Наталья Самойленко - Давай пошепчемся...

Над горизонтом вставало солнце, заполняя собой улицы и тротуары… Начинался день… первый день с ним… а она даже не знала его имени, но знала точно… Она его никому не отдаст.

Он никак не мог вспомнить, как оказался на диване в незнакомой ему комнате. Голова разламывалась на две неровные половинки, каждая из которых, по ощущениям, напоминала гигантский грецкий орех. Те, кто пытался добыть содержимое «ореха» старались, били от всей правды, вернее от всей дури. Кто бил, а главное зачем, он не помнил. Но это было не важно. Ему необходимо понять, где он и что здесь делает?

В перерывах между забытьем и явью, ему казалось, что с ним разговаривает ангел. Нет, ну конечно, какой ангел? Раз голова болит, то он точно не в раю. И всё же кто-то точно был, и — это девушка.

Он попытался открыть глаза и понял, что может — только один. Второй глаз представлял собой тоненькую, оплывшую гематомой, щёлочку. «Красавчик!» — почему-то громыхнуло в голове — совсем не смешно.

Открытым глазом он обвел помещение, в котором находился. День уже приложил руку к интерьеру комнаты. В ней было светло, и он смог разглядеть, что в кресле напротив дивана, похожая на маленький съежившийся комок под коричневой шалью, спит девушка.

Он вспомнил, что она давала ему пить, что у неё прохладные нежные руки. Память вернула ему и её голос, вернее шёпот «в радужке глаз голубых…», «Наташа…», «не бойся… я тебя никому не отдам»

И тут же в голову ворвался неистовый стук в дверь, крик «откройте, полиция…» и…

В этот момент он вспомнил всё.

Друг Лёха позвал отпраздновать день рождения скромно. Решили никуда не ходить, а купить пару бутылок коньяка и посидеть в домашней обстановке, по-мальчишески, как раньше, когда учились в институте.

Пришли, как договорились, около восьми вечера. Он — последним, Стас и Игорь уже были на месте. Лёха резал бутерброды, балагурил ни о чём и много смеялся, за всех. Стас и Игорь сидели смурные. Он подумал, что всё не просто так, но не спросил. Не спросил. Почему? Не привык влезать в чужие дела, а надо бы.

Только через несколько часов, после второй бутылки коньяка, когда они все вместе поднялись на этаж выше к Лёхиному другу Андрюхе за добавкой, он понял, во что вляпались друзья.

Дверь открыл кудлатый парень в тельняшке, радостно ухмыльнулся Алексею, поздоровался за руку с Ним, а потом перевел взгляд на Стаса и Игоря и, практически сразу же, озверел.

Виктор (Он), знал, что такое гнев. Это разъярённый паук с огромными зубами и когтями, который забирается в тебя, становится тобой, и больше ты его не контролируешь. Он прорастает раковой опухолью во всем теле, причиняя нестерпимую боль, и чтобы избавиться от этой боли или хоть как-то её заглушить, ты начинаешь судорожно сжимать кулаки. В тело впиваются сотни, нет тысячи крючков, таких острых рыболовных, и они тащат тебя в разные стороны, разрывая плоть, и доставая из нее весь слежавшийся смрад обид. И вот ты — большой оголённый нерв. Чтобы не потерять сознание, начинаешь хватать ртом воздух, организм впрыскивает тебе непереносимую в обычной ситуации дозу адреналина. Молекулы тела источают яд. В этот момент, чтобы не отравиться самим собой, ты растормаживаешься полностью и бьёшь… бьёшь, чтобы убить…

Именно так бил Андрей, Лехин друг. Он вцепился в Стаса и Игоря, через несколько секунд те были на полу коридора. Всё случилось быстро и в полном молчании. Виктор не сразу понял, что происходит. Поэтому не ожидал, что следующий удар придется прямо по его голове. Падая, он краем глаза успел заметить, что Лёха летит вслед за ним. Тишина разрывала пространство коридора. Ни одного звука не издал никто. Хлопнула дверь, и тишина затащила Виктора к себе в логово бессознания.

Он очнулся от боли и до крови прикусил губу… Попытался встать и даже идти, но его хватило только до ближайших к выходу из коридора дверей.

Что было дальше? Он постучал, она открыла? Почему она не вызвала скорую, полицию? Где ребята? Когда он встал, их уже не было в коридоре.

Виктор посмотрел на девушку в кресле, попытался встать и застонал…

Наташе снились голубые васильки. Никто не знал, что это её любимые цветы. Мужчины считают, что лучший подарок это розы. Но розы ничем не пахнут, ничем… а васильки — детством, счастьем, небом… океаном…

Чтобы ей не дарили розы, она всех сразу предупреждает дарить гвоздики. Их гофрированные цветки напоминают оборочки васильков.

Стон вырвал девушку из сна. Она мгновенно оказалась рядом с диваном и положила руку на лоб незнакомцу.

— Как вы? Больно? Я промыла рану и забинтовала. Не бойтесь рана не большая, гематомы нет. Просто удар был сильный.

— Наташа…

От его голоса она вздрогнула.

— Спасибо. А вы не знаете?

— Знаю. Их и Вас ищет полиция.

Она рассказала ему, что нашла его на пороге, когда услышала стук в дверь. Утром приехала полиция, потому что Андрея, соседа с её этажа нашли избитым в квартире. Мать вернулась с ночной смены, а там сын в луже крови, живой, но смотреть страшно. Он прошептал «Лёха», и мама всё сразу же поняла и полицию вызвала. Спустились к Лёхе на этаж, а там, в квартире, никого и четыре бокала да две бутылки коньяка. Ищут теперь.

Гнев, который Андрей выпустил наружу, чуть не убил его самого. И теперь огромным черным пауком оплетал дом, в котором жили два друга Леха и Андрей. Пугал соседей, которые боялись выйти на улицу. Опутывал паутиной лжи улицу, по которой ходили ошпаренные приказами оперативники в поисках пропавших подозреваемых, и город, в который в командировку приехал Виктор.

Туманной завесой зла вползали серые сумерки, затемняя самые светлые уголки комнаты. Только её глаза (он смотрел в них не отрываясь) блестели двумя серебряными огоньками, на бледном и усталом лице.

«В радужке глаз голубых океан…» — услышал Виктор непонятные для него строки, но понял, что они предназначались ему и провалился в сон.

Во сне тени тревоги в несколько раз страшнее, чем наяву. Они бесформенные и рваные. Прикосновение к ним вызывает неприятный холодок, где-то под ложечкой и по спине. Они наваливаются на тебя, сдавливают грудь, не дают дышать и смрадно пахнут, а во рту надолго остается привкус железа, ржавого железа.

Во сне мысли, цепляясь одна за одну выстраивают цепочку тех глупых действий, которые превращаются в чёткую картину произошедшего. Ты понимаешь, что ничего не можешь изменить. Хватаешь ватными руками эти мелочи, пытаясь переставить их местами, и исправить ошибку, сломавшую жизнь. И не можешь. Ничего не можешь.

Вот и в тот вечер одна единственная фраза, по глупости брошенная у подъезда Лёхиного дома, перевернула всё с ног на голову. Совпало многое. Сломанная машина Андрюхи, того самого, к которому они потом придут за бутылкой. Андрюхин тяжёлый характер и вспыльчивость, его жуткая усталость и постоянные неурядицы в семье. На это наложилось то, что его выгнали с работы, невзирая на просьбы (а не надо было пить).