Илья Павлов - Зеленая лампа

***
Можно выжить — в своей особой манере,
Изучая энциклопедии и словари,
А потом повеситься — непременно в «Англетере»,
За мгновенье до вспышки ядерной зари.
Не так безопасно бегать по улицам с криком,
Сзывая богоизбранный миллион,
Но зато газеты напишут о самом великом
Пророке или безумце настоящих времён.
И совсем тяжело до тридцать эдак пяти безвестно
Пропадать в районе четвёртого или пятого этажа,
А потом написать том первый «Конец света»
И том второй «Как нам его избежать».

Что в имени твоём? ночные разговоры
Успеха никому, дитя, не принесли.
Своей рукой сотри вчерашние узоры,
Из гаваней чужих уходят корабли,
И на другом краю в разгаре день и лето.
Играй, дитя, играй, до имени ли тут.
Помимо всех цветов есть два неглавных цвета,
Что каждому в судьбу такого наплетут…
Танцуй, дитя, танцуй, Земля — твои подмостки,
Довольно нам Кассандр, довольно нам Сибилл,
Играй, дитя, играй, танцуй во имя тёзки,
А той, что родила ли, той, что возлюбил —
То не твоя, дитя, и не Его забота,
Об этом не сказать в вечерних новостях,
Танцуй, пока весна, и полночь, и суббота,
Как будто рядом — рай, и всё вокруг — пустяк,
Всё морок и соблазн, напрасные беседы…
Что в имени твоём, как ни произноси,
Играй, дитя, играй с рожденья до победы.
До краха. До конца.
Помилуй и спаси.

***

Я искал твою улицу с помощью карты Земли,
Не сметая с лица разноцветные капельки снега.
Я не знал, куда плыть
(ты ведь помнишь, как пишет Сенека),
Я бы знал, куда плыть, только наши следы замели.
Я искал твою улицу. Так непривычно искать,
Словно тонкую линию плоскости левой ладони,
Словно вдруг проявляются в нашем приятельском тоне
Твои губы вблизи от чьего-то чужого виска.

***
Для счастья нужно очень и очень мало,
Гораздо меньше, чем выбор мужчин и женщин.
Я смотрю на небо в зелёную гладь канала,
Не разделяя воды и звезды движенье.
Ибо наша жизнь есть выбор того, что мы ценим
В бескрайних песках того, что дано от природы.
А вода и звезда бывают единым целым,
Не теряя при этом ни сущности, ни свободы.
Ибо наша жизнь заключается в некой точке,
Для которой историк не вынет пера из пенала,
А вода и звезда всё движутся поодиночке,
А для счастья нужно по-прежнему очень мало.

***
Где же вы — Петры, Иаковы, Иоанны,
Красили жёлтым нарциссы, чинили краны
На небе, дышали парами бензина…
А она любит всех, но ищет отца для сына
Или дочери (Только Чтоб Был Здоровый),
Можно про всё забыть и начать по новой,
Для неё нет разницы — тот или этот свет,
Она растворится в толпе через пару лет,
Для неё тогда будут все пути одинаковы.
Где же вы — Петры, Иоанны, Иаковы,
Ваша тяга к блуду и спирту, склонность к простуде,
Она выйдет навстречу некоему Иуде,
И уж он-то научит ваших детей уму.
Но детям неважно — к свету или во тьму,
Потому что наличие им дороже аспекта.
А теперь она каждую ночь зажигает с кем-то
Новым. Не всякий запретный плод —
Яблоко. Обещает встретиться (врёт и не врёт —
Только Чтоб Был) … и ей не нужны дары.
Где вы — Иоанны, Иаковы и Петры?

Коллизии Москвы — движенье бесконечно,
Неоновая муть и огоньки болот.
Коллизии судьбы — неведомое нечто
Не выведет меня, а дальше заведёт.
Коллизии Москвы — стоять на повороте,
Чего-то не уметь, чего-то не хотеть.
Коллизии весны — котята в подворотне
И лёгкое пальто на согнутом локте.
Коллизии Москвы — никто не дышит в спину,
Не заставлят гнать, как белка в колесе.
Коллизии любви — я больше не покину
Быть может, никого. И, может быть, совсем.

***
Щелчок замка — почти щелчок затвора,
Десятки стен, протёртые спиной.
Не выпрыгнуть, как чёртик на пружинке,
И не поджечь мосты и корабли —
Ведь слаженность ладонного узора
Не разобьёшь, меняя путь земной,
И слаженность того, что не сложилось,
Не разобьёшь, меняя путь Земли.
На сотках матушки-земли.

***
Пришло предчувствие иного
И плещется из берегов,
Ещё не знаю, для кого
Я напишу всерьёз и много.
Как будто нежные рисунки
Мороза, ускользаешь ты,
И лишь какие-то черты
Запоминаются.
На сутки.

***
Февральская капель стекает с крыш
В подставленные веером ладони —
Кидались в ночь, искали лучшей доли:
Авось отыщешь, вдруг да не сгоришь,
Трамваи превращались в поезда
И мерились часы длиною свечки,
Но сложенное мною слово «вечность»
Вдруг оказалось кубиками льда.

***
Смотришь иной раз
на какого-нибудь
наивного,
думаешь злорадно:
«ну, давай, давай,
надень мои ботинки
пройди по моей дороге»
(и прочую высокопарную глупость).
Смотришь
думаешь
смотришь
думаешь…
а дорога-то непонятно куда
и ботинки
на размер меньше
оба левые
эх.