Сергей Яковлев - Советник на зиму

— Где вы были в ту ночь, когда мы скидывали Кудряшова?

Вопрос нарочно был задан с политическим подтекстом. Где еще мог оказаться видный игрок губернаторской команды, как не в первых рядах бойцов, среди организаторов переворота? Тут уж не отвертишься.

Негробов листал «Плейбой», утонув в кресле, ноги в огромных штиблетах — на столе. Нехотя поднял голову, широко и сладко зевнул.

— Где был? Да спал. Я все ночи сплю, ни одной не пропускаю.

— Вы что, даже не выходили на площадь?!

— А чего я там забыл.

И снова уткнулся в картинки.

Низговоров опустился на стул. В нем все кипело.

— Давно хочу вас спросить… Ноги-то уберите, перед вами все-таки советник губернатора! Давно хочу спросить: зачем вы разрушили колледж?

Негробов оторвался, наконец, от журнала, сложил его и швырнул подальше. Спустил ноги, застегнул пиджак на большом животе.

— А вот это не по адресу. С этим лучше бы к господину Асмолевскому.

Такое признание многого стоило! Низговоров понял, что выходит на след.

— Вот как! Сходите-ка за ним. Я подожду вас здесь.

Вернулись втроем: Негробов, Асмолевский и… Биргер.

— Я услышала в коридоре разговор, не могу не вмешаться, — с порога накинулась на Низговорова Нина Мордуховна. — Почему вы запрещаете ломать уродливые здания? Неужели не понимаете, что ваша башня служит для людей символом старого режима? Если башня стоит — значит, ничего не меняется, значит, у нас по-прежнему все та же безбожная власть! Знаете, где ее построили? На святом месте! Разрушили церковь Козьмы и Дамиана!

— Какая еще башня, о чем речь? — вспыхнул Низговоров.

— Башня, в которой вы получили квартиру! Рядом с Кудряшовым, между прочим.

Асмолевский ухмылялся. Негробов стоял с отсутствующим видом, утопив руки в карманах просторных щегольских брюк.

Низговоров почувствовал, что дело идет к опасной черте. Его нервы и без того были на пределе.

— Я впервые слышу о том, что кому-то хочется сломать башню, но могу вас заверить, что сторонника этой идеи вы во мне не найдете, — сказал он. — И упомянутым соседством, о котором я тоже впервые от вас узнаю, меня не запугать. С Кудряшовым у меня свои счеты. И в ту ночь, в отличие от некоторых, я честно послужил людям. Что же касается полученной квартиры — я охотно обменяю свое жилье на ваше. Серьезно, не глядя! Хотите?

— Напрасно вы так, — прогудел Негробов, пытаясь выступить в роли арбитра.

— Нет, это вы напрасно меня прерываете, потому что я и для вас говорю, — резко отпарировал Низговоров. — Так вот, прежде чем что-то ломать, подумайте о том, где разместить бездомных. Постройте для этих несчастных новые дома, а после уж ломайте старые. Но речь — к вашему сведению, Нина Мордуховна! — шла не об этом. Мне хотелось бы знать…

— Слушайте, я только сейчас врубился, — энергично встрял Негробов. — Помните все эти сараюшечки-развалюшечки в наших старых дворах? С дощатыми дверцами и висячими замочками, толем крытые? У Нины Мордуховны и сейчас на заднем дворе такой стоит, да, Нина Мордуховна? Это же кайф! Как красиво. Ну что мы сейчас, понимаете, гоним одно и то же: квартиры в двух уровнях, мансардные окна… Был шаблон для бедных, теперь — для богатых. Надо беречь рухлядь, это точно. Надо реставрировать. Это же раритеты. Нет, честно, вы самую суть ухватили…

— Снова равенство в нищете? — Асмолевский кисло скривил рот.

