Андрей Углицких - На окраине Перми жил студент ПГМИ

Еще древние мыслители указывали: «Смерть — это то, что настолько пугает людей, что они согласны верить во что угодно — царствие небесное, загробную жизнь, реинкарнацию, лишь бы уберечь свой разум от осознания своей конечности. Страх смерти — один из факторов, породивших все религии и все заблуждения человека»

Понятно, что все это напрямую имеет отношение и к Фрейду, с его психоанализом, и — к языческому еще поклонению мертвому, мертвецам, и — к религиозным сакральным обычаям, и — также просто бытовым приметам, привычкам и так далее… Ведь страх перед мертвецами имеет многотысячелетние корни. В основе обычая еще неандертальских погребений — страх перед мертвецами (не оставлять же их среди живых людей!).

В работе «Тотем и табу» З. Фрейд 21 21 Прим.: Зигмунд Фрейд. «Тотем и табу. Психология первобытной жизни и религия» (http://e-libra.ru/read/143827-totem-i-tabu.-psixologiya-pervobytnoj-kultury-i-religii.html) отмечает:

«Если покойник носит имя, похожее на название животного и т.д., то упомянутым народам кажется необходимым дать новое название этим животным или предметам, чтобы при употреблении данного слова не возникло воспоминание о покойнике, благодаря этому получилось беспрестанное изменение сокровищницы языка, доставлявшее много затруднений миссионерам.

За семь лет, проведенных миссионером Добрицхоффером в Парагвае, название ягуара менялось три раза; такая же участь постигла крокодила, терновник и звериную охоту. Боязнь произнести имя, принадлежавшее покойнику, переходит в стремление избегать упоминания всего, в чем этот покойник играл роль и важным следствием этого процесса подавления является то, что у этих народов нет традиций, нет исторических воспоминаний и исследование их прошлой истории встречает величайшие трудности.»

Один из самых известных примеров — Николай Васильевич Гоголь, как известно, опасавшийся быть заживо похороненным в состоянии «беспробудного» (летаргического) сна…

Иными словами, всякий вступающий на путь медицины должен либо преодолеть в себе этот страх «мертвого тела», либо — не заниматься «мертвой жизнью». Прекратить занятия анатомией. И следовательно, …медициной. Ибо они не могут существовать друг без друга.

Студенту, не сумевшему преодолеть в себе комплекс страха мертвого остается лишь одно — уйти из мединститута. Увы, ежегодно пусть, небольшое, но относительно постоянное число студентов — медиков навсегда покидает стены медицинских учебных заведений из — за невозможности преодолеть в себе проблемы тесного взаимодействия с мертвецами…

Другой стороной анатомической «медали», иной крайностью, является обратная ситуация, то есть, демонстративное, нарочитое неуважение к мертвому, к мертвым.

Речь о так называемом медицинском или — врачебном, или — анатомическом (как угодно назовите!) цинизме, мифы о котором столь распространены и живучи среди определенных категорий населения.

Один из примеров того — фотографирование (позирование) медиков — студентов с анатомическими препаратами. Не секрет, что почти все любят фотографироваться. И медики в этом отношении — не исключение. Но иногда случается: студенты в анатомках позируют перед объективами фотоаппаратов, пронесенных с собой, на занятия или отработки. С человеческими черепами, костями в руках! Или вообще, увековечивают себя, едва ли, не в обнимку с трупами!

Что это, откуда? Из области какого бреда?

Может быть, это мальчишеская демонстрация «бесстрашия» перед мертвой плотью? Попытка «заглушить» в себе страх перед грядущей неизбежностью? Нигилистическое пренебрежение перед сакральной стороной жизни, языческими верованиями, религиозными догмами, догматами и постулатами?

Или же простое производное от советского еще, воинствующего, атеизма повсеместно тогда распространенного (да только ли «советского» — а давайте — ка вспомним и тургеневский классический персонаж — «выдающегося физиолога» Базарова?).

А может, все еще проще и это просто банальное отсутствие воспитания, проявление затяжной инфантильности, последствие и симптом духовной глухоты?

Случались вещи и покруче. Хотя и реже.

Некоторые будущие «пироговы» и «боткины» из моих студенческих лет обедали в расположенной неподалеку от Третьего корпуса знаменитой столовой с «оригинальным» названием «Три пескаря» (кто знает, может и нынешние студенты — медики до сих пор ходят в нее же!).

Проблема же заключалась в том, временами эти юные анатомы ходили в эту обычную, повторюсь, городскую столовую в тех же халатах, в которых занимались в «анатомке». Из карманов которых, бывало, торчали не сданные на время обеденного перерыва сами анатомические препараты (речь о человеческих костях)!

Конечно, такие случаи были немногочисленными. Но были. Конечно, с циниками проводилась серьезная воспитательная работа. С целью недопущения подобного впредь. К виновным применялись различные формы взысканий и наказания, вплоть до лишения стипендий.

А вот совсем уже запредельный случай. Уверен, что многие из тех, кто учился в ПГМИ в 1973—74 гг., наверняка помнят, не забыли о нем.

Как — то зимним вечером двое студентов после занятий в анатомке совершили нечто ужасное, из ряда вон. Они зачем — то похитили анатомический препарат (человеческий череп с препарированными лицевыми мышцами). Не сдали в препараторскую а, спрятав в портфеле, вынесли в город.

Была суббота. Да еще — день получения стипендии. По доброй студенческой «традиции» друзья решили обмыть, отметить эти важные события.

Для начала отправились они в пивбар, потом, потом добавили еще и еще. Закончилось тем, что ближе к ночи, будучи уже «в дым и вдрызг», собутыльники прикопали похищенный препарат, повторюсь, человеческую голову с препарированными мышцами, в ближайшем …сугробе. Присыпав снежком. Это случилось в самом центре миллионного города!

А всю субботнюю ночь дул сильный, порывистый ветер. Который полностью обнажил прикопанное, присыпанное… Представляете себе, что испытали воскресным утром несчастные прохожие, обнаружившие столь страшную находку?!

К чести милиции, разыскали негодяев быстро…

По моему, их не судили и не посадили, хотя и продержали «там, где надо» еще некоторое время. Покуда разбирались. Впрочем, думаю, с них вполне хватило и справедливого суда Евгения Антоновича Вагнера который, как и всегда в таких случаях, был краток, суров, но — предельно объективен: «Гнать взашей! Немедленно и без разговоров!»

Виновные были отчислены из ПГМИ…

Редкая фотография из серии: «Евгений Антонович — смеется!» И таким вот — улыбающимся, расслабленным он тоже бывал. Но только не слишком часто — больно уж много проблем наваливалось ежедневно. (Ректор ПГМИ Е.А.Вагнер на чествовании победителей студенческой эстафеты газеты ПГМИ «Медик Урала». 1974 — 1975 г.). Из архива О. И. Нечаева