Валерий Попов - Ты забыла свое крыло [Сборник]

— А где трубочка?

— Вот это умный вопрос.

— Спасибо. Даже не ожидал от себя. Так почему нет трубочки?

— А потому что смысла в ней нет. Пока хозяева раскачивались — септик этот уже устарел.

— Морально?

— Экологически. Видишь, в нем дырка, для входа трубки?

— Ага.

— Она должна быть выше уровня почвенных вод. Иначе вода весь нам септик заполнит. А он, сам понимаешь, не для воды. Перемешается — и обратно пойдет, почвенные воды загадит. А мы их, извиняюсь, пьем!

— Ну и что случилось вдруг?

— Почвенные воды вдруг поднялись!

— Отчего?

— Одному богу известно. Значит, надо и септик повыше устанавливать. Чтобы не «взаимопроникали». Для начала его надо вытащить из канавы. А его и опускать было тяжело. Потом бетонное кольцо в канаву положить, чтобы приподнять септик, и снова нашу бандуру опустить. Всего и делов!

— А.

Почему-то с трудом это выговорил. Только слушая его, уже лишился сил.

— На сегодня — хотя бы вытащить его. Не хочу совсем уж плющить тебя в первый день!

— Спасибо.

— Ну давай. Я сверху. А ты внизу. Ломиком его подковыривай, а то он там врос. Вот, держи. И рукавицы надень.

Удобно, что в железобетонные конструкции заранее вделывают чугунный крюк — а то бы наш груз в жизни нам не поднять. На умной Валериной машине и лебедка была. Зацепили крюк.

— Ну ныряй!

А там, между прочим, вода с грязью. А он опять в чистой кабине, в белых перчатках, ну не совсем в белых уже. Лебедка пошла! Трос напрягся. А я бил ломом под септик, чтобы оторвать его от сырой земли. Не идет вроде... и вдруг пошел!

— Вира! — кричал я в упоении.

Как бы эта «вира» не аукнулась мне! А ну лопнет трос?.. Дрожало все. Какое-то время казалось, что супергоршок этот перевесит и машину вместе с Валерой в канаву кувыркнет. Я подлез под септик и горбом его поднимал, как атлант. ...Поехало! Вывалили этот жбан на траву. Уф!

Я вылез не спеша, по деревянным лесам, вдоль стенок канавы. Быстро я уже не мог. Жбан валялся на боку, типа гигантской головы, Русланом отрубленной.

— Не то что бы я так уж этим увлекался, — раздумчиво Валера сказал. — Или бы хотел из тебя смену себе растить. Просто решил проверить тебя на говно. Можешь.

— Ну... все?

— Почему — все? В баню сейчас поедем.

— В баню?! — не поверил своим ушам.

— Ну. Напряжение немного снимем. Завтра конюшню чистить.

— Конюшню я люблю!

— Любуюсь тобой.

— А сколько я заработал сегодня, интересно? — спросил я, пока мы ехали.

— Контора перечисляет. Накладные я сдал. Но, думаю, Борисыч тебе швейцарские часы марки «Лонжин» должен купить!

Баня на излучине реки была почти как Красная Дача — с затейливым фасадом, резным крыльцом. Возле него неслабые тачки стояли. Особенно меня джип-«Мерседес» потряс цвета серебристого, как мельхиоровые ложки. Не знаю, может, его с чем-то другим можно сравнить, но для меня мельхиоровые ложки — это предел роскоши.

— Пуленепробиваемый! — вскользь, как о чем-то само собой разумеющемся, Валера сказал. Значит, и пули где-то рядом?

— Слушай друг! Мы, по-моему, не туда с тобой заехали, на нашем говнососе, — предположил я.

— Ничего! У нас каждый труд в почете! — твердо Валера сказал.

Уверенно поднялись по ступенькам.

— Ну, сперва в душ! В баню положено чистыми заходить.

— А что с бельем?

— Не знаю. Мне жена положила. Не знаю, как твоя.