— Да не равенство в нищете, а вот, советник верно говорит: кто как хочет, тот пускай так и живет. Это и будет свобода частной жизни и реальное многоцветье… Надо моему департаменту новое название придумать. Ну, что такое: департамент неплановой застройки? Бред какой-то. Департамент ветхих и нежилых строений, вот! Обязательно попрошу деда переименовать. Вы согласны?..

Заговорили о какой-то ерунде, перебивая друг друга. Низговоров уже не вслушивался, он ждал, когда можно будет спросить о разрушенном колледже. Казалось, оставался всего шаг до правды… И опять ему не повезло. К компании присоединился пятый собеседник — Маргарита Разумовна.

— Вот вы где! — сказала она Низговорову, уверенно перекрывая звонким голосом общие пересуды. — Обсуждаете большие проблемы? А я вас везде ищу.

Когда уединились в уютном, заставленном изящными безделушками кабинете Маргариты Разумовны, расположенном прямо напротив двери приемной Потапа Степановича, она сказала:

— Иду по коридору, слышу шум. Решила вас выручить. Трудно с ними?

Первым порывом растаявшего Низговорова было пожаловаться: как он проводил по заданию Потапа Степановича расследование о событиях на площади и попутно о колледже, как прижал к стенке Негробова, как позвали Асмолевского, и тут вмешалась эта сумасшедшая… Но — сдержался. Есть служебные тайны, которые, при всем расположении к Маргарите Разумовне, он не имел права разглашать.

— Нина Мордуховна человек знающий, интеллигентный, а ведет себя подчас как базарная торговка, — подсказала Маргарита Разумовна, словно читая его мысли.

— Да что она, вообще, себе позволяет? — вырвалось у Низговорова.

— Не один вы от нее страдаете. Она даже Потапу Степановичу грубит. Но вам все-таки не следует мучить Коляшу Негробова этим колледжем. И вы сами знаете, почему.

Низговоров сидел ошарашенный.

— Не знаю. Почему?

— Потому что вы человек заинтересованный. Вы не сможете быть объективным. Уверена, что вы никогда не опуститесь до мести, но со стороны ваши действия будут выглядеть именно так.

— Но разве вам самой не интересно было бы знать… Ну да, я понял. Век живи — век учись, — сказал он, вздыхая.

Маргарита Разумовна глядела на него с сочувствием.

— Очень уж вы переутомились. Хотите, я пришлю к вам доктора?

— Профессора из спецполиклиники?

— Нет, другого. Он может все сказать о человеке по внешнему виду, по глазам… Распознает любые болезни. Снимает усталость, напряжение. Укрепляет иммунную систему: после его сеанса никакая хворь не пристает. Вы просто слабенький, оттого Биргер на вас и налетает. Все клюют слабых… Хотите? Я давно пользуюсь его услугами. Его зовут Руслан. Руслан Гасанович Турмагомедов.

— Что-то знакомое. А!.. Нет, спасибо, я… Мне надо подумать.

В свой кабинет Низговоров вернулся в смятении, все продолжая с кем-то спорить и кому-то улыбаться. Сел за голый стол, рассеянно постучал по нему пальцами. И вдруг почувствовал, что здесь чего-то не хватает. Не сразу и вспомнил, чего. Схемы! Когда он уходил, на столе оставался листок с набросанной на нем схемой свидетелей. Теперь бумаги не было. Кто-то побывал без него в закрытом на ключ кабинете.

В тот день губернатор засиделся на работе допоздна и у крыльца еще долго прощался с Маргаритой Разумовной, не в силах с ней расстаться. Дождавшись его отъезда, Низговоров оделся и вышел. Под фонарем возле машины рядом с шофером Мишей стоял кто-то еще. Вначале Низговоров решил, что этот рослый человек в коротком пальто — из охраны; но Миша вел себя с ним странно, чуть не в драку лез, да и тот держался для охранника несолидно: втянув голову в плечи, отступал в сугроб, неуверенно отмахивался длинными ручищами…