Василий Кириллов - Северный модерн: образ, символ, знак

Рельеф с совами на фасаде

В своей статье в журнале «Verotajs» Я. Розенталь подчеркивал:

«Мне кажется, что в наше время единственно верной является только на общее и целостное восприятие рассчитанная экспрессия». 96

С этим утверждением, вероятно, соглашался и Эйжен Лаубе. Не случайно, жилой дом №62 по Бривибас имеет подчеркнуто асимметричную композицию. Экспрессия, пожалуй, является из одной из главных характеристик этого красивого здания.

Островерхому треугольному щипцу, выделяющемуся в правой части фасада, противопоставлена, с другой стороны, круглая башня-эркер. Над входом в дом также возвышается эркер, со шлемовидным завершением. Более крупный по масштабу, он изящно вписан в так называемый тимпан декоративного фронтона или щипца, вздымающегося над крутыми скатами крыш. Таким образом, создан эффект игры разных по пластике объемов, «оживляющих» плоскость фасадной стены. На фасаде выделяются также оригинальная рельефная композиция, посвященная теме архитектуры.

Интересной особенностью здания являются его пышно оформленные входные порталы. Как и в ряде других случаев, Э. Лаубе был привержен к персонификации образа Солнца – столь любимого у жителей Прибалтики. Тут присутствует и стилизованное изображение солнечных лучей, и круглые предметы, напоминающие колеса со спицами в старинных повозках.

Входной портал в доме №62 по Бривибас

По-латышски, солнце – saules. Это слово женского рода. Поэтому в Латвии к Солнцу часто обращались, как к матери. У небесного светила была своя семья. В народе почитали дочерей Солнца, излучающих яркое сияние. Как правило, их представляли антропоморфными существами. Шествие дочерей Солнца было, неизменно, торжественным событием. Вот как его описывал А. Пумпурс в своей эпической поэме «Лачплесис»:

Не правда ли, графические рисунки в портале дома на Бривибас чем-то напоминают колеса солнечной колесницы, воспетой известным латышским поэтом!? Во всяком случае, строки из «Лачплесиса» очень близки по смыслу к тому, что хотел выразить в данном изображении неизвестный художник-декоратор 97.

На поверхности фасада, в простенках между двумя ярусами узких окон, освещающих пространство одной из лестниц, обращают на себя внимание также необычные для нашего восприятия орнаментальные панно. Узоры типа «елочки» эффектно сочетаются в них со знаком «свастики». Что они могут означать?

Декоративный мотив с символами богини судьбы Лаймы

Как сообщают этнографы, рисунок, напоминающий птичьи перья или хвойную ветку, следует понимать в качестве одного из символов богини судьбы Лаймы. В представлениях латышей ей принадлежала нижняя часть мира. Лайма оберегала человека в его земном существовании. Вспомним строки из народной песни:

В старинных орнаментах была распространена так называемая «метелка Лаймы», в символическом понимании призванная защищать от сглаза, выметать из избы все плохое или нежелательное. Этот знак обычно использовался в узорах, вышитых на тесемках и тканных поясах.

Свастику, вероятно, следует понимать как Крест Огня, привлекающий удачу. Этот знак связан с Солнцем. Латыши также считали его Крестом Лаймы, своего рода счастливым предзнаменованием. Свастику иногда врезали даже в основание младенческой кроватки.

Во время празднования Лиго в латышских хуторах было принято зажигать огонь в поднятой на шесте бочке, украшенной дубовыми листьями и крестами Лаймы. Так в языческие времена люди, очевидно, хотели отблагодарить богиню судьбы. Знаком «свастики» также могли оформляться входные двери в крестьянских домах, чтобы в Лигову ночь отпугнуть нечистую силу.

В орнаментальном рельефе, украшающем здание на Бривибас, «метелка» и «свастика» образуют единую композицию. Трудно сказать, была ли она распространена в старину? Не исключено, что это стилизация, плод творческой фантазии зодчего…

Необыкновенно выразителен центральный портал в жилом доме №11 по улице Альберта. Он напоминает вход в пещеру или сказочный грот. Это впечатление, во многом, вызвано тем, что его форма органично вписана в структуру облицовки цоколя и нижнего этажа. Следуя прототипам финских и петербургских зданий, Э. Лаубе использовал для отделки стен плиты натурального камня с грубо обработанной поверхностью. Деликатное сочетание «естественного» цвета известкового туфа и штукатурки серой тональности придало зданию черты изысканности.

Трапециевидный по конфигурации замковый камень портала был украшен низким рельефом с орнаментальным этнографическим рисунком. Всмотримся в него повнимательнее. Судя по всему, эти знаки следует «расшифровывать» как некое схематическое представление о мироздании, заимствованное из языческих культовых предметов древних балтов. Но это не копирование какого-то определенного произведения, а его умелая стилизация в духе «северного модерна». Причудливые геометрические фигуры абстрактно изображают солнечный диск с лучами, фазы развития луны, «звездное покрывало» ночного неба. Для «неоромантика», даже отчасти знакомого с латышским народным орнаментом, все это что-то означало. Таинственные знаки пробуждали воображение, рождали в сознании различные ассоциации и фантазии. Как писал в одном из своих стихотворений Николай Рерих:

В определенном смысле созвучны этим мыслям и незатейливые строки из латышского фольклорного жанра:

В представлении латышей Месяц был мужем Солнца (Сауле). Они рассматривали «небесную семью» с точки зрения матриархата. Поэтому Солнце в народных преданиях имело большее значение, нежели Месяц. У последнего не существовало возраста. Его представляли и молодым, и старым. Месяц, постоянно чередуясь с Солнцем, давал путникам свет в темноте ночи.