Ольга Рыкова - Я объявляю Джихад…

— Алия, где ее чертов номер! — он орал на телефон. Нет ответа. На глаза выступили слезы. Что-то случилось! Что-то произошло! Он выскочил из машины и побежал в сторону кафе, куда они ходили есть.

Все оцеплено, раненых уже увезли. Полно полицейских, машины в пробке гудят. Около кафе, среди мусора, стекол, обломков и опрокинутых столов и стульев лежат две женщины, одна с бледно-молочной кожей, другая с кожей, словно горький шоколад, рядом с ними лежит долговязая худенькая девочка-подросток, ее короткие волосы идеально ровные. Ее ноги неестественно подогнуты, один кроссовок слетел. Недалеко от них валяется светло-бежевая сумка на золотой цепочке — она в крови.

— Почему их никто не накрыл?

Мужчина в форме немецкого офицера сел на корточки и заплакал.

Двое мужчин в светло-серой спортивной машине едут на север в сторону Кале.

Мужчина за рулем в стоптанных кроссовках и не очень свежей футболке. У мужчины рядом в левой руке сигарета и красные глаза, но он больше не плачет.

Они останавливаются недалеко от лагеря беженцев. Время начало четвертого. Они достают с заднего сиденья несколько бутылок с воткнутыми в них тряпками и поджигают их. Размахиваются и бросают в сторону палаток, огонь вспыхивает моментально. Они прыгают в машину и уезжают.

Мужчина с сигаретой смотрит в окно, и ему кажется, что он слышит крики людей и запах гари. Но ему все равно, он больше никогда не заплачет. Это его Джихад.

В это же время в Санкт-Петербурге.

Мужчина славянской внешности лет сорока сидит на кухне многоквартирного дома. В руке у него телефон. Он курит и молчит. Лицо его напряжено. Входит молодая женщина лет двадцати пяти, блондинка с большой грудью и пухлыми губами.

— Что, так и не дозвонился?

Мужчина ей не отвечает, его мысли сейчас далеко. Он вспоминает. «Почему они расстались, почему они развелись? Потому что с ней невозможно было жить! Она постоянно витала в облаках, вечно забытые перчатки, ключи, кошельки, телефоны, они находились то в холодильнике, то в ванной, то в духовке. Вечный хаос вокруг нее, где невозможно понять, о чем она думает, что у нее в голове? У нее вообще было хоть что-нибудь в голове?! Я ее даже с книгой ни разу не видел».

Где-то плакал ребенок, все старались говорить шепотом, но все равно было очень шумно, люди не улыбались. Недалеко от туалетов стояла женщина в хиджабе с ребенком на руках и дорожной сумкой, ребенок орал как резаный. Все от нее шарахались и, глядя на нее, бубнили что-то себе под нос. Никто к ней не подходил. Ребенок продолжал орать.

«Они подобны тому, кто разжег огонь. Когда же огонь озарил все вокруг него, Аллах лишил их света и оставил их в темноте, где они ничего не видят. Глухие, немые, слепые! Они не вернутся на прямой путь».

«После этого ваши сердца ожесточились и стали как камни или даже еще жестче. Воистину, среди камней есть такие, из которых бьют родники. Среди них есть такие, которые раскалываются и изливают воду. Среди них есть такие, которые падают от страха перед Аллахом. Аллах не находится в неведении о том, что вы совершаете».

«Горе тем, которые пишут Писание собственными руками, а затем говорят: „Это — от Аллаха“, — чтобы купить за это ничтожную цену. Горе им за то, что написали их руки! Горе им за то, что они приобретают!»

(строки из Корана.)

Далиль лежал на кровати в большой светлой комнате. Грудь опять сдавило невыносимым удушьем, левая рука не двигалась. Он вспоминал строки из святого писания и не мог понять, как можно было извратить понятия и подменить ценности, прописанные в нём. Кто-нибудь из террористов вообще читал Коран?

Он вспоминал свое детство и юность. Был ли у него выбор тогда?

Его отец, один из лидеров Национального освободительного движения в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом, с детства рассказывал ему о несправедливости и о том, что мусульмане погибают от голода, отсутствия медицины. В стране полная безграмотность и безработица. Что они должны бороться за свое будущее. Мужчина — это воин! После смерти матери в результате террористической акции, устроенной колониальными войсками, отец примкнул к фундаменталистам и оставался с ними вплоть до своей гибели в восьмидесятом. Был ли у него выбор? — Нет.

У меня был. После смерти отца мы с женой и двумя старшими сыновьями приехали во Францию. Я учил детей сурам из Корана, учил их работать, прощать, понимать. Мог ли я знать, что спустя столько лет прошлое вновь настигнет меня? Нет!

Но наши поступки и наши деяния следуют за нами неотвратимо!

— Аллах милосердный! Смилуйся над всеми нами!

Мужчина лет сорока с практически седой головой сидит в режиссерском кресле. Он одет в футболку и неприлично стоптанные кроссовки — просто, так удобнее. На руках у него старый и почти беззубый чихуахуа, белый в шоколадные пятна. За десять лет они не расставались ни разу. Он возил его на все съемки, в разные страны и города, на получение наград и премий за свои роли. В левой руке у него сигарета.

Он сам написал сценарий, он сам спродюсирует и снимет это кино. Мужчина, единственной целью которого стал этот фильм. Единственным любимым существом которого была собака, лежащая у него на коленях. Это все, что осталось у него в его жизни. У него было много женщин, и еще много их будет, но никто из них не тронет его сердце.

Идут пробы на роль главной героини.

— Что ты стоишь, как дура!? Что у тебя с лицом?! Пошла вон!

Он быстро выходит из себя, ему надоел этот бесконечный процесс. Собака на коленях повела ухом и приоткрыла ненадолго глаза, затем сразу уснула.

— Следующая.

Он уже два года ищет актрису на эту роль. Он ее обязательно найдет и снимет этот чертов фильм!

Посвящается всем жертвам, погибшим от терактов, когда-либо происходивших на Земле.

Террористическая организация запрещенная на территории РФ

Террористическая организация запрещенная на территории РФ.

Террористическая организация запрещенная на территории Р.Ф.