Захария Станку - Ветер и дождь

Мне очень хотелось плюнуть ему в лицо, но я взял себя в руки и сказал:

— Ладно, поскольку и вы настаиваете — я напишу о вашем любимце.

— Положительно?

— Весьма…

Он горячо пожал мне руку и даже попробовал меня поцеловать, но я снова отстранился и спросил:

— Неужели и вы, господин следователь? Вы, так сказать, блюститель закона и нравственности…

Он хитро подмигнул и, понизив голос до шепота, сказал:

— Об этом мы еще поговорим… Если вы решитесь, ни один из нас… я хочу сказать, ни одна из наших девушек вам не откажет…

Я позволил ему выйти и даже не дал пинка в зад. И не надавал ему пощечин. Впрочем, ни то, ни другое его бы не удивило. С ним такое уже случалось.

Как только он ушел, я сразу же сел писать рецензию на спектакль «гениального» Мицу. Я написал небольшую, но довольно ясную статью. По достоинству оценив бездарный спектакль, я рассказал и о том, как «друзья» танцовщика уговаривали меня похвалить его. Я изо всех сил старался сохранять спокойный тон и не назвал ни одного имени. Но сведущие читатели легко могли понять, кого я имею в виду.

На следующее утро у меня почему-то разболелась голова и я задержался дома позднее обычного. В десятом часу я услышал длинный и нервный звонок в дверь. «Кто бы это мог быть? — подумал я рассеянно. — Почта? Но ведь в подъезде имеется ящик для писем. Какой-нибудь знакомый? Но никто из моих знакомых никогда не приходил ко мне так рано…»

Накинув халат, я подошел к двери и открыл ее. В коридоре стояли весьма странные посетители: два молодых человека в вечерних фраках, в белых перчатках, в цилиндрах. Я никогда их прежде не видел, но, так как они стояли перед моей дверью, я любезно пригласил их войти в комнату и одновременно попросил извинить за мой домашний вид. Поскольку, сказал я, никто меня не предупредил, я вынужден принимать в халате… Молодые люди вошли в комнату, но отказались сесть и молча протянули мне свои визитные карточки. На одной было напечатано по-французски: Принц Алеко Канта, на другой — Принц Деметер И. Катар.

Внимательно прочитав эти имена, я спросил себя, не снится ли мне все это. Я даже ущипнул себя за ногу, чтобы окончательно убедиться, что это не сон, не галлюцинация.

— Уважаемые господа! — сказал я. — Думаю, что мне нет никакой необходимости представляться. Раз уж вы пришли ко мне, надо полагать, вы знаете, к кому пришли. Очень рад случаю познакомиться с вами лично. Еще раз прошу прощения за свой халат. А теперь я был бы вам весьма признателен, если б узнал причину, из-за которой вы оказали мне честь и явились сюда во фраках в столь ранний утренний час…

Произнося этот учтивый монолог, я чувствовал, что вот-вот рассмеюсь. Но мне удалось сдержаться: коли на то пошло, я тоже сумею сыграть свою роль в этом неожиданном театральном представлении.

Молодые люди молча переглянулись, потом один из них сказал:

— Милостивый государь, мы явились к вам потому, что наш друг…

И он назвал имя злополучного танцовщика.

— Наш большой друг оклеветан вами в газете. Мы просим вас назвать двух ваших друзей и поручить им войти в контакт с нами…

— С какой целью?

— Вы не поняли? Наш друг… Господин Мицу Предояну…

— С ним что-нибудь случилось? Не пугайте меня!

Он попал в аварию?

— Нет. Слава богу, он не попал ни в какую аварию. Наш друг Мицу Предояну чувствует себя глубоко оскорбленным вашей статьей, и поэтому он прислал нас сюда. Он вызывает вас на дуэль.

— Ах, вот оно что! Танцовщик вызывает меня на дуэль?

— Да. И мы ждем ваших секундантов. Мы надеемся, что они явятся в сроки, установленные кодексом чести…

Один из моих неожиданных гостей был мужчина как мужчина: с черными усиками и выбритым затылком, в руках солидная палка с набалдашником, изображающим утиную голову. Но другого трудно было принять за мужчину: на его запястьях были золотые браслеты, губы накрашены ярко-красной помадой, в правом ухе блестела золотая серьга. Я понимал, что передо мной «пара»… Это была одна из тех «пар», которую знал весь «высший свет» столицы. Теперь я припоминаю, что уже видел обоих в ресторанах и кафе. Молодой человек с усиками был одним из сыновей принцессы Канта, а второй, или вторая, с серьгой в ухе, — дилетант, мнивший себя кинорежиссером и собирающийся поставить художественный фильм. Разумеется, если найдется щедрый банкир, который согласится финансировать подобное предприятие. Я вспомнил, что мне уже рассказывали об этом кандидате в кинорежиссеры, о его бредовых идеях, которые он излагал всем желающим его выслушать. Голос у него был тонкий, как у кастрата, свои рассуждения он обычно заканчивал одной и той же стереотипной фразой.

— Все это осуществится, когда я найду банкира…

— Банкира, которому нравятся мальчики?

И вот эта «пара» стояла теперь передо мной и ждала от меня ответа на свое странное предложение. Мне все еще хотелось рассмеяться, но в то же время я уже начал слегка раздражаться. Кончилось тем, что раздражение победило, я нахмурился и сказал:

— Ну хватит! А теперь, господа, прошу вас убраться отсюда. И как можно скорее… Иначе я могу потерять терпение и забыть о светских манерах… Да, да, господа, не таращите на меня глаза, я могу вообразить, что мы находимся в деревне, и огреть вас обоих палкой, как собак… Вы что, не поняли? Вон отсюда! Убирайтесь!

Мои гости взялись за руки и в ужасе попятились к двери.

Однако не успел я побриться и принять ванну, как снова раздался звонок. Я был уже в брюках, но еще не успел повязать галстука. В таком виде я и направился к двери.

Господи боже мой! На этот раз перед моей дверью стояло уже не двое, а четверо молодых людей. Впрочем, двое из них были напудрены, накрашены и надушены, как дешевые кокотки. Я сразу понял, с кем имею дело… Ведь у меня уже был опыт.

Молодые люди церемонно поклонились, и я, столь же церемонно, пригласил их войти в комнату. Потом я пригласил их сесть, но они, конечно, отказались. И все четверо, как автоматы, протянули мне свои визитные карточки. Подражая их поведению, я спросил:

— Милостивые государи, чем я обязан столь высокой чести? В чем цель вашего визита?

— Мы секунданты принца Канта, — ответил один из них девичьим голосом. — Вы выгнали его сегодня из своего дома. Принц считает себя оскорбленным и вызывает вас на дуэль. Согласно кодексу чести, вам надлежит назначить своих секундантов. Мы будем ждать их у меня.

— Хорошо. Я принимаю вызов принца Канта.

Молодой человек с девичьим голосом отошел к двери в сопровождении своей «пары». У стола осталась вторая «пара».

— Уважаемый господин, — заговорил молодой человек с пшеничными усиками и толстыми губами, одетый весьма аккуратно: светлые брюки, темный пиджак из твида, рубашка с крахмальным воротничком, — час тому назад вы позволили себе грубо выгнать из дома и принца Катара. Надеюсь, вы и сами понимаете, что принц Катар считает себя оскорбленным и… вызывает вас на дуэль. Мы секунданты принца Катара. И мы просим вас не позднее чем сегодня прислать нам своих секундантов, с тем чтобы мы могли вместе назначить время и место поединка, а также выбрать подходящий вид оружия.