Светлана Фетисова - Зеленое платье Надежды

— Ты ханжа и лицемерка. Макс умер в тебе до того, как ты стала бессовестно использовать Толика. В конце концов, его можно понять, ты сама его обнадежила.

— Я?!

— Ты, видно, от стресса отупела.

— Я не хотела… я хотела, чтобы он меня пожалел.

— Он тебя пожалел.

— Что же теперь делать?

— Тебе не было приятно?

Надя провела пальцем по губам, словно вспоминая мимолётные ощущения. Конечно, ей было приятно, от этого и возникла такая паника, но что теперь делать, она даже не представляла.

Перед тем как заснуть, Надя на всякий случай посмотрела на экран телефона, звонков не было, сообщений тоже, время 4.52.

На следующее утро, вернее день, тоже никаких весточек.

«Мог хотя бы позвонить, поинтересоваться моим здоровьем».

В этот день нашлось множество «неотложных» дел, которые Надя придумала себе сама, всем своим видом показывая, что не ждёт звонка, хотя, в глубине души была уверена, что Толик никуда от неё не денется.

Зоя Сергеевна с неподдельным интересом наблюдала за трудовым энтузиазмом дочери.

— Надюша, мне кажется, справлять Новый год с голыми окнами не очень уютно.

— Мам, не дрейфь, шторы быстро высохнут — синтетика. Я сразу поглажу и на праздник у нас будет чисто.

Пока стиральная машина справлялась с вековыми слоями пыли, девушка опустошила шкаф, то есть совсем, он теперь стоял зияющий с беспомощно раскинутыми руками, а горы шмотья терриконами возвышались по всей комнате. Мать беспомощно развела руками и ушла в свою комнату успокаиваться медитацией.

Надя неспешно перемещалась между кучами, будто на барахолке, выбирала что-то, складывала в аккуратные стопки.

«Мог хотя бы поинтересоваться, как я добралась до дома».

Раздался звонок городского телефона, это была Вика.

— Как голова? Хорошо погуляли, правда?

— Да, ничего. Ты во сколько ушла?

— Не я, а «мы».

— Вот это да, с кем? И во сколько?

— Мы ушли с Климушкой около половины двенадцатого. Кстати, он очень переживал, что мы оставляем твоё бездыханное тело без присмотра, но Толян обещал присмотреть. Присмотрел?

— Да.

— Что-то ты подозрительно немногословна сегодня, впрочем, как обычно. Кстати, Макс тоже оставался, не в этом ли причина твоей скрытности.

— Нет, он был занят другой.

— Наверное, это от отчаянья. Ты вряд ли помнишь, но перед отключкой, ты сказала ему: Сегодня, я твоя.

— Что-что, я сказала?

Ужас ледяной волной окатил девушку с головы до пят.

— Да, так и сказала: «Сегодня, я твоя» и положила ему ладонь на колено.

Надя тихонечко завыла от отчаянья.

— Кстати, я не могу сказать что Макс расстроился, нет, он только с интересом на тебя посмотрел.

— И кто ещё это слышал?

— На твоё счастье, рядом были только я и Толян.

— Ужас.

— Ну, что ты переживаешь? Толик не балабол, меня ты тоже можешь уговорить помолчать.

— Это позор. Я больше не пойду на работу.

— Ты что рехнулась? Послушай меня очень внимательно, подруга, если бы я или кто другой из группы увольнялся каждый раз, когда случался конфуз — работать было бы некому.

— Я не могу, я сгораю от стыда.

— Хорошо. Постольку поскольку, тебя с нами вчера «не было», расскажу тебе свои интересные наблюдения. Вчера все ужрались в зюзю, до поросячего визга. Анжела попыталась показать стриптиз, причем начала снизу… её остановил Клим. Я просила не прерывать сие дивное зрелище, но он сказал, что он на работе. И это ещё цветочки. Девчонки Веруся и Таисия целовались в засос прямо за столом. Вот так то, а ты, видите ли, что-то сказала, ты сказала, но не сделала же. Наверняка, именно поэтому Макс, не дождавшись «обещанного», переметнулся к другой. А, кстати, кто она?

— Эпизодница, такая тощая и прыщавая, но с губами…

— А-а, помню такую, мочалка, даже не обидно. Так ему и надо. Именно она вешалась сначала на Потапа, но он быстро её отшил. А еще Ольга Петровна ушла домой с Владимиром Петровичем в обнимку. Вот это люди дела, а ты только обещаешь. Эй, ты меня слышишь? Или нас разъединили…

— Слышу.

— И чтобы я не слышала от тебя ничего подобного: «не пойду», «не буду», в конце концов, это я за тебя отвечаю перед коллективом. Понятно? А мне за тебя не стыдно. Всё я закончила свою речь и буду приводить себя в порядок, у меня сегодня свидание.

— Да ты что? С Климом?

На продолжении следующего получаса, девушки основательно промыли кости Климу, его жене, с которой он живёт «постольку поскольку», обсудили перспективы отношений и планы встречи Нового года. Вика пригласила Надю поехать с их компанией на дачу.

— Нет, спасибо, я буду дома.

И про себя добавила: «если не появятся какие-нибудь новые планы».

Но надежда на новые планы таяла с каждой убранной кучкой барахла, телефон молчал.

«Неужели я его обидела? Он совсем не похож на капризную барышню. Странно. Почему он не обиделся, когда я приставала к Максу?»

Вскоре холодильник был помыт, поставлен вариться холодец. Если бы не мороз, Надежда помыла бы ещё и окна, такая в ней бурлила жажда разобраться во всём. Встряска грозила даже антресолям, неприкосновенным залежам семейного хлама, а вопросов становилось только больше.

Обретя душевное равновесие, Зоя Сергеевна выключила магнитофон и вышла «в мир». Первое, что она увидела, это баррикаду из стола и табуретки, а сверху торчали дочкины ноги. Душевное равновесие рухнуло.

— Надежда слезай, мне надо с тобой поговорить.

«Только не это» — подумала дочка, сдувая пыль с бровей, но послушно вылезла из тёмного чрева антресоли.

— Я очень стараюсь, надеюсь, ты заметила это, не вмешиваться в твою взрослую жизнь…

Звонок городского телефона прервал Зою Сергеевну на самом взлёте пафосной речи, это была её подруга.

«Слава Богу, это надолго».

Надя оглядела результаты своей «уборки» и поняла, что на их ликвидацию понадобится много времени и принялась разбирать баррикаду.

«Может, мне позвонить самой? И что я скажу? Привет, я та самая алкоголичка, что приставала к другому? Может, спросить о его планах на праздники? Это ещё хуже чем: сегодня я твоя».

К тому времени, как Зоя Сергеевна закончила свой обмен новостями с подругой, в квартире был восстановлен привычный порядок, а её дочь читала книгу в своей комнате или делала вид, по крайней мере, тема разговора была забыта.

— Доченька… может давай поставим настоящую живую ёлку? Ничего, что нас не будет дома, зато будет пахнуть смолой. Как тебе идея?

— Если хочешь, я могу сходить за ёлкой и нарядить её. Тогда снова придётся лезть на антресоль, за игрушками.

— Если ты не хочешь, то не надо. Просто, мы так давно этого не делали, уже… лет десять.

— Девять, мам.

— У тебя что-то не ладится, дочка?

— Нет, мам, у меня всё нормально. Просто… не могу привыкнуть к новой работе, иногда я ошибаюсь…