. Он смотрел на нее, пока она не вошла в дом, но не так, как белые смотрят на негритянку. Он смотрел на нее с любовью — с такой любовью, которая у человека в самом сердце. Не часто я видела, чтоб мужчина, белый или черный, смотрел на женщину таким взглядом. Когда она закрыла за собой дверь, Ти-Боб посмотрел на меня. И я испугалась. Его лицо сказало мне, что ради Мэри Агнес он готов пойти против семьи, против всего на свете.

Когда на другой день мисс Амма Дин опять спросила меня о них, я сказала, что Ти-Боб, по-моему, любит ее, но она его не любит и не пытается завлечь. И я сказала, что лучше всего отослать ее отсюда, и поскорее. А мисс Амма Дин стоит и смотрит на меня. Потом прижала руку к груди. Потом глубоко вздохнула. А потом спросила, как я могу говорить такое. Мне должно быть стыдно даже думать, будто Ти-Боб может полюбить подобную женщину, ведь я же знаю, что весной будет его свадьба с Джуди Мейджер. И чтобы показать, как я ошибаюсь, она в эту же пятницу устроит для Ти-Боба и Джуди вечеринку и пригласит всех друзей.

Вот в тот день, когда она устраивала вечеринку, Ти-Боб и рассказал Джимми Кейя про Мэри Агнес. Они возвращались на машине Джимми — на машине его отца. Джимми потом рассказывал, что гнал быстро, потому что ему надо было еще доехать до дома и успеть на вечеринку. Шел дождь. Он уже третий день шел. Такой как зарядит, так уж не перестанет. Он рассказывал, что минут пятнадцать-двадцать Ти-Боб сидел и молчал. А он тоже молчал — решил, что Ти-Боб думает о вечеринке. Потом Ти-Боб вдруг попросил, чтоб он остановил машину — он хочет что-то сказать.

Джимми спросил: а на ходу этого сказать нельзя? А Ти-Боб ответил, что нет. Тогда Джимми спросил: что, разве он не торопится домой переодеться к вечеринке, не для себя, так для матери?

Ну, Джимми нашел удобное место и остановил машину. Тут Ти-Боб и сказал ему про Мэри Агнес. Сидя рядом с ним в его машине, под дождем, Ти-Боб сказал ему, что любит цветную девушку больше собственной жизни. Джимми рассказывал, что сначала подумал, будто ослышался. Он знал, что Ти-Боб встречается с этой девушкой всякий раз, как приезжает домой, но думал то же, что и все остальные, — что Ти-Боб просто решил перебеситься до женитьбы. Ему и в голову не приходило, что дело куда серьезнее, и он попросил Ти-Боба повторить все сначала и помедленнее.

Ти-Боб сказал:

— Я никогда никому об этом не говорил. Даже ей. А тебе рассказываю, потому что ты мой друг.

— Друг-то друг, да не настолько, — говорит Джимми.

— Но к кому же мне еще обратиться? — спрашивает Ти-Боб. — Кто еще меня поймет?

— Никто, — говорит Джимми Кейя, — и я не понимаю.

— Тогда кто же? — спросил Ти-Боб.

Джимми Кейя рассказывал, что тут уж он не сдержался, а схватил Ти-Боба за лацканы и давай трясти.

— Роберт, Роберт, Роберт! — говорил он. — Разве ты не знаешь, кто ты такой? Разве ты не знаешь, что такое она? Разве ты до сих пор этого не знаешь? Учишься в университете и еще не знаешь? Она черная, Роберт! Черная! Она только кажется белой. Но в ней африканская кровь, а потому она черномазая, Роберт!