Ханна Оренстейн - Игра с огнем [litres]

Я читаю его вслух. Кэролайн стонет:

– Забудь о ней. Начнешь отвечать, только расстроишься.

И еще эсэмэс, которое я пропустила час назад, от Адама.

«Привет! Сегодня все в силе?»

Мы собирались поужинать, но от перспективы сидеть напротив него за столом меня бросает в пот.

«Может, отложим? Не обижайся, я просто не очень хорошо себя чувствую, мне, наверное, лучше побыть дома».

В чате всплывают сразу три серых пузыря.

«Хочешь, я приеду? Привезу тебе куриный бульон, если ты заболела».

«Спасибо, но Кэролайн обо мне позаботится. Хорошего вечера!»

«Ты уверена?» – отвечает он.

«Все в порядке, спасибо большое, что предложил». У меня сейчас нет сил с ним взаимодействовать. Один мужчина за раз.

«Можем поиграть в доктора».

«Ха. Но я на самом деле болею. В другой раз».

Все сводится вот к чему: я любила Джонатана. И могу когда-нибудь полюбить Адама. А сейчас я просто потеряна. Но мне необходимо принять самое важное решение в жизни.

– Мне просто нужно время подумать, – говорю я Кэролайн. – Ненавижу мужиков. Мы можем просто пока забыть об этом, напиться и обниматься с Орландо, делая вид, что моя жизнь – не мыльная опера?

– Конечно.

Недавно, подыскивая места для свиданий, я наткнулась на «Профессора Тома», спортивный бар в бостонской тематике на Второй авеню, который любой паре, познакомившейся в Тиндере, предлагает напитки «два по цене одного». Мы с Кэролайн настраиваем свои приложения, чтобы они показывали только девушек в радиусе мили. Включаем гламурные и печальные клипы Ланы Дель Рей (слишком громко), пьем водку с тоником из кофейных кружек и роемся в Тиндере, пока не находим друг друга. На это уходит почти час, но сработало! Я торжествующе визжу и смахиваю Кэролайн вправо. Она отвечает тем же и затевает подложный разговор, чтобы убедить бармена, что мы друг с другом только что познакомились. («Привет, я Кэролайн. Как жизнь?») Пять минут спустя мы выходим. Из-за чего бы мы там ни поссорились утром во «Власти цветов», это было вечность назад.

В этом разница между лучшей подругой и парнем: парень официально не считается семьей, пока не наденет тебе кольцо; подруга никогда не будет связана с тобой законом, но она – часть твоей семьи с первого дня.

Когда мы с Кэролайн вплываем в бар, нет еще и шести. В пабе пусто, только два седых мужика сидят в глубине. По телевизору идет игра «Янки» с «Ред Сокс», одна стена украшена спортивными куртками. Мы садимся на неудобные сиденья у стойки.

– У нас свидание, мы познакомились в Тиндере, – объявляю я бармену, худому парню с бородой, в майке «Ред Сокс». Пододвигаю к нему мобильник, чтобы он прочел разговор в Тиндере. – Видите? Можно нам бесплатную выпивку?

– Мы только познакомились, – говорит Кэролайн, напоказ накрывая рукой мою ладонь на стойке.

Бармен смеется:

– Конечно, как скажете.

Может, и не надо было заморачиваться с подбором.

Мы с Кэролайн принимаемся сплетничать о знакомой паре, которая переезжает в студию в Бушуике, три месяца провстречавшись. Звучит чудовищно. Я даю три месяца, пока она не начнет постить грустные цитаты, а он – писать фейсбучные статусы, спрашивая, не нужен ли кому сосед. Бармен подходит, когда мы почти допили, и предлагает повторить.

– За мой счет, – говорит он. – Хотя вы явно тут не на свидании по Тиндеру.

– Простите, у нас очень романтичное первое свидание, и мы прекрасно проводим время, – настаивает Кэролайн, подчеркнуто беря меня за руку.

– На вас большими буквами написано «натуралки». И вы слишком хорошо друг друга знаете для первой встречи.

Он наливает тоник в наши стаканы.

– Ну, может, она и не самая первая, – заключает Кэролайн.

Я наваливаюсь на стойку.

– Ладно. Вы правы. Мы натуралки. Но это ведь нас не дисквалифицирует? – спрашиваю я. – Нам сегодня правда надо.

– Вот как? – он ставит перед нами стаканы и улыбается. – По какому поводу?

Мы с Кэролайн переглядываемся.

– Мой бывший сегодня сделал мне предложение.

– Она не сказала «да», – поспешно добавляет Кэролайн.

– Но и «нет» я тоже не ответила.

Парень поднимает брови и присвистывает. Бармены, я полагаю, слышат на работе всякое. Как и матчмейкеры.

– Это требует выпивки. Погодите, у меня для вас кое-что есть.

Остаток вечера размыт и головокружителен. Потом я смутно вспомню, как выползала из бара, как отчаянно хотела писать и как решила зайти в забегаловку с картошкой фри, но потом вспомнила, что она сгорела из-за взрыва газа, когда мы учились в колледже. По-моему, мы вызвали такси, чтобы не идти девять кварталов до дома, но я не уверена.

Вот в чем я уверена. Когда я просыпаюсь на следующее утро и сажусь в кровати, ощущение такое, словно кто-то лягнул меня в голову. Я просматриваю восемь отчаянных сообщений и прослушиваю две записи голосовой почты от мамы, все они об одном: «Что?! Немедленно мне позвони!!!» Я слишком вымотана и не могу ответить что-нибудь, кроме короткого сообщения: «Не волнуйся, я еще не согласилась. Скоро позвоню».

В душе, где мне следовало было как следует поорудовать мочалкой, чтобы вывести водочный запах, я пятнадцать минут стою под струями горячей воды, проигрывая в уме, как Джонатан опустился на колено. Я не стала ближе к ответу, чем была вчера; в голове еще худший сумбур, чем раньше. Я одеваюсь и водружаю на палец кольцо, просто посмотреть, как оно выглядит. Руки распухли после горячего душа, и золотой ободок больно царапает костяшку.

Когда я заглатываю в «Бейглах Дэвида» свой обычный заказ, уровень моего похмелья снижается с восьми до шести. Я иду в «Блаженство» на еженедельную поверку. Я наконец-то начала догонять остальных матчмейкеров по компетентности. На прошлом собрании я выдала список возможных пар и не задумываясь вспомнила, в барах каких отелей можно заказать столик заранее, а какие работают по наполняемости. Джорджи поинтересовалась, нельзя ли свести ее клиентку с парнем, которого я в прошлом месяце нарыла на JDat, и я смогла внятно пересказать список того, что он не приемлет: никаких помешанных на работе, никого, кто хочет в ближайшие пять лет детей, и нет тем, у кого проблемы с полиаморией (удачи, Джорджи).

Я вхожу в столовую особняка и сажусь в середине стола. Величие штаб-квартиры «Блаженства» на меня все-таки еще действует; я стараюсь не слишком пялиться на сложную лепнину и высокую стеклянную вазу, в которой стоят белые орхидеи. Мы говорим по очереди, рассказываем о том, насколько продвинулись за неделю. Когда доходят до меня, я упоминаю о грядущем свидании Минди и цитирую последний имейл Горемыки Гретхен. На этой неделе она прислала записку, озаглавленную «Предложения, которые могут помочь!» – список из четырнадцати вопросов, которые я должна задавать мужчинам, чтобы выяснить, насколько они эмоционально освободились от своих бывших.