Валерий Попов - Ты забыла свое крыло [Сборник]

— Ну все! Я выхожу! — наконец жестко сказал я, и мы как-то вяло шлепнулись ладонями. Причем попали с третьего раза.

— Послушай меня! — все же собравшись, заговорил Валера. — Эту ты не ищи! Она опасна. «Без наследства» тебя оставит. И это еще в самом лучшем случае. А то и квартиру отпилит. И все ей «по дурке» сойдет. Уймись. Из Сяглиц я тебя больше вытаскивать не буду... Клянусь канализацией! Вон кто тебя ждет! Алена твоя! Схожу за сигаретами. Сиди здесь!

Он хлопнул дверкой и скрылся.

Алена, сидя за столиком в «Италии» в белых брючках, махала мне пальчиками. Даже в пьяном виде хватило мне ума вчера дозвониться ей и назначить встречу. Силен! Причем поскольку это было сделано после «улета» Яны, я не знал точно, был сделан этот звонок во сне или наяву... Победила реальность. Которая оказалась, чуть позже, хуже сна.

Я хотел выйти к Алене, но задержался в машине. Обливаясь потом, я лихорадочно искал ключ. Прошел все карманы и карманчики... нихрена! Оставил в двери? Или, хуже того, захлопнул дома? Тогда мне уж точно квартиры не видать! У Нонны нет ключа... ча-ча-ча! Надо же, какое обильное потоотделение! Упал, может, ключ на коврик, пока я его искал? Я потянулся вниз. Лицо мое, и без того омерзительное в то утро, прилипло к лобовому стеклу и не отлипало, как я ни пытался сползти вниз, — только безобразно размазалось и растянулось. Ключ, кстати, именно на коврике и лежал, но я все не мог его ухватить, поэтому застыл так, в неподвижности, надолго. Один глазик из двух хоть чуток открывался, но как-то, я чувствовал, без выражения. Алена, растерявшись, уже перестала махать мне и с ужасом за всем наблюдала. Шокировала, думаю, ее и сама машина с извилистой надписью «Ассенизационная» по капоту. Почему я в ней? Вряд ли Валера, который давеча так ее по-кобелиному довозил, рассказал ей всю правду о нашей работе. Да и сам-то он, кстати, куда запропал? Появился бы да меня вытащил!

Но этого не произошло. Потому что вдруг все вокруг вздрогнули от ужасающих криков. И особенно вздрогнул я, несмотря на ужасающее мое положение. Голос, резанувший мне ухо (не прижатое к стеклу), был мне страшно знаком и близок. Альбертынна! Она! Что с ней? И я не мог повернуться! Голос ее приближался сзади. И уже прохожие застывали и показывали куда-то туда пальцами!

— Отпусти меня, сволочь! Пусти меня! А-а-а!

Это, несомненно, был голос Альбертынны, может быть, слегка огрубевший после нашей последней любовной встречи. С чего бы?

— Помогите! Кто-нибудь!

Сделав отчаянный рывок, лишившись всех пуговиц, я вырвался из капкана и, приоткрыв дверку, вывалился из машины. Уже успех. Стоя на четвереньках, я отсалютовал Алене ладонью. Мол, все под контролем! Поднялся и обернулся. Валера с окровавленной мордой тащил Яну к машине, причем она принципиально не шла сюда, подняв ноги, и приходилось ее переваливать с капота на капот припаркованных машин, и сразу взвывали самые разнообразные сигналы угона. Сзади Валеру преследовал мой личный валютный нищий Проша, дубасил его костылем по голове и вопил бабьим голосом (что было естественно):

— Помогите! Похищают мою жену!

Яна была вся в какой-то рванине (образовавшейся явно еще до этой встречи) и без зубов (оставленных, похоже, не у стоматолога, а где-то помимо). Под глазом синяк — тоже явно более раннего происхождения. Да. В суде она уже точно не работала.

— Помогите хоть кто-нибудь! — вопила она.

Но прохожие по улице Большой Морской, одной из самых оживленных улиц, не спешили реагировать — и тут нельзя говорить о бессердечности жителей нашего города. Просто слишком неоднозначной была ситуация. Я сам не понимал, кому я должен был помогать. Своей недавней возлюбленной, недавно обокравшей меня на пятьдесят тысяч, или моему другу, только что починившему мне канализацию (правда, за уе). К тому же я увидал, что от арки моего дома со все возрастающим интересом смотрят двое почтенных жителей моего дома — Гунькова, стоматолог, и Пучков, крупный конструктор космических аппаратов, богач... Да и Гунькова тоже не бедная. Все знали, что у них шашни — но же в рамках приличий. А тут такое творится!

— Валерий Григорьевич! — тут увидел меня нищий скопец и указал костылем. — Вы-то что стоите?

В результате Гунькова с Пучковым узнали меня, и восторг в их глазах удвоился. Тем временем мой друг прикантовал мою возлюбленную (бывшую, подчеркиваю!) к машине.

— При мне она двум карманы обчистила! И у бывшего мужа своего! — хрипел Валера, обливаясь кровью. — Ей крытка грозит — один ее за руку поймал! Пришлось мне корочки помощника депутата показать!

Это решило дело — и я, еще увеличив восторг Пучкова с Гуньковой, стал запихивать Яну в салон, зверски отламывая ее пальцы, один за одним, вцепившиеся в дверцу. Упаковали!

— Ну, спасибо тебе за гостеприимство, — злобно проговорил Валера и рухнул за руль.

Последнее, что я увидел там внутри, — как Яна цепляется за баранку и мешает рулить. Однако наш богатырь Валера вырулил по Невскому влево, и «Ассенизационная», столь незаметно появившаяся здесь, но уехавшая знаменитой, исчезла с глаз.

Я размашисто перекрестился. Зря, наверное, я не перекрестил тогда отъезжающих — но кто ж знал? Мыслей в тот момент в голове было маловато. Я рухнул на стульчик рядом с обомлевшей Аленой.

— Пивка! — прохрипел я.

Но заказ мой был грубо проигнорирован. Халдеи стояли как истуканы, и лишь когда Алена властно повела пальцем, один подошел.

На следующий день у нас произошло во дворе собрание жильцов дома, посвященное дележу стоянок во дворе (к чему я не имею никакого отношения), — но я вдруг оказался в самой гуще, и многие на меня нападали: «Зачем я похищаю бомжих и отнимаю деньги у нищих (их мужей)?» Гунькова (стоматолог) неожиданно оказалась во главе нападавших, а Пучков, ее космический хахаль, наоборот, смело вступился за меня: «Он наш дом от всякой нечисти защищает! И он пишет — один — историю нашего непутевого дома, где столько всего произошло — и еще происходит! И он пишет историю! Своей собственной...» Я испугался, что сейчас скажет он «Кровью!» — и так и пойдет, но Гунькова тут выкрикнула неприличное слово, и Пучков сурово закончил фразу: «...пишет своей судьбой!» И меня оправдали.

А накануне еще, в день похищения одной из героинь на ассенизационной машине, задушевно потолковали с Аленой.

— Я виновата перед тобой и вину свою должна загладить.

— В уе?

Засмеялась.

— Зачем тебе уе? Ты куда-нибудь... не туда их кинешь!

— В канализацию, например.

— Точно, как уже кинул. У меня к тебе другое предложение есть. Тут у меня в руках — на некоторое время — шикарный отель, на берегу Баденского озера.

— М-м-м!

— Ну, не совсем отель... Очень дорогая клиника. Но от отеля не отличишь.