Ханна Оренстейн - Игра с огнем [litres]

– Мама, Джонатан сделал мне предложение, перезвони, – выпаливаю я.

И вешаю трубку.

Я слышу, как стихает душ, и минуту спустя щелкает дверь ванной. Мокрые ноги Кэролайн шлепают по деревянным полам, когда она бредет по коридору. Она завернута в фиолетовое полотенце и не потрудилась оттереть со щек следы подводки.

– Я тут подумала и поняла, что ты не сможешь все рассказать без выпивки, – объявляет она и встает на цыпочки, чтобы достать с верхней полки бара бутылку водки. Она протягивает ее мне – ни бокала, ни тоника.

Мы садимся на диван, я откручиваю крышку и делаю один быстрый глоток, прежде чем объяснить, что произошло.

– Он ждал возле дома, извинился за то, что я чувствовала, за свое пренебрежение и за то, что изменил. Потом встал на колено и вытащил кольцо. И попросил выйти за него замуж.

– Твою мать, – Кэролайн берет у меня бутылку и пьет.

– Я обалдела и не знала, что сказать. Он ведь не мог стоять на коленях дольше, не знаю, десяти секунд? Казалось, вечность прошла. Я попросила его встать.

– Так ты ответила «нет»?

Я отпиваю еще и качаю головой:

– Нет. Я сказала, что мне нужно время, чтобы все обдумать.

– Но ты взяла кольцо. – Кэролайн тянется, берет коробочку и осматривает кольцо. – Ни хрена себе, какая роскошь.

Не буду отрицать. В моей ленте стали попадаться помолвки (уже, твою мать). Я не знаю, сколько стоит обычное помолвочное кольцо, но настолько выдающееся точно недешево.

– Я не хотела его принимать. Я пыталась отдать его назад, но Джонатан буквально отказался забирать. Сунул руки в карманы.

– Ого.

– У меня так тряслись пальцы, что я его чуть не уронила.

– Надень, дай я погляжу, – говорит Кэролайн, протягивая мне коробочку.

– Нет. Не могу. Я не сказала «да».

– И что?

– Если я надену кольцо, все будет слишком взаправду.

– Да ладно. Тебе что, даже не интересно, как оно смотрится?

Она выхватывает у меня коробочку и вытаскивает кольцо из бархатного гнезда. Когда она надевает его на мой вялый палец, у меня по позвоночнику пробегает холодок.

В прошлом году я нашла на полке в спальне Джонатана его университетский перстень. Темный, из полированного золота, покрытый черными надписями. Я надела его на большой палец, единственный, с которого оно не соскальзывало. Джонатан никогда прямо не давал разрешения его взять, но мне нравилось носить это кольцо; я наслаждалась тем, как весомо оно чувствуется на руке. Мне нравилось видеть, как оно мелькает над клавиатурой, когда я печатала на занятиях. Я чувствовала себя крутой, когда девочки, посмотрев на него пару раз, все-таки спрашивали.

– А, это просто университетское кольцо моего парня, – говорила я, стараясь, чтобы это прозвучало будто между прочим, хотя ощущения у меня были куда серьезнее.

То, что я носила его украшение, давало такое сказочное чувство связанности и взрослости. Через три недели я вырубилась на вечеринке, потеряла его и решила, что оно пропало. Джонатан, наверное, разозлился, хотя ничего и не сказал. Пару дней спустя оно обнаружилось у меня в постели, и я тут же его вернула. Мы больше о нем не говорили. Его украшения на мне были слишком символичны.

Но теперь у меня этот бриллиант. Кольцо немножко маловато, нужно повернуть и потянуть, чтобы его снять. Я убираю драгоценность в коробочку.

– Что будешь делать? – интересуется Кэролайн.

Я вываливаю все: что не могу позволить себе вернуться к Джонатану, хотя и скучаю по былому, но и Адам мне нравится. Сложно все это уложить в голове. Я плыла по течению и, когда проснулась сегодня утром, не знала, что принесет этот день.

Кэролайн поджимает губы.

– Ты любишь Джонатана?

Тот же вопрос мне задала на свадьбе миссис Колтон. Со временем ответить на него не стало проще.

– Любила. Правда любила. Может, и сейчас тоже. Не знаю, я…

Лицо у Кэролайн делается осуждающее. Когда Джонатан мной пренебрегал, она всегда говорила, что я заслуживаю лучшего. Хуже всего было в прошлом году, когда у нас с Джонатаном был непростой период. Он опять меня кинул, и Кэролайн его назвала «бойфрендом с семидесятипроцентной скидкой». Как будто я купила его на распродаже, потому что никто не хотел брать за полную цену. Я так и не смогла это забыть.

Я пытаюсь ей это объяснить.

– Я люблю в том смысле, что мы всегда неравнодушны к своей первой любви.

Она обдумывает сказанное.

– Но сейчас ты его не любишь, так?

– Я… – Ох. Ну почему это так сложно? – Я на него зла.

– Так и должно быть.

– Ох, поверь, я понимаю, что он мудак. Он облажался. Ну и что с того? Джонатан живой человек. Он бы не стал делать предложение, если бы не хотел провести со мной всю оставшуюся жизнь.

Кэролайн смотрит на меня в упор.

– Ты за него извиняешься?

Вместо ответа я отпиваю еще из бутылки. Так проще.

– Саша, он у тебя за спиной трахнул другую. Когда ты его пригласила к родителям на выходные, он соврал, не поехал и снова ее трахнул. Как ты вообще можешь думать о том, чтобы выйти за него замуж? Ты правильно сделала, что бросила его. Я так тобой гордилась.

О господи. День был жуткий. Иногда, пытаясь уснуть, я вижу, на сколько градусов опустились углы его рта, когда он понял, что я от него ухожу. Как у него погасли глаза. Как он стиснул зубы. Как повсюду разлетелись орехи. Даже сегодня, возле двери, когда я не приняла его предложение, у Джонатана опять сделалось такое же лицо. Кэролайн все еще разглагольствует обо всех промахах, которые он когда-либо совершал, загибая пальцы с обкусанными ногтями.

– Помнишь, в тот раз, когда он поклялся, что поможет с переездом, а потом в последнюю минуту пошел на попятную из-за работы? Было воскресенье! Помнишь, как он уснул и забыл про нашу вечеринку в честь новоселья? Помнишь, как он просил тебя приехать через весь город к нему, потому что ему захотелось секса, хотя следующим утром у тебя был экзамен?

– Кэролайн! Хватит.

Я знаю, у нее еще десятки проступков наготове, но она останавливается и откидывается на спинку дивана, скрестив руки.

– Он несовершенен, я поняла. Я просто хочу сказать… Нельзя принять решение, не учитывая всех тех лет, когда он был очень, очень хорош.

– Два. Два года ты с ним провела. Это не значит, что ты должна отдать ему всю оставшуюся жизнь.

Я поспешно стираю крупную слезу, прежде чем та сбежит по щеке.

– Ты моя лучшая подруга, и мне сейчас нужна поддержка. Не осуждение. Я понимаю, у тебя свои претензии к Джонатану, и это нормально, но мне сегодня не это требуется услышать. Мне необходим тот, кто на моей стороне.

Она крепко и надолго меня обнимает.

– Я всегда на твоей стороне, – бормочет она.

Мой телефон загорается – сообщение от Мэри-Кейт.

«Так что, сестренка?!?! МЫ БУДЕМ СЕСТРАМИ!!!»