Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

Когда Ти-Боб вернулся домой, я пила на кухне кофе с Жюлем Ренаром. Я уже говорила, что Жюль Ренар был крестный отец Ти-Боба. Крупный мужчина с белыми как снег волосами и красным-красным лицом. И всегда тяжело дышал. Еще с тех пор, как я в первый раз его увидела, а это было много лет назад, он всегда дышал с трудом. Всякий раз, как он приезжал, мы с ним разговаривали. Иногда совсем одни в целом доме: сидим себе на кухне, пьем кофе и разговариваем. Нет, вместе мы за столом не сидели. Он всегда усаживал меня за стол, а сам садился на стул у двери. А когда бывало холодно, я сидела на стуле возле плиты, а он за столом. В тот день я сидела за столом и пила кофе, а он пристроился около холодильника.

Вошла Этель и сказала, что Ти-Боб прибежал домой весь мокрый и заперся в библиотеке. Этель ушла, а я чувствовала, что Жюль Ренар на меня смотрит. Всего минуту назад он говорил про Ти-Боба и эту девушку. Он сказал, что с неделю назад говорил с Ти-Бобом про Мэри Агнес. Как все в здешних местах, он знал, что Ти-Боб постоянно с ней видится, и спросил его, о чем он думает. Ти-Боб ничего не ответил. А он тогда сказал, что девушка с виду совсем белая. Она очень красивая, и любой мужчина может в нее влюбиться. Возможно, многие и влюблялись. Но она не белая, сказал он Ти-Бобу, и любить ее, во всяком случае открыто, никак нельзя. Вот что рассказывал мне Жюль Ренар перед тем, как вошла Этель. И когда она ушла, я почувствовала, что он смотрит на меня.

— Он на машине вернулся? — спрашивает.

— Не знаю, — говорю.

Может, он и встал бы, чтобы выглянуть за дверь, да только ему было трудно двигаться. Ну, он и остался сидеть, прихлебывая кофе.

Немного погодя Этель опять пришла на кухню.

— Он все еще там, — сказала она. — Стучат, стучат, а он не открывает.

— А что остальные делают? — спросил Жюль.

— Делают вид, будто все хорошо.

— А что нехорошо? — спросил Жюль.

— Не мое дело, — говорит Этель. — Я же просто сказала, что он пришел весь мокрый и заперся.

Она наполнила бокалы и понесла их гостям. Жюль подождал, чтоб она ушла, и опять посмотрел на меня. Только сказать нам было нечего.

Вернулась Этель. Посмотрела на меня и покачала головой. Она смотрела на меня, а не на Жюля, и получалось, будто его тут вовсе нет.

— Не откликается, — прошептала она.

Взяла поднос с сандвичами, обнесла гостей и вернулась.

— Не нравится мне все это, — сказала она. Да только не мне, а самой себе.

— Ну так иди домой, — говорит Жюль.

— Дождь-то уж очень сильный, — говорит она.

— Тогда молчи, — говорит он.

Этель ушла. Но я знала, что в комнаты она не вернулась, а стоит в прихожей между кухней и гостиной.

Жюль посмотрел на дверь черного хода и поднял голову, будто прислушивался. Потом поглядел в сторону прихожей и позвал:

— Эй, голубушка!

Этель вернулась на кухню.

— Что угодно, сэр?

— Взгляни-ка, кто там за дверью.

Этель подошла к двери и приоткрыла ее, и сразу потянуло холодом.

— Там Клэмп чего-то кричит, — сказала она и крикнула ему: — Чего тебе?

Когда дверь открылась, я тоже его услышала:

— Эй, мисс Джейн! Мисс Джейн!

— Чего тебе надо, Клэмп? — кричит Этель.

— Эй, мисс Джейн! — кричит Клэмп. — Мисс Джейн!

— Говорить с этим очумелым, что со стенкой, — сказала Этель. — Чего тебе надо, Клэмп?

— Скажи мисс Джейн, пускай выйдет.

— Позови его сюда, — говорит Жюль.

