Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

Я пошла во двор за топором. Дождь все еще лил, и, когда я вернулась, мое платье и платок насквозь промокли. В прихожей я услышала, что Роберт бьет в дверь плечом. Когда Жюль увидел у меня топор, он уж, видно, сообразил, что случилось, взял его у меня и передал Роберту. Роберт взмахнул топором, и все попятились. Он замахнулся не обухом, чтоб вышибить дверь, а острием и начал ее рубить. Чуть ударит, а вода с топора брызгами летит на тех, кто стоит сзади, и они пятились все дальше и дальше. От этих ударов гром стоял по всему старому дому. На всех стенах подпрыгивали портреты старых хозяев. Одно зеркало сорвалось, и осколки разлетелись по всему полу. Женщины вскрикивали. Джуди Мейджер чуть не свалила отца, кинувшись к нему на грудь. Но Роберт все рубил. А мисс Амма Дин чуть в стороне стучала в стену и звала Ти-Боба, но так тихо, что и сама навряд ли слышала. А Роберт все рубил топором. А лицо как каменное — ни печали, ни страха, ни беспокойства. А я думала: "Господи, господи, господи! Чего же ждать, чтоб этот человек переменился? Разве он не понимает, что там за дверью его сын? Разве не знает, что увидит, когда дверь откроется?"

Роберт прорубил дыру, чтобы просунуть руку, и отпер дверь изнутри. Потом навалился плечом, чтобы сдвинуть вещи, которыми Ти-Боб подпер дверь. Ти-Боб сидел в кресле с высокой спинкой лицом к окну. Он сидел так, будто просто смотрел в окно. И тут кто-то закричал. Я посмотрела на пол и увидела кинжал. Нет, не кинжал, а нож для разрезания писем. Тот, которым Поль Семсон пользовался в Батон-Руже.

Роберт крикнул, чтоб женщины ушли, но никто не ушел, а все вошли в библиотеку — и я тоже. Потому-то я и увидела, что Жюль Ренар схватил со стола письмо и сунул в карман. И уж потом я не спускала с него глаз. Если в письме что-то плохое, думала я, он его сразу разорвет. Но Жюль не порвал его, а дождался, пока люди почти разошлись. Тогда он позвал мисс Амму Дин в другую комнату. Она прочла письмо и послала за Робертом. Теперь уже все посторонние ушли. Они уходили тихо, молча. А свои пальто и зонтики спрашивали шепотом. Даже машины выезжали со двора бесшумно. Через полчаса после того, как Роберт взломал дверь библиотеки, в доме остались только он сам, мисс Амма Дин, я и Жюль Ренар. Они были в другой комнате, а я в библиотеке — с Ти-Бобом. Мы накрыли его простыней. Посередине простыни было красное пятно величиной с блюдце. В комнате все так и было, как в ту минуту, когда мы его увидели. Даже кинжал — нож для разрезания писем — все еще лежал на полу.

Жюль Ренар вышел из соседней комнаты, и я услышала, как он стал звонить шерифу. Потом он вошел в библиотеку.

— Что было в письме, мистер Ренар? — спросила я.

— В каком письме? — говорит он.

— Которое вы взяли вон там со стола.

— Значит, ты видела? — говорит.

— Видела.

— Он написал матери, — сказал Жюль Ренар, глядя на простыню. — Он искал покоя. И не мог его найти.

— А девушка? — спрашиваю.

— Ни в чем не виновата, — говорит Жюль Ренар, а сам глядит на простыню, не на меня.

— Но кто этому поверит? — спрашиваю.

— Я, — говорит он, а сам смотрит на простыню.

Вошли Роберт и мисс Амма Дин. Мисс Амма Дин откинула простыню с лица Ти-Боба и стала смотреть на него. Она смотрела так долго, что Жюлю Ренару пришлось оттащить ее и усадить в кресло у стены. Я закрыла лицо Ти-Боба. А Роберт как окаменел. Он не знал, что делать и что говорить. Он не смотрел ни на мисс Амму Дин, ни на Ти-Боба. Просто стоял, будто все еще пытался что-то понять.

