Андрей Углицких - На окраине Перми жил студент ПГМИ

День за днем, неделя за неделей, год за годом!

А вокруг — соблазны соблазнительные! А погоды стоят майские, офигительные! Зелень, сирени всякие… И все это цветет, благоухает! А дьявол за левым плечом нашептывает, нашептывает всякому слабовольному студенту на ушко. Дает советы, студиозусу бесхарактерному. Советы — примитивнейшие! Типа, «сачкани! прогуляй! пропусти! отдохни! расслабься! выпей вина! а фиг с ними, с занятиями этими! работа не волк — в лес не убежит! от работы кони дохнут! пускай, работает ишак!».

Это деморализует обучающихся, делая их особенного слабыми, беззащитными, безвольными.

— Фигня, — утешает себя такой, вот, «студень» — прогульщик, — Потом, когда — нибудь, отработаю!

Вот для того, чтобы таким вот, легкомысленным будущим врачам, не повадно было, для того, чтобы выпускались специалисты знающие, образованные, система медицинского образования должна иметь и имеет механизм, который призван сделать невыгодным что — либо пропускать, прогуливать. И этот механизм существует и реально работает.

Суть «метода» предельно проста: надо сделать так, чтобы отрабатывать занятие было, по определению, всегда тяжелее, нежели штатно, по расписанию …присутствовать на нем. То есть, надо сделать так, чтобы все четко осознавали: лучше присутствовать, нежели прогулять. Ибо себе же дороже встанет, дороже! Потом. Вот и весь секрет!

Во исполнении принципа этого система отработок в мединститутах предполагает (помимо стандартной процедуры проверки знаний пропущенного занятия) еще и дополнительное «утяжеление» в виде предоставления прогульщиками рефератов. Объемных, многостраничных. По сути, целых научных трудов, трактатов. С оглавлениями, введениями, основными разделами, частями, заключениями и списками литературы! Как положено, в общем.

Зная о неизбежности этого тяжелого, «рефератного наказания» за прогул, колеблющемуся «студню» куда легче сделать правильный выбор в пользу добросовестного присутствия на коллоквиуме, семинаре, занятии.

Вы скажете: жестко? Отвечу — нормально! А по — другому в медицинских ВУЗах просто не должно быть! В противном случае, скоро на занятия вообще перестанут ходить!

На первом курсе мединститута студенты — медики изучают, по большей части, так называемые общеобразовательные науки, «общеразвивающие», гуманитарные дисциплины. Казалось бы, ничего не только врачебного, но и даже отдаленно медицинского! Лишь со II курса в программе появляются курсы и практики, так или иначе, хотя бы и косвенно, но относящиеся к медицине: биологическая физика и химия, общая физиология и другие.

Но, все — таки, нет правил без исключений: с самого первого дня обучения в каждом медицинском институте преподается предмет, не только имеющий отношение к человеку, но и напрямую относящийся к самой медицине, к проблемам здоровья и болезни, жизни и смерти, диагностике и врачеванию заболеваний человека.

Речь, конечно же, о нормальной анатомии человека. Из всех преподававшихся на первых двух курсах учебных дисциплин эта — всегда занимала, занимает, и будет вечно занимать свое особое место, важность которого никем и никогда не может быть оспорена!

Поскольку постольку именно нормальная анатомия человека и является почти всей возможной на самых ранних этапах обучения в медицинских вузах медициной, в понимании и объеме термина этого, символом, знаменем и синонимом ее.

Ввиду особой важности, попытаюсь обосновать эту принципиальную позицию.

— Именно на анатомии мы, первокурсники, едва сдерживая волнение и сердечный трепет, впервые облачились, примерили самые первые свои белые и «настоящие», самые «всамделишные» медицинские халаты и шапочки, почти наяву ощутили себя настоящими медиками, будущими врачами!

— Именно на анатомии человека мы, будущие врачи, знакомясь с тайнами человеческого тела, становились (хотя и условно, авансом!) но — членами некоего пусть и не «элитарного», но уж, как минимум, «высшего» привилегированного клуба, делались соучастниками профессионального анатомического сообщества, навсегда с тех самых пор оставаясь для всего остального человечества «своими», соратниками и единомышленниками;

— Членов этого профессионального «объединения» анатомов отличает от прочих, обычных людей, именно ПОСВЯЩЕННОСТЬ в некую тайну, недоступную, по определению, всем остальным смертным — тайну жизни и смерти, здоровья и болезни, нормы и патологии;

— Практические занятия анатомией являются и являлись для нас, первокурсников, ярким свидетельством доверия — еще и потому, что им доверяли человеческое тело! Как настоящим врачам! Как — равным! Мы ежедневно могли соприкасаться (и — соприкасались!) с этой неживой, пусть, но — человеческой плотью, материей, с тканями, имея полную возможность изучать все эти субстанции, препарировать мышцы, связки, иные анатомические образования, расчленяя, разъединяя и соединяя их! Вот что было крайне важно!

— Имело большое значение также то, что у нас был свой язык, особый, особенный, язык — официальный язык анатомии и медицины — ЕЕ ВЕЛИЧЕСТВО ЛАТЫНЬ! Назвать которую «мертвой» ни у одного из нас не поворачивался язык.

Как может быть «мертвым» язык, которым так активно пользуются, на котором столь успешно общаются! Если есть на латыни обозначения всего что есть в человеческом теле: названия всех костей и мышц, связок и фасций, ямок и бугорков, отверстий и бугристостей, позвонков и суставов и иных анатомических объектов, тел, всех внутренних органов!

Даже дома, по возвращении из института, первое, чем делились мы с родителями, знакомыми, товарищами, так это информацией о том, что делали мы сегодня, именно, в «анатомичке»: что, конкретно, видели, с какими анатомическими препаратами познакомились 20 20 Прим.: Препараты — анатомические учебные пособия. Это части человеческих тел, отдельные органы и/или же — трупы, выдававшиеся в препараторских студентам, являвшимся дежурными по группе на период проведения практических занятий или отработок .

Следующей проблемой младшекурсников в белых халатах является страх мертвого, страх перед мертвецами… Это еще одна вечная студенческая «страшилка», еще один камень преткновения для начинающих медиков.