— Да. Моя жена далеко.

Даже загрустил я. Куда ж меня занесло?

— Барахло свое здесь бросаем, — Валера сказал. — Мне кажется, в голом виде приличней мы выглядим, чем в этом шмотье. Бери вот простыню.

Из моечной уже разносился звон тазов и гулкие голоса. Тело сладко запело, вспомнило банную истому.

— Подожди! Сперва в предбанник зайдем. Представимся. У нас тут серьезные люди. Собрание наше называем Малый Хурал. Не помню, кто придумал.

— Это как в Монголии.

— В Монголии? Может быть.

Валера, похоже, волновался. Вошли.

Обычный предбанник — из тех, что считаются роскошными. Стены из желтой вагонки, тяжелые рубленые скамьи, такой же длинный стол. Сидело пять мужиков неопределенного возраста, от сорока до шестидесяти, обычного вида. Но глаза — заметил — у всех очень внимательные, хоть и с легкой дымкой хмеля. В голом виде все выглядят проще — такого резкого впечатления, как их машины, они не произвели. Уже было нолито, и тут мы вошли.

— Мир честной компании, — заговорил Валера. — Представляю: мой тезка и надежный друг. Сосед мой по городскому дому. И, кстати, сын Георгия Ивановича Попова, бывшего хозяина этих мест.

— Так знаем! — сказал мужик с седой челкой и крестом на груди. — Его рожь до сих пор нас кормит! Видел я вашего батюшку, когда еще маленьким был. Орел-мужчина!

— Тогда, может, и мы с вами знакомы? — вступил я (молчать было бы как-то туповато). — Я тогда тоже маленький был.

— Нет, — сказал он, загадочно улыбаясь.

— Почему?

— Воскресенские мы!

— А. Точно! — обрадовался я. — А суйдинские с воскресенскими непримиримые были, постоянно дрались в клубе до крови... уже не знаю почему.

— Точно! — сверкнул глазами седой.

— Ну, за мир! — поднял рюмку Валера, который, похоже, ценился тут как находчивый тамада, и все радостно зачокались: хороший повод для выпивки.

— А вот отца моего вы, возможно, знали: он в воскресенской церкви батюшкой был.

— К стыду своему, нет.

— А вот ваш батюшка заходил! — укоризненно проговорил седой.

— А вы теперь кто? — спросил я.

Выпитое уже слегка меня «повело».

— А теперь я — батюшка! — засмеялся седой.

— Ну, за батюшек! И за твоего тоже! — Валера чокнулся первым со мной...

Уважает! Отлично он «держал стол». Мастер! И все покатилось, поскакало.

— Ну, угощайтесь нашим, — говорил человек с большим носом и маленькими глазками. — Все местное! — почему-то подчеркнул. Именно он потом оказался, к моему удивлению, хозяином пуленепробиваемого броневичка. — Вот облепиховая настоечка, весьма полезная, клюквенный морс.

— А вот он теперь зато, — Валера указал на меня, — главный летописец нашего края! Отличную книгу про отца своего написал. Называется «Комар живой»! Ну давай, Георгич, за тебя!

Все полезли чокаться, некоторые даже обниматься. Вот оно, счастье!.. Да, для пациента сумасшедшего дома я провожу время неплохо.

— Валера! — закричал большеносый. — Если летописец — так расскажи ему, как ты с печенегами воевал.

— Ну... не все слышали? — Валера оглядел присутствующих.

— Не все! Не все!

— Так слушайте. Тут наехали на мой бизнес печенеги... с южных гор. Сначала вежливо дома навещали, Марине букеты дарили, в дружбе клялись. Потом все уверенней тема зазвучала, что бизнес этот, который я унаследовал, на самом деле является их исконным, народным... Но тут-то проживает другой народ!.. При этом когда я гостеприимно приглашал их пройтись, ознакомиться с технологией нашего промысла — сразу носы свои орлиные воротили... Западло им!