Мы с Жюлем Ренаром стояли в гостиной и услышали, что во двор въехала машина. Она въехала быстро и остановилась сразу, а потому мы поняли, что это не шериф. Кто-то взбежал на крыльцо и постучал — громко и быстро. Пока Жюль шел к двери, он еще два-три раза постучал.

— Что вам нужно? — спросил Жюль, когда открыл дверь. Джимми Кейя ничего не ответил. Он проскочил мимо него. А меня он словно бы и не заметил. Он остановился только у дверей библиотеки, когда увидел там Роберта и мисс Амму Дин. А потом тихо вошел.

Жюль Ренар подошел к двери в библиотеку. По его лицу я поняла, что лучше было бы Джимми Кейя не приезжать. Он вообще не любил их семью. Простые фермеры, напустившие на себя важность. Жюль даже предостерегал Ти-Боба против Джимми. По лицу Жюля было видно, как он недоволен.

— Это мой друг? — сказал Джимми в библиотеке. — Это Роберт?

Мисс Амма Дин сидела в кресле, а Роберт стоял рядом, но они ничего не ответили Джимми Кейя. Может быть, вначале они даже не слышали его. Мисс Амма Дин неотрывно смотрела на простыню, будто ни на что другое смотреть не могла. Роберт стоял рядом с ней и словно ждал чего-то.

— Я предупреждал его, — сказал Джимми Кейя. — Я его предупреждал о ней.

Жюль Ренар стоял в дверях библиотеки и смотрел на Джимми Кейя. По его лицу я видела, как сильно он его ненавидит.

— Он говорил мне, что не может от нее отвязаться, — сказал Джимми Кейя. — Он говорил мне сегодня! Бедный Роберт. Что он с собой сделал!

Жюль Ренар в дверях стал совсем красным. Но он ничего не сказал, пока Роберт не взглянул на Джимми. И тут он понял, что ему надо вмешаться. Но Роберт уже повернулся. Жюль снова встал в дверях.

— С дороги! — сказал Роберт.

— Нет! — сказал Жюль.

— Мне что, придется перешагнуть через тебя? — спросил Роберт.

— Да, — сказал Жюль. — И как только приедет Гайдри, я обвиню тебя в убийстве. Дрянь всегда и везде дрянь, но в отличие от таких мы с тобой что-то понимаем.

— Я понимаю одно, — сказал Роберт, — мне бы давно следовало это сделать.

— Я не шучу, — говорит Жюль. — Я скажу шерифу.

— Ты знаешь, кто в этом кресле? — спрашивает Роберт.

— Я знаю, кто в этом кресле, — говорит Жюль. — И я также знаю, что сделал это он сам. И знаю, почему он это сделал.

— Она, она сделала это, — говорит Джимми Кейя. — Эта черная девка!

— Молчать! — сказал ему Жюль.

— Что? — говорит Джимми.

— Это ты убил его, — говорит Жюль.

— Что? — сказал Джимми Кейя. — Роберт был мой лучший друг.

— Но он оставил письмо, — говорит Жюль и глядит на Роберта, а не на Джимми Кейя.

— Какое письмо? — спрашивает Джимми. — Вы на что это намекаете?

— И мы знаем, что в письме написана правда, так, Роберт? — сказал Жюль Ренар. — Ведь мы знаем то, что знают здесь все, — что он любил ее. Но потому, что она не могла ответить на его любовь, потому что не смела, он наложил на себя руки. Мы это знаем, не так ли, Роберт?

— Что здесь происходит? — говорит Джимми Кейя.

— То, чего таким, как ты, никогда не понять, — говорит Жюль Ренар.

Джимми Кейя повернулся к Роберту.

— Мистер Роберт! Мистер Роберт! Роберт был моим другом, моим лучшим другом. Я любил его.

— Ну и что же? — говорит Жюль Ренар.

— И никто не поплатится? — говорит Роберт.