Захария Станку - Ветер и дождь

— Все эти годы я ничего о тебе не слышал, Роза, даже имени твоего не слышал. Думал, мы уже никогда больше не встретимся.

— А от кого ты мог про меня услышать? — задумчиво сказала Роза. — Я-то, конечно, еще могла бы при желании тебя разыскать. Человека, имя которого мелькает в газетах, не так уж трудно разыскать. Но, честно говоря, я думала, что это ни к чему. Я давно закончила медицинский институт и вышла замуж…

— Значит, ты замужем?

— Да. То есть я вышла замуж, но скоро овдовела… Мне почему-то не хотелось касаться ее личной жизни. Я спросил:

— Мой старый друг, господин Калеб, жив?

— Нет. Его убили легионеры во время путча.

— Вот как! Да, тогда были убиты тысячи людей…

— Ты хочешь сказать, тысячи евреев?

— А разве евреи — не люди?

— Были времена, когда их не считали людьми. Мой бедный отец жил тогда в Пиатре и, стосковавшись по семье, приехал тайком в Бухарест. Он приехал как раз в тот день, когда начался путч легионеров. Город гудел, как растревоженный улей. Демонстрации, толпы поющих фашистов, а по ночам стрельба на улицах. В ту же ночь к нам в дом ворвалась банда легионеров. Они искали моего мужа, а заодно взяли и отца. Они забрали их обоих. Когда легионерский путч провалился, мы нашли их трупы на бойне: они висели на крюках для скота.

Все это Роза рассказала почти спокойно. Но, помолчав — она, как видно, подумала, что выразилась недостаточно ясно, — повторила:

— Их подвесили на крюках для скота. Представляешь, как долго они мучались, пока смерть не смилостивилась и не положила конец их страданиям.

На предыдущих страницах этой книги я уже обещал читателям, что как-нибудь в другой раз напишу о мятеже легионеров в 1941 году. Может быть, я напишу об этом времени роман под названием «Исповедь». Но уже сейчас я должен дать читателям некоторые разъяснения, без которых трудно понять то, о чем я рассказываю в этой книге.

В начале сентября 1941 года генерал Ион Антонеску захватил власть в сообщничестве с легионерами Хории Симы. Об этом я уже несколько раз упоминал на страницах этой книги. Вождь легионеров, основатель «Железной гвардии» — Кодряну, был убит за год до этого по приказу Кароля II. И вот «железногвардейцы», или, как их еще называли, легионеры, придя наконец осенью сорок первого года к власти, начали мстить прежде всего тем, кто учинил расправу над Кодряну. Кароль II был вынужден уйти с престола. В Бухаресте и других городах прокатилась волна зверских убийств. Легионеры говорили, что уничтожают своих злейших врагов. Но чаще всего жертвами этих расправ становились люди, не имеющие ничего общего с теми, кто принимал участие в антилегионерских репрессиях. Были похищены, вывезены за город и зверски убиты виднейший румынский историк профессор Николае Иорга, профессор Вирджил Маджару, Виктор Яманди и многие другие общественные политические деятели и даже бывшие министры. Словом, все, что предсказывал Балбус Миерла, осуществилось. Из-за этих бесчисленных убийств и других преступлений, совершенных бандами легионеров, возникли трения между легионерами и военными, входящими в правительство генерала Антонеску. Кончилось все это тем, что в январе сорок первого года легионеры подняли мятеж, чтобы устранить генерала Антонеску и взять всю власть в свои руки. Если бы этот план удался, легионеры оказались бы единственными хозяевами Румынии. Но Антонеску защищался. А так как он командовал армией, ему не очень трудно было подавить восстание. Борьба регулярных румынских войск с легионерами продолжалась несколько дней. Было убито много солдат и немало легионеров. Но еще больше жертв было среди гражданского населения. В дни мятежа легионеры организовали охоту на евреев и убили свыше двух тысяч человек. Одних убили на окраинах больших городов. Других привезли на бухарестскую бойню, где жертвы были подвешены на крюки.

В этом столкновении военных с фашистами в зеленых рубашках победителем оказался генерал Антонеску. Хория Сима и другие видные легионеры бежали в Германию, разумеется не без помощи гитлеровцев. Во время мятежа легионеров я жил неподалеку от улицы Калараш. Я слышал, как ночью приезжали автомашины и останавливались у соседних домов. Я слышал грубые окрики: «Откройте!» Вскоре после этого раздавались вопли и стоны тех, кого волокли к машинам. Снова доносился гул заведенного мотора, и человека увозили из дому навсегда.

Встреча с Розой Калеб напомнила мне все эти события.

Проклятая память! Я ничего не забыл!

Встреча с Розой Калеб снова напомнила мне лагерь под Тыргу-Жиу, где я видел участников легионерского восстания после их поражения. На предыдущих страницах я уже рассказал о том, как вели себя в лагере бывшие министры и послы. Я рассказал о сумасшедшей принцессе и о враче-хирурге, который всю жизнь лечил больных, оказывал помощь страдающим, а вступив в партию легионеров, поощрял убийц своих пациентов. Но я забыл тогда подробно рассказать о легионерском поэте Радомире. Поэзия тоже была соучастницей преступлений того времени. Пожалуй, об этом стоит рассказать.

С поэтом Радомиром я познакомился еще в молодости. Да, мы оба были тогда очень молоды… Познакомил нас писатель Раду, тоже человек молодой.

— Пойдем со мной в кондитерскую «Риглер», — как-то пригласил меня Раду. — Там меня ждет отец.

И вот мы у «Риглера». Кажется, я впервые попал в роскошную кондитерскую. Помню впечатление, которое произвели на меня полосатые ковры, столики из зеленого мрамора, диваны, обтянутые красным плюшем.

Отец моего приятеля, маленький симпатичный старичок, занимал один из столиков в глубине кондитерской. Напротив него сидел веснушчатый молодой человек в больших очках с толстыми стеклами. Старик представил нам молодого: поэт Радомир, сын известного актера из Крайовы.

Мы пожали друг другу руки и сели за столик. Старик заказал кофе и пирожные.

Вскоре Радомир извлек из кармана рукопись и прочел нам свои стихи. Это были хорошие стихи. В них говорилось о гайдуках и корчмарках, о лунном сиянии в волшебную летнюю ночь. Неожиданные рифмы, богатый и яркий язык. Мы все поздравили поэта. А когда вышли из кондитерской, мой новый знакомый пригласил меня к себе.

— А где вы живете?

— Неподалеку отсюда, у парка Чишмиджиу, в гостинице «Астория». Идемте, я познакомлю вас с Ганей.

Я согласился.

В гостинице нас ждала молоденькая тоненькая барышня с русыми волосами и большими голубыми глазами.

— Ганя.

— Очень приятно.

— Это моя жена.

— Когда вы поженились?

— Прошлой зимой, как раз перед экзаменами на аттестат зрелости.

— Вы зарегистрировались?

— Любовь не нуждается в регистрации.

Он обнял Ганю и поцеловал ее. Девушка, судя по ее виду, была совершенно счастлива.