— Мисс Джейн говорит, она еще не рехнулась выходить в такой дождь. Говорит, чтоб ты зашел на кухню.

Я слышала, как он поднимается по ступенькам и соскребает грязь с башмаков. Он постучал.

— Ну чего ты стучишь, очумелый? — говорит Этель. — Не видишь, я держу дверь открытой?

— Мисс Джейн здесь? — спрашивает.

— Сидит за столом.

— Скажи, чтоб она вышла.

— А ну, входи! — говорит Этель.

Он вошел, держа резиновый капюшон в руке. Плащ и башмаки у него блестели от воды. Он посмотрел на Жюля — тот стоял возле холодильника, — и я увидела, что он насмерть перепуган. Повернулся ко мне лицом, спиной — к Жюлю, но все молчит.

— Говори! — велит ему Жюль.

— Эту девушку… — говорит Клэмп мне, — изнасиловали.

— Какую девушку? — спрашивает Жюль. — Говори толком!

Но мы все и так знали, какая девушка, еще до того, как Клэмп ответил. Этель вскрикнула. Жюль велел ей замолчать. Я встала, чтоб пойти домой помочь ей, но Жюль велел мне найти мисс Амму Дин и сказать ей, только осторожнее.

Я пошла в комнаты. Они все стояли с бокалами и сандвичами и делали вид, будто ничего не происходит. Только у них ничего не получалось. Мисс Амма Дин стояла у двери в библиотеку. Может, она как раз постучала, а может, собиралась постучать еще. Когда я заговорила, она разом обернулась, будто ждала чего-то страшного.

Я говорю:

— На кухне.

В другой раз она бы спросила, а что на кухне, но тут ни слова не сказала и пошла так быстро, что я за ней не поспела.

Слышу, Жюль говорит:

— Дверь все еще заперта?

Кажется, она не ответила. Когда я вошла, она смотрела на Клэмпа. Клэмп стоял, и вода стекала с его плаща на пол. Он старался загородить лужи, но, куда бы он ни ступал, натекали новые. Она не спросила, зачем он пришел: она знала, о чем он пришел сказать. Она хотела вернуться в комнаты, но ей навстречу шел Роберт. Они посмотрели друг на друга, а потом он подошел к двери и посмотрел на Клэмпа. А Клэмп все старается загородить лужи.

— Заставь его выйти, — говорит Жюль Роберту.

Роберт не посмотрел на него, он все смотрел на Клэмпа. Но ничего не говорил. Будто хотел сам во всем разобраться. Потом он кинулся в комнаты. И мисс Амма Дин за ним. Еще в прихожей она начала звать:

— Роберт! Роберт! Роберт!

Я пошла было за своим пальто, но Жюль меня опять остановил:

— Ты там ничем помочь не можешь. А кто-нибудь увидит, что ты ушла, сообразят, что случилось, и уж тогда всему конец.

— С ней там кто-нибудь есть? — спросила я у Клэмпа.

— Ида.

— Кто еще знает?

— Джо и их дети, — говорит.

— Больше никто?

— Никто, мэм.

Мы слышали, как Роберт колотит в дверь библиотеки и зовет Ти-Боба. Потом мы услышали, что он колотит все сильнее и ругается. Потом на секунду все стихало — он слушал. И тут мы слышали, как мисс Амма Дин зовет Роберта.

— Сходи за топором, — говорит Жюль Клэмпу. — А ты сиди здесь, — говорит он Этель. — Начнешь кричать, и уж тогда всему конец. И ты тоже, — говорит он мне. — Сходи за топором, — говорит он Клэмпу. — Сядь где-нибудь в углу, — говорит он Этель. — Только не выходи отсюда.

Он вышел из кухни, тяжело дыша. Не успел он дойти до прихожей, как Этель и Клэмп выскочили во двор и бросились домой. Я собралась было за ними, чтоб присмотреть за Мэри Агнес. Но Клэмп сказал, что там Ида, и я решила, что она сделает все, что я бы сделала, может, лучше меня.